Сайфулла Мамаев - Плато Янгеля

– Это как? – Михалыч поднял на Малькова мутный взгляд. – Я сам его, этот ваш «вирус» включал, там каша, ничего не разобрать. И тревога включается постоянно.

– Каша была из-за того, что кто-то из вас, залез в блок дешифратора и переключил тумблер в тестовое положение. Поэтому «вирус» и не работал как надо.

– И кто это сделал? – Нахмурился Смекалов. – Кто туда полез?

– Вы у меня спрашиваете? – Мальков поднял бровь. – Я только вчера прилетел.

Смекалов хотел что-то сказать, но промолчал, только еще больше помрачнел и обвел недовольным взглядом присутствующих.

– Значит, гадит мне кто-то! Вредят! – Решил бригадир. – Интересно, за что?

– Да ладно тебе, Михалыч, чушь не пори! – Возмутился Михаил. – Кто тут тебе гадить будет? Разыграть, пошутить, это да, а технику дорогую ломать, это совсем уж беспредел!

– Но кто-то же это сделал? – не сдавался Смекалов. – Вон, человек из Москвы, ему врать не с чего, он обманывать не будет!

– Да может сам ты там переключил, да забыл! – Стал заводится Михаил. – Ты же любишь везде копаться, вон сколько раз уже все наши вещмешки перебрал и никак не успокоишься, все ищешь что-то!

– Я?! Я?!! – Заорал Михалыч. – Я по мешкам вашим роюсь?

– Да, роешься! – Крикнул от ручья Сашок. – И не по одному разу за день!

– Мир сошел с ума! – Всплеснул руками Смекалов. – Боже, куда катится мир! Это же нужно так меня ненавидеть, что бы… Я в ваших мешках роюсь? Я, – Смекалов недоговорил, спрятав лицо в ладонях, зашел в палатку.

– Какая подлость! – Донеслось всхлипывание оттуда. – Какая подлость! Какая человеческая неблагодарность!

Михаил виновато посмотрел на Малькова. Встретившись взглядом с его черными от вчерашнего кровоизлияния глазами, Матвей невольно вздрогнул.

– Вот все время так, сам набуровит, взбаламутит всех, а потом ничего не помнит. Все у него вокруг враги, все козни строят, – виновато пояснил Михаил, – а на деле, он сам себе главный враг. Да это-то ладно, но Михалыч реально все время роется в вещах, надоело уже. Приходишь вечером, а у тебя все перевернуто. Вон и ребята подтвердят.

Матвей сочувственно покивал, но предпочел отмолчаться. Не говорить же, что ему смертельно, до жути, до дрожи в руках, захотелось поскорее завершить эту командировку и уехать с плато. Бросить все к чертям и убраться из этого сумасшедшего дома, от этих безумцев, от этого тихого омута, в котором люди понемногу сходят с ума, но не сознают этого.

Впрочем, не его это дело. Его работа завершена, можно валить отсюда. Разве что, придется еще раз вернуться на полчаса, установить антенну на место. После стычки с потеряшками – вот же прицепилось определение Костика – из-за внезапно нахлынувшей душевной щедрости, антенну позиционера «вируса» отдал моазовцам, теперь придется потерять полдня на восстановление своей РЛС. Из них двадцать минут на саму станцию, остальное время съест дорога! Ну да, ладно, моазовцам не жалко, вроде неплохие ребята, адекватные. В отличие от местного контингента, вот тут, что ни персонаж, так пациент дурдома.

От неожиданного прикосновения, Матвей едва не вздрогнул. После вчерашнего нападения сорвавшихся, нервы ни к черту. Сдерживая раздражение, обернулся, перед ним стоял белобрысый Шон. Солнечный свет, под углом попав в глаза Кейси, придавал им красноватый отлив, что окончательно оправдывало подозрения Малькова в том, что моазовец альбинос.

– Я закончил, – сообщил Шон с довольным видом. Тщательно выбрит, расчесан, одет в щегольскую моазовскую форму: светло-песочный комбинезон и такой же берет с вышитой эмблемой в виде двух, поднятых в защитном жесте открытых ладоней. – Если у тебя здесь нет конченных… не конченных дел, можем идти. Ехать. Мне надо два телефона купить, сателит. Нам Джон машину дает, все одинаково они еще два дней планируют будут поработать. Надо набрать статистик, сверить рас-счеты с резултат модел… модел-ирований, одним слов, у них работы достаток… достатотчно. Пара… два дней у меня нас есть. И да, как тебе мой русский? Говорил же, ночи мне хватать! А будет еще прекрасно! То есть лучше. Будет лучше.

Матвей, собиравшийся подойти к Михалычу с просьбой поставить печать на командировочное удостоверение, отметив его понедельником, посмотрев на палатку с рыдающим бригадиром, сплюнул и решил воздержаться. Все равно придется возвращаться ставить антенну, тогда и командировочные документы оформит. Конечно, лишний раз возвращаться на плато не хочется, но да ладно, раз сам себе создал проблему, то чего теперь о ней горевать? Впереди море, пляж и вечер в ресторане, зачем о проблемах думать?

Водитель из Шона оказался лучше, чем инженер, машина неслась по грунтовой дороге, но вел ее моазовец настолько уверено, что Мальков ни разу ни почувствовал дискомфорт. Матвей давно заметил, что с некоторыми водителями, он не чувствовал себя в безопасности даже если те ехали медленно и соблюдая все правила. Они старательно не превышали скоростной режим, тормозили, где нужно тормозить, всегда включали поворотники, всегда пропускали пешеходов, но все равно чувствовалось – водитель делает тяжелую, нелюбимую работу и прилагает все силы, дабы поездка завершилась без происшествий. Выходя из машины после такой поездки, неизменно возникает желание облегченно выдохнуть и возблагодарить бога, что и на этот раз все обошлось благополучно. А были, но значительно реже, те, кто вел машину так легко и естественно, как дышал, как будто родился с умением получать от езды удовольствие и делится им с пассажирами.

Кейси относился ко вторым. Он почти не смотрел на дорогу, вел мощный «дискавери» легко и уверенно, вовремя замечая все неровности грунтовки, потому не удивительно, что поездка не утомляла. Утомлял сам Шон, он принадлежал к еще одной категории водителей, тем у кого рот не закрывался ни на минуту и с самого начала поездки взялся за дело. Видимо коллегам он уже успел надоесть, а тут Кейси поймал свежего собеседника, вот пользуясь моментом отрабатывал свои навыки в русском.

Что удивительно, моазовец не врал, его язык становился все лучше и лучше. Матвей не подавал вида, но от той скорости, с какой еще вчера вовсю коверкающий русские слова американец, исправлял свои ошибки и начинал строить сложные фразы, у арбалетовца возникал когнитивный диссонанс. Весь его, пусть и не такой уж большой, опыт говорил, так быстро изучить иностранный, да еще такой сложный, как русский язык невозможно, но не верить своим ушам и глазам он тоже не мог, американец или гений, или великолепный мистификатор. И все равно гений, но уже мистификации.

Кейси терзаний Матвея не замечал и продолжал развивать свои разговорные навыки. Рассказал, что георадар не основная его работа, скорее дополнительная обязанность, вообще-то он математик, его дело формулы, а в командировку на Кавказ попал только потому, что ехать было не кому. Все серьезные специалисты разъехались, таких как здесь объектов много, большинство уже почти завершены, вот туда всех настоящих профи отправили. А в Сочи и подобные места, где еще только начало строительства, можно и таких, как он, Шон. И не профессионалов и не любителей, так, знающих что нужно делать и как, но не умеющих решать проблемы.