Дмитрий Колесов - Гололед [Полная версия]

И начался ад, поставить сотню студентов на вещевое, пищевое довольствие. Выделить палатки каждому взводу, довести до сержантского состава распорядок дня и напомнить их обязанности… Благо я имел трех месячный стаж лагерных сборов при «Выстреле» и то столько нахомутал — срочники ухохатывались. А эти… отцы-командиры, в это время пили водовочку на природе… у Липы. Закон курятника. Причем когда сборы закончились и все уехали по домам, я остался на три дня отчитываться за… за все хорошее. До последней наволочки.

Тем не менее, когда рота каждое утро бежала на зарядку под руководством одного из заместителей командира взвода, я убывал в парк проверять готовность техники к учебному дню. И полный собственного достоинства, рассекал по плацу перед боксами на технике. Таким хитрым образом осуществляя ее контроль. Возвращался только к общему построению роты и вел ее на завтрак.

Горючки, для меня, командир роты не жалел и я ее нещадно жег, пытаясь выполнить нормативы механиков-водителей инженерной техники на полигоне. Пытался. Обычным студентам это было неподъемным делом в принципе, а кого-то запустить на контрольную проверку, было нужно. Вот нас пятерых — я, три замкомвзвода, один бывший водитель-профессионал и натаскивали на зачет. Спал я не больше четырех часов в сутки и главное я понял, что командовать это не мое. Кстати нормативы я сдал, на трех машинах, танковый путеукладчик мне не покорился.

После сборов ко мне прочно приклеилась кличка Старшина. Сначала ей обзывались студенты механики, а затем она прижилась и на моем факультете.

В Москву, «разгонять тоску», приехали мама и Аннушка. А я отбыл в Крым, оставив им свою жилплощадь в пользование.

Наконец-то я поехал в Крым летом, сначала решил пригласить с собой кого-нибудь из студенток, но потом подумал: «В Тулу со своим самоваром? Ну уж нет. Лучше один оторвусь по полной». Мой цундапик служил мне исправно, конечно приходилось ухаживать и обихаживать, но возможности у меня были. Кроме того — это все-таки военная немецкая техника. Этим все сказано.

В Симферополе накал строительства попритих, хотя работы было еще «начать, да кончить». Так как Семеныч сам себе стал придумывал хлопоты — для гаража выгнал стены, мансарду на времянку надстроил. Тетушка смеялась: «Шо тот хохол — не съем, так понадкусываю». Но было видно, что эта перманентная стройка ей уже надоела. Нужно было принимать какое-то кардинальное решение.

Ивана уже три месяца, как определили в ясли рядом с работой Семеныча, где он был под его бдительным присмотром. Поэтому, когда Семеныч ушел на сутки работать, я сговорился с бригадой калымщиков. По рекомендации соседа. Мне хватило дня скрытного наблюдения за их работой — опыт сверхсрочника старшины Ермилыча, для определения ху из ху. После этого я троих рассчитал, а оставшимся троим повысил оговоренную плату вдвое и поставил на пищевое довольствие.

Пришедший с работы Семеныч, не стал нарушать договоренности — ведь сам обещал мне времянку в жилье. И я выделив ему деньги на оплату работ (с запасом), отбыл в Севастополь через Ялту, повидать ялтинскую родню. В Ялте побыл всего денек. Ялтинские пляжи упакованы людьми стоя, поесть очередь метров в десять, в квартире маминой сестры гостят три семьи родных. Вавилон.

А в Севастополе отца назначили в приемную комиссию и он был постоянно занят, мама с Аннушкой были в Москве. Свобода и свое транспортное средство. Мечта студента. Купался на Учкуевке, Петруха был мне за гида и показал много неизвестных достопримечательностей Севастополя. Я ему намекнул, что собираюсь в путешествие по Крыму и неплохо бы иметь, что-то небольшое из «эха войны». Этот серьезный мужичок, сказал, что некоторые (надежные люди), зная о его интересе к патронам 9х19 мм, полгода назад предложили приобрести найденный недавно вальтер Р38 военной поры. Он его осмотрел — вальтер 42-го года в хорошей сохранности, но цена очень кусачая.

— Ну не дороже жизни и здоровья, — сказал я. — Петро, у меня для тебя подарок.

Я купил ему в Москве ласты Акванавт (на его 43 размер) и маску с трубкой. А главное — подводное ружье типа арбалет Р-1.

— Но…, -завел Петр.

— Это просто дружеский подарок, у меня такой же комплект с ластами на 45 — ый размер. Уеду, оставлю его здесь. Будешь добычей с моими делиться, — предложил ему я.

— Леха, за твой комплект отдадут ствол. Давай я договорюсь, там лоб как раз с 45-ым дефицитом. А тебе дам свои старые ласты-маску-шноркель, для покупаться будет нормально.

— Ну тогда и ладно. Договорились, — дал я свое добро.

Вот так севастопольцы и решали вопросы, сложные и не очень. А вот доплатить таки пришлось — пистолетик то был наградной, хромированный, в герметичной шкатулке со свастиками и орлом (ее не взял). Вот уж по истине — если где-то убудет, то где-то прибудет. На станине кожуха-затвора была гравировка: «Hauptmann Otto von… fur Tapferkeit» (Капитану Отто фон… за Доблесть).

— А где гауптман?

— На дне, рядом с Херсонесом, в трюме самоходной баржи.

Так я экипировался, пора было в путь. Пока двинул на Симферополь, уже через Бахчисарай. По дороге попробовал вальтер, похоже из него почти не стреляли. Запрятал в удобном месте на мотоцикле — легко достать и посторонний не найдет, разве что знаток военных мотоциклов вермахта.

В Симферополе «бригада ух, работаем за двух», закончила уже наружную отделку времянки и взялась за гараж. Семенычу они глянулись, он рассказал: «Только задание и деньги выдаю, дальше голова не болит». Повезло. На следующее утро я двинул в Евпаторию через Николаевку, как там в Крыму говорят — «через Саки на Мойнаки».

И вот в этот раз я поездил по Крыму, открыв для себя чудеснейшие уголки полуострова с чарующими названиями: Ай-Петри, Учансу, Чуфут-Кале, Мангуп, Роман-Кош (забрался туда на мотоцикле), Чатыр-Даг (то же на мотоцикле), Кизил-Коба, Джур-Джур, Коктебель, Казантип, Кара-Даг, Тарханкут. Настоящий «праздник, который всегда с тобой».

В Москву вернулся, отдохнувший, набравшийся впечатлений и разочаровавший в женском поле. Они на отдыхе и вдали от дома, как с цепи сорвались. Как-то заночевал на турбазе вместе с туристами (в группе на десять человек — шесть женского рода) и я сначала с удовольствием принял гостью в свой спальник. А затем пытался игнорировать, но… и так до утра. Потом спал до обеда. После этого зарекся подъезжать к стоянкам туристов, ну почти… зарекся. Инструктор рассказывал страшные вещи: на ночь зашнуровывает палатку, а утром просыпается не один и… с зашнурованной палаткой. Мистика. У туристок считалось подвигом трахнуть инструктора и неважно сколько ему лет — то ли стажер лет семнадцати, то ли зрелый мужчина под сороковник. Вот, что делает с людьми природа.