Владимир Корн - Теоретик [с иллюстрациями]

Хватало и женщин. Прав Леха Воробей: симпатичных девушек в Фартовом немало. Вот у них одежда была куда ярче и разнообразнее. От тех же джинсов с блузками до настоящих вечерних платьев.

— Сноуден! — окликнули Гришу откуда-то из глубины зала. — Что застыл, давай сюда!

Стол, за которым сидел Грек со своими людьми, тоже был круглым. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, кто за ним главный.

— Штрафную! — едва мы только уселись, сказал тот самый, с наколками, который пугал меня тем, что берут как «бычка».

— Не откажусь. — Гриша пододвинул к нему поближе свой стакан.

Обычный, граненый. Другой рукой он накладывал себе на тарелку жареное мясо с огромного, явно местного изготовления глиняного блюда, которое занимало весь центр столешницы. Посуда вообще была разномастной и резко диссонировала с интерьером заведения. На нашем столе имелись и рюмки, и стаканы, и кружки, в том числе и алюминиевая. Не лучше дело обстояло и на других. И лишь единственный стол, за которым никто не сидел, был сервирован как положено — салфетки, ножи-вилки, хрустальные бокалы и все такое прочее.

— Теоретику тоже налей, — сказал Сноуден, переставлял к себе поближе заполненный до краев какой-то мутной жидкостью стакан. Явно самогоном — запах у него специфический.

— Кому?

— Вот ему, — указал он на меня пальцем.

— Это ты его так окрестил? — поинтересовался Янис.

— Ага. Теоретизировать любит, — улыбнулся Гриша.

И когда бы я успел? Но возражать не стал. Да и какой смысл? Клички прилипают к нам помимо нашего желания, и Теоретик — не самая плохая из них. В ней даже что-то есть. И уж по крайней мере не какой-нибудь там Хмырь.

— Ну, Теоретик так Теоретик. Теоретик, сколько тебе налить? — поинтересовался тип с наколками, чьего имени или хотя бы клички, а она непременно должна быть, я до сих пор не знал.

Впрочем, как и прозвища еще одного — рослого худощавого парня старше меня лет на семь-восемь, усатого и с небольшой бородкой. Он показался мне самым интеллигентным из всех, и я решил, что он и есть тот самый Слава Проф. Как выяснилось через несколько минут, решил правильно.

— Наливай, как всем.

— Тогда полный.

Полный так полный. Сколько бы ни налили — это совсем не значит, что я должен опорожнить стакан залпом. Вон перед Греком тоже полный стакан, но готов поклясться, что он даже не пригубил. Грек вообще сидел с таким видом, как будто отбывает скучную повинность и мыслями далеко от всего этого гама, взрывов хохота, а иной раз и женского визга.

И все же немного выпить явно не помешает. Как бы там ни было, алкоголь является неплохим антидепрессантом. А то, что я видел вокруг, могло повергнуть в депрессию любого. Даже человека видевшего и испытавшего куда больше, чем я.

— У всех налито? — осмотрел стол тип с наколками. — Ну, тогда вздрогнем! Теоретик, напьешься, веди себя прилично.

Когда я недоуменно на него посмотрел — то, что происходит вокруг нас, весь этот шум, ор и прочее, это и называется приличием?! — он пояснил:

— Даже не вздумай за ствол хвататься! Или драку затеять. Все разборки на заднем дворе. Иначе окажешься там с лишней дыркой в башке. Заведение принадлежит Шаху, чтоб ты знал. Слышал о нем?

— Слышал.

— Ну тогда чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было!

Немудреный тост, но после него выпили все. Кроме Грека, который легонько прикоснулся к своему стакану кончиками пальцев: мол, я тоже вместе со всеми. Это действительно оказался самогон. Наверное, далеко не самого плохого качества, но тут мне судить было трудно.

«К нему отлично бы подошел студень из лошадиных мозгов», — усмехнулся я, вспомнив сцену из фильма, где действие происходило в столичном ресторане в голодные двадцатые годы прошлого века. Но студня не было, зато имелось отличное мясо, тушенное с овощами и чем-то еще.

— Хорошего работника за столом видно, — гоготнул Гриша, завидев, как я его уплетаю.

— Потому что он больше нигде и не бывает, — ухмыльнулся тип с наколками.

— Гриша, — отрываясь от еды, негромко обратился я к Сноудену. — Ты хотя бы сказал мне, кого как зовут.

— Да без проблем! Грека ты уже знаешь. Впрочем, как и Яниса. Справа от Грека — Боря Аксентьев, можешь называть его Гудрон. Ну и Слава Ступин, или Профессор. Но его так редко кто называет, слишком длинно. Куда короче Проф. Вот и вся наша компания. Как говорится, прошу любить и жаловать.

— А на базе что за дед остался?

— Сан Саныч? Он за порядком следит.

«Ну хоть один без клички остался», — успел подумать я, когда услышал:

— Дед Пихто стар уже вместе с другими по лесам бегать, но человек он хозяйственный. И если тебе что-то понадобится, прямиком к нему.

На базе Дед Пихто прошлепал мимо меня, что-то бормоча себе под нос. Выглядел Сан Саныч на все семьдесят. Весь заросший, до самых глаз. Вероятно, Грек его только из-за жалости и держит. Или из-за хозяйственности, как утверждает Гриша.

— Ты не смотри, что он старой развалиной выглядит. Был у нас один случай…

— Какой именно?

Вокруг стола, который был сервирован лучше других и который до сих пор оставался свободным, вдруг забегала пара официанток в белоснежных передничках, отделанных кружевами. А учитывая, что юбки девушек были длиннее передников всего-то на пару пальцев и почти полностью открывали стройные ножки, неудивительно, что слушал я Гришу вполуха.

— Да такой. Дед один на базе оставался, когда туда пятеро придурков полезли. Так вот, из пятерых Сан Саныч троих сделал, а у самого хоть бы царапина! Оставшихся двух Грек по возвращении разыскал и в лесу за тестикулы подвесил, чтобы другим было неповадно. Это надо же такое придумать: к нам на базу полезть?! Ну да ладно, пора бы уже и выпить. Гудрон, наливай!

Тот не заставил себя долго ждать, снова налив всем до краев, кроме Грека. И меня, поскольку моя посудина оставалась наполненной на две трети.

— Теоретик, а ты чего отлыниваешь? — спросил Гриша. — Буен во хмелю? Нет? Ну тогда вливайся в коллектив в прямом смысле этого слова!

И я послушно сделал глоток. Несмотря на довольно мутный вид, продукт местного винокурения был не так уж и плох. По крайней мере, та его часть, которая успела попасть внутрь, проситься назад даже не думала. Я плотно навалился на еду.

Утверждают, что у наших предков, всего-то несколько столетий назад, метаболизм был несколько иным. Они ели много, впрок, когда была такая возможность. И быстро набирали вес. Но так же легко его и сбрасывали, когда жить приходилось впроголодь. Это сейчас люди мучают себя всевозможными диетами, которые помогают мало, а кому-то не помогают вообще. И все дело именно в изменившемся метаболизме.

— Жаль, — неожиданно вздохнул Гриша, заставив меня задержать вилку на полпути ко рту.