Роман Афанасьев - Война Ночных Охотников

-Не опоздать бы, - заметил Якоб, пошевелив кустистыми бровями. – Как я докладывал вчера, в городе заметили эмиссаров Кантона и Островной Семьи.

-Не страшно, - отмахнулся Новак. – Они тут давно. Да, сейчас многие почуяли слабость местных структур, и торопятся получить свежую информацию, чтобы скорректировать свои долгосрочные планы. Но большие семьи не рискнут быстро атаковать. Местные держат их на прицеле и тщательно следят. Эти огромные структуры бьются на европейском ринге с помощью денежных потоков. Серьезный нажим может вызвать вооруженный конфликт. Этого никто не хочет. Мы же будем действовать медленно и осторожно. Постепенно. Изнутри. Начиная с малого. К тому времени, как серьезные игроки рискнут сунуть сюда лапы, у нас уже будет хороший плацдарм для ведения дел. Даже если мы не получим все, мы получим очень многое. А если к тому времени мы успеем выдвинуться на восток, в малообжитые земли…

-Я понимаю, - вежливо сказал Якоб. – И все же у меня создается впечатление, что вы чего-то ждете. Я подозреваю, что речь идет об этом безумном плане, который мы обсуждали перед вылетом.

Князь обернулся к помощнику, сухо улыбнулся узкими губами, погрозил пальцем.

-Ах, Якоб, - сказал он. – Мы уже не раз говорили на эту тему. Но ты прав – я не собираюсь предпринимать решительных действий, пока не будет устранена эта угроза.

-Угроза, - здоровяк тяжело вздохнул. – Мне кажется, вы уделяете слишком много внимания слухам и подозрениям.

-Вовсе нет, - спокойно отозвался Скадарский, не обращая внимания на дерзость помощника. – Просто я лучше информирован, чем другие. Эта маленькая песчинка, кажущаяся незначительной на общем фоне, способна остановить весь сложный механизм, если застрянет в узком месте. Ее очень часто недооценивали, и посмотри, куда это привело несчастного вампира, провалившего свою главную операцию. Я знаю, как опасны такие песчинки. И чем опасна конкретно эта.

-Одинокий охотник, чудом выживший, уехавший неизвестно куда, - Якоб покачал головой. – Это не стоит вашего внимания, ваша светлость.

-Не охотник, - резко отозвался Скадарский и выпрямился в кресле. – Аватар. А возможно, Жнец. Проводник высших сил.

-Жнец? – удивился Якоб. – Разве это возможно? Откуда вы…

Князь поднял к небу длинный палец, и его помощник тут же замолчал, опустив взгляд на ботинки.

-Не будем это обсуждать снова, - сухо произнес Скадарский. – У меня есть определенная информация, так сказать, из первых рук. Ее достаточно, чтобы я уделил этой проблеме свое внимание. Этот субъект опасен. Все остальное пока непроверенные слухи. Но я не собираюсь пускать это дело на самотек. Нужно определить его местонахождение и устранить угрозу. Обо всем следует позаботиться заранее, чтобы потом не хвататься за голову, в панике придумывая выход, как это было в Будапеште. Ты согласен?

-Да ваша светлость, - быстро отозвался Якоб. – Полностью согласен.

-И все же, чем-то недоволен, - сказал князь. – Ладно. Слушаю. У тебя ровно одна минута.

-Ваша светлость, - торопливо выдохнул Якоб. – Тот амулет… Метка крови, привезенная из замка вашего отца. Мне кажется, вы слишком рискуете. Быть приманкой в этой глупой затее очень опасно. Тем более, если вы действительно верите, что бродячий охотник представляет серьезную угрозу.

-Я рискую? – князь вскинул черные брови и поднялся из кресла.

На его губах появилась улыбка, уже не формальная, а искренняя, словно князь действительно развеселился.

-О, нет, - сказал Скадарский и двумя пальцами достал из кармана тусклый жетон, отливающий багровым. – Я никогда не рискую. Это твоя работа.

Он осторожно опустил жетон в нагрудный карман Якоба, погрозил ему пальцем и шагнул в дверной проем, ведущий с балкона прямо в личную спальню.

-Обсуди детали с Йованом, - донеслось из полумрака. – И займись, наконец, третьим отрядом.

Якоб резко прижал ладонь к карману, словно жетон обжигал ему грудь. Его хмурое лицо разгладилось, смягчилось, хотя до настоящей улыбки было еще далеко. Теперь он был доволен – по-настоящему доволен тем, что князь, оказывается, и не собирался делать глупости. И что вся затея, наконец, обрела хоть какой-то смысл.

***

***

Столичный вокзал встретил Кобылина жарким летним солнцем и яростным проливным дождем. Небольшая черная туча, гулявшая над районом, не смогла заслонить горячее солнце, но зато выплеснула на ближайшие улицы настоящий водопад теплой воды.

Поправив рюкзак, Алексей шагнул из вагона, в который сел меньше суток назад. Он уже не помнил, сколько пересадок пришлось сделать – попутные поезда, электрички, машины – все это слилось в одинаковый серый поток, лишь изредка расцвеченный алыми кляксами охоты.

Медленно шагая по перрону, Кобылин старался сосредоточиться. Его немного пошатывало, в голове мутилось, и он не помнил, когда в последний раз спал. Все его силы уходили на то, чтобы противостоять внутреннему зову, гнавшим на поиски новой жертвы. Охотнику в прямом смысле приходилось сражаться со своим телом, заставляя себя делать шаги в нужном направлении. Сутки назад он с огромным трудом запихнул себя в вагон проходящего мимо поезда – настолько был силен зов на неизвестном ему полустанке. Где-то в лесах, не так далеко от железнодорожных путей, скрывалось нечто, чему не было места в этом мире. Нечто, что нужно было переправить на ту сторону границы, отделявший этот мир от бескрайних пустот, прятавшихся в темноте.

Выйдя из-под козырька на яркое солнце, Кобылин машинально смахнул пот с бледного лба, и успел этому порадоваться – оказывается, он еще способен делать что-то сам, по собственной воле. Но едва он двинулся дальше, как его скрутило по-настоящему.

В глазах потемнело, ноги свело судорогой, дыхание перехватило, а в ушах зазвенело, как после хорошего удара по голове. Охотник остановился, застыл на месте, с трудом втягивая горячий и влажный воздух. Закрыл глаза, пытаясь перебороть себя. Он знал, что со стороны выглядит больным – бледный, с лихорадочно горящими глазами, исхудавший, дерганный, трясущийся. Ему уже об этом говорили. И не раз. Кобылин лишь улыбался в ответ – когда на это хватало сил – и отшучивался анекдотом про насморк на семь дней. Самому ему в такие моменты казалось – хотя он и не знал наверняка – что нечто подобное должен ощущать наркоман во время ломки.

Сбоку кто-то проскочил, толкнув Кобылина под локоть, и он машинально тронулся с места, сделал пару шагов. И лишь тогда понял, что с неба падают потоки воды. Алексей вскинул разгоряченное лицо к небу и застыл, с наслаждением чувствуя, как прохлада скользит по пылающим щекам, стекает по запущенной щетине и ныряет за ворот, приятно остужая шею.