Кромт - Слияние [СИ]

— Мы просто теряем время! — не выдержал я. — Людей нужно увести прямо сейчас, пока есть возможность. Помните отряд, что увёл с собой часть пленников? Предполагаю что они из какого-нибудь замка, на землях которого располагаются такие вот деревушки, как этот лагерь. Что будете делать, когда сюда прибудет армия в пару сотен латников и столько же стрелков?

Стас хмыкнул и улыбнулся. Все задумались. Наконец-то! До них начало доходить вся серьёзность положения.

— Сейчас мы вернём людей в дома, — продолжаю, — а потом все желающие могут вооружиться по нормальному, вернуться и наподдать своим обидчикам. Если кто-то и умрёт, то это будет его личный выбор, а не ваш! То, что люди сейчас получили вооружение и специализацию, не значит, что они превратились в великолепных воинов. Будет стычка стенка на стенку — нас перебьют.

— И что, мы просто так бросим всё это — он указал на обустроенный загон, — и уйдём?

— Да, — кивнул Александр, до этого просто молчавший. — Так мы и сделаем. Собирайте людей и провиант. Уходим. Павел, организуй и возглавь тех, что остались в лагере, обезвредь ловушки. Олег, организуешь тех, кто жаждет битвы. Выделишь отряд из десяти человек, они должны будут нейтрализовать охрану у портала, остальные будут прикрывать отход. Максим поможет вам. Поможешь? — все взгляды скрестились на мне.

— Помогу, чего нет-то? — пожимаю плечами. — Кстати, а что это за горшки с коктейлем Молотова были?

— Не совсем Молотова, — ответил Олег, — это смесь смолы местных деревьев с жиром. Опять же, местных зверей. А горшки слепили из глины и обожгли ещё днём. Те, что получились покрепче использовали. Жаль мало смолы нашли, такие деревья редкость, зато ядовитых кустов — куда не плюнь.

— Пора приниматься за дело, успеете наговориться, — подгоняет нас Александр и мы вынуждены согласиться.

Наша группа последовала в портал последней. Никто не предпринимал попыток преследования или нападения. Всё прошло спокойно. Напоследок осматриваюсь, насколько позволяет темнота и шагаю в портал, сразу же зажмуриваясь от ослепительного солнца. Здесь даже дышится легче! Приятный прохладный ветерок дует слева, хочется крикнуть: «Ура, я дома!», но сдерживаюсь. Нужно позаботиться о переодёвке. Интересно, где сейчас Геннадий и чем занимается? Мы ведь так и не встретились, где договаривались — я сорвался за девушкой и позабыл о нём. Нужно было бы остаться, начать поиск места, куда увели мою возлюбленную, но я понимал, что без еды, нормальной одежды и энергии могу превратиться в дичь, загоняемую хозяевами местности.

Инге придётся потерпеть. Чувствую угнетение, смущение и стыд за то, что не бегу спасать любимую сломя голову, но в то ж время понимаю, что если просто ломанусь спасать её, то тупо не выживу. А если умру, то её не смогу спасти. Можно было бы остаться, запастись едой, что давали пленникам, но сколько времени она будет съедобна? В такой-то жаре через сутки испортится. В общем, план таков: возвращаюсь в город, запасаюсь консервами, сухофруктами и другой долгопортящейся пищей, нахожу обувку получше, что-то типа берц, одежку полегче чем моя спецовка, но с защитной покраской, возвращаюсь кошмарить ящеров и спасать девушку, а попутно и других соотечественников, если таковые окажутся.

Пока шли к вокзалу, успел догнать тех, кто возглавил людей и теперь иду вместе с ними. На вокзале по-прежнему пусто — ничего нет. Съестного тоже. Похоже кто-то подчистую вынес все продукты. Часть машин исчезла, а те, что были покорёжены в аварии — перетащены в одно место, перекрыв две улицы от дома до дома так, что собака не пролезет — колёса не поленились снять. Топать пять километров вдоль бетоного забора или перелазите его — то ещё удовольствие. Высота два метра с чем-то, да ещё сверху колючая проволока. Раньше здесь была база леспромхоза, потом её закрыли. Свободной оставалась одна улица, по которой мы и двинулись. Окна в зданиях отсутствовали. На первом этаже, где не было решёток — завалены или заложены кирпичами.

На перекрёстке нас остановили. Здесь тоже была баррикада, но на ковше погрузчика сидел парень, лет двадцати, с пистолетом в руках.

— Всем стоять, — заявляет он, — кто такие, откуда пожаловли?

— Местные мы, — отвечает Александр, — домой возвращаемся из рабства.

— Из какого рабства?

— Ящеры напали на нас, угнали в плен, заставляли на их полях работать.

— А вы, значит, сбежать сумели?

— Да. Сумели.

— Молодцы. Смотрю и прихватить успели кой чего, — и тут он нацелился пистолетом в меня, — ты, с рюкзаком. Подойди сюда.

Добануть его молнией разок, чтобы поочухался? Ладно, не буду, посмотрим что дальше будет. Подхожу.

— Что в рюкзаке?

— Жратва, питьё, мусор всякий.

— Дай сюда, проверю, — не отводя от меня пистолет, заявляет он и требовательно протягивает руку.

Снимаю и передаю ему — пусть проверит. Он взял, развязал, заглянул внутрь и снова уставился на меня. Чему-то улыбается. Одной рукой лезет внутрь и достаёт изнутри бутылку. Правой рукой, не отпуская пистолет, берётся за крышку, начинает её снимать.

— Стой, — говорю.

— Тц, тц, тц — цыкает, прерывая попытку остановить, и дуло пистолета нацеливает мне в лоб.

Его взгляд быстро блуждает по толпе, видимо выискивает опасность, я поднимаю руки на уровень груди, ладонями к нему, типа — как знаешь. Он, скрутив крышку и уронив на дорогу, подносит бутылку ко рту и начинает пить. Глоток, другой. Хмурится, переводит взгляд на бутылку, затем подносит её к носу и, понюхав, отбрасывает в мою сторону.

— Чё за херня?

— Ты совсем чтоли озверел? — спрашиваю, отряхивая брызги со штанины. — Я ж тебя предупредить хотел, что там моча.

Под хохот со стороны нашей процессии, а та же с той стороны баррикады, его лицо краснеет, перекашивает, он тянется к пистолету левой рукой, снимает предохранитель и получает молнией. Смех тут же стихает. Слышу как кто-то матерится. Тело заваливается и падает на тротуар. Пистолет выхватывает Александр, передергивает затвор и прижимается к боку автобуса.

— Ты всё правильно сделал, — говорит мне, — иначе он бы тебя прикончил, а потом и нас. Теперь нужно прорваться на ту сторону или отходить назад и пробираться другим путём.

— Эй, — кричу, — таможня, что за дела?

В ответ тишина.

— Слушай, а зачем ты мочу в рюкзаке таскаешь? — спрашивает Олег.

— Пока на дереве сидел, — отвечаю, глянув в окно автобуса, но так ничего и не увидев, — от ящеров скрывался, посчитал что лучше с собой носить, чем обозначить своё местопребывание запахом. Ну и, вспоминал о ней только когда приспичит. Голова другим занята была.

— Понятно, — сказал он и ненадолго замолчал, затем, повернувшись к Александру, спросил: — Что дальше делать будем?