Самат Сейтимбетов - Второй Шанс [СИ]

— Нет.

— Пусть бежит, — продолжал Спартак, не слушая, — пусть, устроится где-нибудь, я не буду за ней гоняться, и никогда не вспомню плохим словом!

— Ты, романтик фигов! — вскричал Дюша. — Да ты понимаешь, что она через тебя хотела Льва достать?

— Да ладно? Хотела бы и достала, невелик труд, ей достаточно было бы попросить, но знаешь что? Она никогда не спрашивала о Льве, а если я сам заводил разговор о нем, всегда смеялась моим шуткам!

— О да, твои шутки про Льва — это, конечно, повод не сдавать ее, ага. И плевать на Льва.

— Конечно, плевать. Лев и сам способен о себе позаботиться, у него есть персональная нянька в лице Асыла. Почему я должен жертвовать своим счастьем во имя Льва? Нет, я понимаю там, во имя всего человечества, и то я бы вначале немного подумал, — горячно и быстро говорил Спартак, — но во имя Льва? Дюша, ты реально издеваешься! Чтобы жертвовать чем-то во имя Льва, надо быть.

— Стоп, я понял, — прервал его Дюша. — Я понял!

После чего сержант надолго задумался. После чего вынес вердикт.

— Жениться тебе надо, Спартак!

— Я и собирался, пока вы свои шпионские игрища не развели!

— На нормальной женщине, — нанес добивающий удар Дюша. — Ладно, будем надеяться, операция Льва не сорвется, иначе можно смело утверждать, что ты во всем виноват.

— Я?

— Ты, ты. Предупредил? Предупредил. Сбежала? Сбежала. Могла доложить руководству? Могла. Вывод:

— Я не виноват, — перебил его Спартак. — Такой вот вывод. Ничего я не знал об операции и не говорил о таковой никогда, и она не спрашивала! Так что можете все свои мега-гениальные выводы засунуть Льву… в лысину.

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул Дюша и вышел.

Все, что он хотел услышать и узнать, он услышал и узнал. Теперь оставалось только надеяться, что все эти… случайности, не сорвут глобальных замыслов генерала. Конечно, Дюша мог бы еще очень долго распространяться на тему, что случайности не случайны, и появление Анны было началом длительной операции. Мог бы долго рассказывать о том, что с Львом теперь связано слишком много и это вызывает вполне естественное противодействие, и теперь всем им предстоит быть вдвойне настороже.

Но, заглянув в Спартака, он понял, что это бесполезно, и поэтому просто встал и ушел.

Линия Краммера, построенная, разумеется, уже после смерти самого Краммера, представляла собой комплекс опорных пунктов и крепостей, проходивший через весь полуостров, и надежно прикрывавший наиболее проходимые направления. Рокадные дороги, припасы, укрепленность — все это позволяло вести маневренную войну вблизи линии, опираясь на эти самые крепости. В отличие от Альп это была действительно почти непроходимая оборонительная система, которая, опираясь на Рим и его ресурсы, в прошлые Волны надежно сдерживала тварей.

Пусть тварям не слишком нужен подвоз боеприпасов, но питаться им все равно чем-то да нужно, а кормовых тварей через Альпы много не протащишь. Держаться, и у тварей начнется голод, и они начнут поедать сами себя. Вот, в сущности, и вся бесхитростная концепция. Сдерживай прорывы и тяни время.

Опиралось все это на ту же теорию опорных пунктов и мобильных групп, затыкающих прорывы, в совокупности с войсками второй линии. Которые вроде как отдыхали, а по факту не только выдвигались к местам прорывов, но и самим фактом своего расположения прикрывали все опасные и уязвимые направления. Переконфигурация и перемещение войск заняли какое-то время, но в итоге Лев сумел высвободить три дивизии, практически не ослабив оборону.

С этими дивизиями начались плотные учения, по тактике и основам работы в городе.

Лев собирался одним ударом накрыть все цели, а для этого нужна была массовость. Помимо этих дивизий привлекались воинские части, находящиеся в Риме на постоянной основе, а также выведенные туда на пополнение и отдых, и силы УСО, и органов охраны правопорядка, и даже частично городского ополчения. При таком размахе сохранить в тайне саму операцию было практически невозможно, но возможно было засекретить дату, хотя и ненадолго. Едва начнется активная подготовка, как всем заинтересованным станет известно, слишком уж много людей начнет перемещаться.

Но Лев тоже это осознавал, и поэтому старался представить все происходящее, как операцию против криминала. Мол, будет тотальная зачистка всего полуострова, и пойманные отправятся в штрафные войска, которые будут голыми руками бить тварей. Смешав ложь и правду, Лев также озаботился выпуском массы слухов, полуправды, противоречащей друг другу информации, сообщенной людям, которые непременно донесут таковую в массы. Информационный шум должен был скрыть в себе истинную цель операции, во всяком случае от псиоников.

Пусть себе лезут в головы рядовых, думал Лев, ничего путного не узнают, кроме инструкций по ловле криминальных элементов. Проверок и перепроверок документов, и прочего, призванного отделить добропорядочных горожан от не слишком добропорядочных. Разумеется, после объявления истинной цели операции перед самой операцией, псионики узнают и задергаются, продолжал убеждать сам себя в сотый раз Лев, и на этой панике мы их и поймаем! Дальше все будет просто, если их руководство воспримет операцию в ложном свете, и немного сложно, если они поймут истинную цель в ходе операции. Сложным все станет, если руководство псионов заранее все узнало и просчитало, но и на этот случай у Льва был Хитрый План.

В конце концов, «масса баранов, возглавляемая львом, всегда сильнее массы львов, возглавляемых бараном», припомнил генерал изречение Прежних. А в том, что руководство псиоников — бараны, можно было не сомневаться. Только истинно упертые, тупоголовые бараны могли натворить то, что было сделано, и здесь речь идет не о плохом исполнении. Наоборот, со стороны рядовых исполнителей, псионики сделали все грамотно, но сама постановка вопроса: предать человечество, свидетельствовала, по мнению Льва о том, что руководство — бараны.

Не говоря уже о том, что они предали людей и за одно это заслуживали самых жестоких пыток и трехдневного расстрела. Очень Лев не любил такого, и ладно бы твари, с теми генералу все было понятно. Явные, так сказать, враги, от которых ничего кроме мерзостей не ждешь. Но здесь, в сердце Федерации, собрать такую толпу предателей! От таких мыслей Льву хотелось на Рим сбросить много-много бомб, чтобы выжечь всех предателей на глубину в сто метров. А потом еще пройтись пешком и всех найденных уцелевших пристрелить собственноручно.

Очень Лев не любил предателей, и поэтому в операцию вкладывал удвоенную энергию.

С каждым днем, пока близился срок начала операции, Лев ощущал, что время утекает, как песок сквозь пальцы. Интуиция шептала, чутье подсказывало, страх подталкивал, и все вместе они говорили Льву, что операцию надо провести до зимы, иначе никто никуда не успеет. И тогда человечеству конец, конец, и не сказать, что Лев просыпался от такого посреди ночи, но все равно видение было крайне навязчивым.