Сайфулла Мамаев - Плато Янгеля

– Нам кролики ни к чему, – пробурчал Денис Давидович, и встрепенулся. Неожиданно его глаза округлились. – Бля, а это что?

Матвей посмотрел на дисплей и тоже опешил – на экране замельтешили мелкие цветные фрактальные фигуры. Несколько секунд искусственный интеллект демонстрировал им замысловатый танец разноцветных треугольников, затем они стали собираться в градиентно [10] Градиент. Мера возрастания или убывания в пространстве какой-либо физической величины при перемещении на единицу шкалы. В данном контексте – плавное изменение цветовой гаммы от нижнего значения частотного диапазона к верхнему. заполненные радужные многоугольники. Изображение постоянно менялось, маленькие объекты объединялись, стремительно превращались в большие, а затем еще большие. Занимая все большую площадь изображения, фракталы быстро трансформировались в странно окрашенные, но все равно зримо узнаваемые геометрические фигуры – треугольники, круги, квадраты и прочие многоугольники. Затем все мигнуло, движение прекратилось, картинка замерла, представив ошеломленным зрителям большое серое пятно, с четко очерченными неровными границами, и едва различимым пятном в центре.

– И это все, на что способен твой интеллект? – С издевкой спросил коротышка. – Хрень это, а не обработка!

Видимо накануне такие же мысли пришли в голову и моазовцам – вчерашний оператор вновь изменил режим работы «фестиваля». Дисплей запорошило мелкой густой сеткой, сквозь которую просматривалось, что-то большое и темное. Но что это разглядеть не удавалось.

– Убери это! – Потребовал ВРИО мэра. – Мешает рассмотреть!

– Все, что можно было сделать, я уже сделал, включил вчерашнюю базу распознанных образов. Мы обрабатываем запись, то есть уже полученное моазовцами изображение, все изменения в режимы работы, вносят они, мы только наблюдаем за полученным и обработанным искусственным интеллектом результатом. – Ответил Матвей. – Понимаете? Ну это же просто! То, что вы сейчас видите, это запись, мы только наблюдаем то, что видели они. Наберитесь терпения и наблюдайте, моазовцы наверняка что-то предпримут, им информация еще нужнее, чем нам.

И действительно, изображение в очередной раз дернулось, видимо Бертон тоже решил подробнее рассмотреть полученную информацию. Несколько секунд ушло на новую адаптацию бортового искина и на дисплее появилось обработанное компьютером изображение. Мальков увидел, как на темном сером фоне стало проступать что-то более темное. Прошло еще несколько томительных мгновений, темнота в центре начала разбавляться желтизной, миновало еще две-три секунды работы искин, после чего на дисплее появилось вытянутое, грязно-желтое образование с размытыми границами. Затем это пятно стало увеличиваться, превращаться в овальную кляксу неправильной формы с двумя отростками на противоположных концах.

– Что за… хрень? – ВРИО мэра засопел прямо над ухом Матвея.

Мальков, завороженно наблюдавший метаморфозы, происходящие на экране, не ответил.

Отростки, справа и слева от основной «кляксы», между тем, сформировались в почти прямые линии, уходящие за границы дисплея. В середине пятна, ближе к его южной части, тоже наметились изменения, там стал проявляться еще один объект с неясными очертаниями. Искусственный интеллект, не имея указания оператора, почему-то присвоил этому новому объекту фиолетовый цвет, теперь на дисплее стал четко виден песочно-желтый неправильной формы овал с диагональными прямыми отростками слева вверху и справа внизу. Посреди овала красовалась вытянутая фиолетовая блямба.

– Это что? – Непонятно у кого спросил Денис Давидович. В голосе ВРИО мэра чувствовалась растерянность.

Гуревичу никто не ответил и нетерпеливый коротышка подался вперед.

– Вот это, это что? – Требовательно повторил вопрос ВРИО мэра. Перед носом Матвея мелькнул тянущийся к дисплею маленький палец Гуревича. – Это, я спрашиваю, что?

Ох, с каким бы удовольствием Мальков бы шлепнул по этой руке, да нельзя, какая-никакая, а городская власть. Хотя, с другой стороны, чего он вопросы задает, знает же, отвечать некому. Матвею самому интересно, что это, но у кого спрашивать?

Арбалетовец остановил воспроизведение, увеличил изображение, навел курсор на изучаемую область экрана.

Но на вопрос ВРИО мэра, вместо Матвея, ответил компьютер. Справа от отметки курсора появился баннер с пояснением – «In this volume there is a delay in response, there is probably a cavity».

– О, как! – Вырвалось у прочитавшей эту же надпись, женщины. – Денис Давидович, вы видите?

– Что вижу? – Возмутился ВРИО мэра. – Тут на английском, вы на человеческий язык включите!

Мальков молча вывел сервисное меню, сменил язык интерфейса на русский.

«В этом объеме наблюдается задержка реакции, вероятно, имеется полость», – гласило сообщение.

– Вот это другое дело! – Оживился Куницын. – Ведь можете, когда хотите!

Денис Давидович непонятливо огляделся, заглянул в непроницаемое лицо Малькова, поочередно посмотрел на следователя и Ларису, оглянулся к телохранителям. Поняв, что помощи не дождаться, вновь повернулся к изображению. Несколько секунд всматривался в экран, похоже только теперь Гуревич озаботился тем, чтобы изучить его.

– В данном объеме наблюдается задержка реакции, – начал читать он вслух и вновь разразился вопросом. – Что значит задержка реакции?

– Вообще-то перевод не очень качественный, там имеется в виду, задержка в отклике. То есть сигнал сменил среду распространения. Понимаете, в принципе «фестиваль», это обычный радар, только в ином исполнении. И природа сигнала у него иная, ультразвуковая. Часто ультразвуковыми сонарами даже животные пользуются, киты дельфины и даже летучие мыши. По сути, если отбросить подробности, радар, это устройство излучающее и принимающее отраженную энергию для получения информации о положении целей в пространстве. – Пояснил Мальков. – В простейшем случае, расстояние определяется временем отклика на это зондирующее воздействие. Учитывая, что скорость распространение сигнала величина постоянная, то умножая эту величину на время задержки между посылкой сигнала и его возвращением, мы получаем расстояние проделанное нашим пучком энергии. Разделив полученный результат на два, получаем расстояние.

– Ты мне зачем этим голову морочишь? – Денис Давидович выкатил и без того огромные глаза. – Ты толком сказать можешь, что у вас там?

– Я считаю, что там полость. Обычный радар этого бы не выявил, но многопозиционный позволяет мне утверждать, что под нами свободное пространство. Причем, судя по тому, что время отклика внутри плато разное, это однозначно толкуется бортовым интеллектом, как пустота, полость.