Макс Глебов - Оружие возмездия [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Полная информационная изоляция сильно угнетала генерала. К нему не просачивались никакие сведения о происходящем за стенами изолятора. Непривычный к безделью и полному отсутствию возможности повлиять на ситуацию, Клэй много читал, занимался поддержанием физической формы и думал о том, что ждет дальше его самого и Империю, которой он честно служил всю свою сознательную жизнь.

Монотонно повторяющаяся изо дня в день последовательность нехитрых событий, составлявших быт заключенного, была столь однообразна, что генерал уже выучил наизусть не только свое расписание, но и все шорохи и прочие незначительные звуки, предшествующие и сопровождающие каждое действие персонала изолятора. С минуты на минуту, например, ему должны были принести обед. Ритуал этот никогда не нарушался и происходил всегда в одно и то же время. За пару минут до появления охранника с вечно скучающим выражением лица из-за двери камеры начинало раздаваться какое-то едва слышное поскрипывание и позвякивание совершенно неясного происхождения. Клэй одно время недоумевал, что может издавать такие звуки в полностью автоматизированной тюрьме, где лишь живой охранник оставался данью традиции и единственной связью заключенного с внешним миром. Потом генерал устал удивляться и лишь отмечал краем сознания эти привычные изменения звукового фона.

Однако сегодня знакомые звяки и скрипы все никак не хотели начинаться, и в уставшей от неизменного графика душе генерала шевельнулась надежда, что в его жизни появится хоть какое-то разнообразие. Может быть, новый допрос? Прошлый был уже больше месяца назад. Все какое-то развлечение…

По стенам и полу камеры прошла едва заметная вибрация. Клэй заинтересованно оглянулся на дверь, пытаясь припомнить, случалось ли подобное раньше. Додумать эту мысль он не успел – тюрьму ощутимо тряхнуло, и одна из потолочных панелей с сухим треском раскололась, осыпав заключенного какой-то мелкой колючей дрянью, мгновенно набившейся в волосы и нос. Генерал от души чихнул, и его интерес к происходящему скачком переместился на новый уровень, резко перейдя из чисто умозрительного в сугубо практический. Быстро окинув взглядом камеру, Клэй нашел наиболее прочным предметом мебели стол, надежно прикрепленный к полу, и быстро забрался под него, повалив на бок пару стульев для создания дополнительной защиты – получать по голове фрагментами облицовки, а то и кусками пластобетона генералу решительно не хотелось.

Однако столь сильных толчков больше не повторялось, хотя ощутимые вибрации продолжали сотрясать камеру Клэя с завидной регулярностью. Продолжалось все это действо минут двадцать, то стихая, то вновь набирая интенсивность. Потом все стихло окончательно, и, выждав еще некоторое время, генерал выбрался из своего укрытия.

Камеру было не узнать. Все покрывал тонкий слой белесой пыли с вкраплениями более крупных обломков, но стены и перекрытия устояли, и Клэй надеялся, что прямо сейчас ему никакая опасность не грозит. Кто напал на специзолятор, оставалось только гадать. Клэй ничего не знал о происходящем за стенами камеры, и для него случившееся могло в равной степени означать, что жаберы сокрушили флот и армию Империи и добрались до Метрополии, или что началась гражданская война и в столице Имперцы сами убивают друг друга. Впрочем, долго оставаться в неведении ему не пришлось.

Громкий протяжный скрип сминаемого металла, сопровождавшийся резкими щелчками лопающейся арматуры, заставил Клэя обернуться. Дверь в его камеру доживала последние секунды своей долгой и, несомненно, насыщенной событиями жизни. Ее крючило и плющило так, что генерал всерьез задумался, не нырнуть ли обратно под стол, чтобы в него не отскочил какой-нибудь случайный фрагмент раздираемой легированной стали, но все закончилось на удивление быстро. Сорвавшаяся с последнего фиксатора металлическая плита рухнула на пол в облаках пыли. Генерал снова чихнул и протер глаза, вглядываясь в открывшийся коридор. В дверном проеме, закрывая изрядную часть обзора, неподвижно застыл здоровенный абордажный робот явно не имперского производства, и Клэй, кажется, помнил, где видел подобные боевые машины. В нескольких метрах за его спиной генерал заметил того самого охранника с вечно скучающим выражением лица. Сейчас, правда, лица видно не было – охранник стоял на коленях лицом к стене, сложив руки на затылке. В дальней части коридора в оседающих клубах пыли появились две фигуры в боевых скафандрах, и робот сделал шаг в сторону, разворачиваясь, чтобы пропустить людей в камеру. Шедший впереди человек прогромыхал ботинками скафандра по валявшейся на полу двери и остановился, отработанным движением отстегивая и снимая шлем.

– Адмирал Титц? – Клэй не мог поверить своим глазам. Этого человека он ожидал увидеть здесь в последнюю очередь.

– Так точно, господин генерал, – невозмутимо ответил человек, при прямом участии которого Клэй оказался за решеткой, – Я бы хотел принести извинения за то, что вынужден был арестовать вас и доставить в эту тюрьму. Прошу меня понять, я выполнял приказ.

Неуловимым движением переместившись ближе к адмиралу, Клэй нанес ему отработанный годами тренировок молниеносный удар в челюсть. Одетый в боевую броню Титц был тяжелее генерала в несколько раз, но удар заставил его пошатнуться и сделать шаг назад, зацепившись пяткой за край покореженной двери. Грохот падения почти трехсоткилограммового скафандра на гулко зазвеневший металл отозвался в ушах Клэя дивной музыкой.

Генерал сделал шаг вперед и протянул руку возившемуся в пыли Титцу.

– Будем считать, что извинения приняты, адмирал, – невозмутимо произнес бывший заключенный, – а теперь объясните мне, наконец, что за беспредел вы тут учинили?

– Мы пришли за вами, генерал – услышал Клэй знакомый голос, появившегося в дверном проеме второго человека в боевом скафандре. Он тоже отстегнул и снял шлем и с довольной улыбкой оглядел пыльного генерала и поднимающегося с пола Титца. – Я вижу, вы уже урегулировали большую часть разногласий, так что теперь я готов ответить на ваши вопросы, но, боюсь, рассказывать придется долго. Скажу главное. С вас, генерал, сняты все обвинения, а люди, по вине которых вы оказались здесь, частью уже мертвы, а частью арестованы и ждут суда. Ну, кроме тех, кто на деле доказал свое раскаяние в содеянном и всемерно способствовал исправлению ситуации, – он бросил короткий взгляд в сторону Титца. – У вас тут все очень плохо, генерал, как в военном, так и в политическом смысле, но теперь у нас вновь появился шанс, и мне будет нужен человек, способный возглавить вооруженные силы Империи в нашей совместной борьбе с врагом.