Александр Дэорсе - Умереть тысячу раз [litres с оптимизированной обложкой]

– Да.

– А я пока нам поесть сварганю.

Зайдя в дом, ещё раз посмотрел на больного иным зрением и пошёл готовить обед. Сварив суп, накрыл на кухне стол и позвал Дига.

– Проходи, мой руки и садись есть.

– Чем угощаешь? – поинтересовался солдат.

– Супом.

– Похлебка, што ль?

– Нет, немного другое.

Ели молча. Но судя по тому, что от добавки Диг не отказался, суп ему понравился. После выпили чай и пошли смотреть поросёнка. Обездвижен он был вполне профессионально: ноги попарно привязаны к двум кольям, вбитым в землю.

– Спасибо. Теперь сделай так, чтобы мне никто не мешал. Хорошо? И ничему не удивляйся. Вопросы оставь на потом. Отвечу, если будет интересно.

Диг кивнул.

Я сел на землю, прислонился к чурбаку и принялся разглядывать Хрюшу. А почему нет? Пусть будет Хрюша. Каналы у него были бледно-жёлтого цвета с проблесками зеленоватых ниточек. Я стал изучать их с кончика хвоста, там их меньше всего.

Через час разглядывания я мог сказать точно: жёлтые каналы – это нервная система. Только почему у меня эти каналы огненно-красные, словно лава, а у паренька жёлтые с алым? Хм, а если взять за основу, что здоровые каналы – жёлтые. Но я вроде себя неплохо чувствую. Тогда возьмём как аксиому, что здоровые каналы – все цвета от жёлтого до красного. Я стал рассматривать зелёные ниточки, которые переплетали всё тело Хрюши, но с нервной системой соприкасались лишь в некоторых местах, в основном огибая жёлтые каналы. Местами они подходили к ним настолько близко, что становились почти незаметными на фоне сияния жёлтых каналов.

Теперь бы понять, это здоровые каналы или нет. И тут я увидел, что рядом с одним ухом у Хрюши зелёная нить уходит из тела и растворяется в пространстве. Я подошёл к поросёнку и всмотрелся обычным зрением в то место, откуда выходила нить. Там был небольшой след от ранки, которую обычно оставляли ядовитые насекомые. Перейдя на иное зрение, решил попробовать как-то заткнуть эту прореху. Сразу у меня ничего не получилось. Только очень устал и проголодался. Пришлось отвлекаться и идти есть. Потом вернулся к поросёнку. Ну что ж, надо как-то воздействовать на каналы. Но как? А если попробовать такими же каналами? Сказано, но не сразу сделано. Только глубокой ночью мне удалось вывести из своей правой руки канал. Правда, это был канал почти бордового цвета и толщиной примерно с три больших пальца. Всё равно что кувалдой сапожные гвоздики забивать.

Под утро мне удалось сузить канал до минимума. Просто надо было силой мысли уменьшить поток энергии в канале и той же силой мысли уже сузить его. Но пришёл я к этому через кучу проб и ошибок. Авторы фантастики, большое вам спасибо за великие идеи и подсказки!

Отвлёкшись, понял, что рассвело. Пошёл готовить завтрак, жрать хотелось неимоверно. Разбудил Дига и попросил сходить в сарай за яйцами. Достал из погреба молоко и приготовил омлет. Поели, выпили отвара.

– Опять будешь сидеть смотреть? – вдруг задал вопрос Диг.

– Буду. Я ведь не знаю, как лечить паренька.

– А зачем тогда?..

– А затем, что одна женщина меня научила, что страждущему или просящему помощи лекарь отказывать не в праве.

– Добрейшая женщина. А как это поможет лечить его?

– В том-то и дело, что не знаю, но уверен, должно помочь.

– На поросёнке тренируешься?

– Да.

– Тогда иди, я подежурю.

– Спасибо, – встал я и вышел к поросёнку.

Спать мне не хотелось, так что, усевшись на прежнее место, приступил к опытам.

Что я только не делал: и пытался завязать разорванную нить, и вливал в неё свои силы, и даже провёл свою же тонкую зелёную линию к ней, но ничего не получалось. Один раз даже пробовал её сдвинуть, это хоть и не сразу, но удалось, да только к другой нити она ни в какую не хотела присоединяться.

В конце концов как-то на автомате взял и со злости закольцевал её, и лишь потом осознал, что сделал. Энергия перестала уходить. А нить начала немного набухать. И что теперь? Да и как я это сделал? Стал разбирать каждое своё действие. Оказалось, я своими щупами чуть вытянул нить, потом кончик этой нити согнул в кольцо и прикоснулся к той же самой нити, обмотал её «волосками», ну, знаете, такие есть, когда нить рвётся, алым щупом будто припаял это всё и пустил в эту нить свою зелёную искру.

Теперь я сидел и думал, что делать с набухающей нитью. Попробовал своими щупами перекачать прибывающую энергию обратно. Не получилось. Попробовал откачать, получается, но тогда «спаянное» место опять разрушалось и приходилось заново его закольцовывать.

В какой-то момент мне пришла мысль построить канал от той нити к другой. Получилось это только к вечеру. А ещё получилось соединять и разъединять нити, строя из них новые каналы. Я даже сумел некоторые из них увеличить.

Поросёнок за всё это время не просыпался, но стоило мне закончить и развязать его, как он вскочил и, визжа, стал носиться вокруг меня. И я ясно ощутил – он хочет есть, причём очень много. Ну что ж, надо накормить страдальца, мне с ним ещё работать и работать.

К лечению сына барона я приступил через три дня, когда мне уже удавалось почти на автомате закольцовывать нити жизни у Хрюши. До этого я только поил парня куриным бульоном, обтирал, выносил отходы жизнедеятельности и давал укрепляющие настои.

Если честно, меня немного потряхивало, а если что-то пойдёт не так? Но я дал барону слово, что попробую, значит, нечего терзать себя сомнениями.

Для начала осмотрел пациента ещё раз иным зрением и понял, что жить ему осталось максимум день. Жизнь из его тела вытекала из множества ниток, и был даже один канал, который торчал из груди.

– Твою дивизию! – выругался я. – Диг! Бегом сюда! Солдат ворвался в дом в мгновение ока, держа в одной руке меч, а в другой – ведро, из которого, видимо, собирался кормить Хрюшу.

– Диг, бросай ведро и слушай внимательно. Я сейчас начну лечить парня. Не знаю, сколько это займёт времени, но точно не один час. Итак, тебе нужно каждый час вливать ему в рот куриный бульон и отвар, который стоит на печке. Понял?

– Понял.

– Всё, надеюсь на тебя.

Войдя в состояние иного зрения, я первым делом решил закольцевать самый большой канал. Но не всё пошло так гладко, как мне хотелось бы. Мне пришлось расщеплять его на мелкие нити, потом их закольцовывать и «склеивать» с другими. Времени на это ушло изрядно. А затем я занялся мелкими каналами, и вот тут, наверное, впервые в своей жизни проявил всю свою выдержку и усидчивость. Мне казалось, я закольцевал более тысячи нитей!

Когда закольцевал последнюю, то в прямом смысле свалился там, где стоял. Но Диг успел подхватить меня, уложил на лавку и принёс воды попить, за что ему отдельное спасибо.

– Долго я занимался? – Вопрос был существенный, так как начал я в обед, а сейчас было светло.