Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

Вот ни капли сомнений, что задумка именно такова. Но, по мнению Алины, это напрасный труд. Двадцать шесть более или менее серьезных машин и тринадцать картонок… У них нет шансов. Если бы генерал не торопился и действовал от обороны, то еще мог бы победить. Бросая же в атаку свой бронированный кулак, исходя из количественного превосходства, он обрекал себя на поражение. Или даже разгром. Стоит только сокрушить центр и рассечь войска, как колониальные части непременно дрогнут. Собственно, на их недостаточной стойкости и строился весь замысел Котова.

Невольно взгляд поднялся в небо. Поддержка штурмовиков сейчас совсем не помешала бы. Но нет. Об этом приходится только мечтать. Судя по всему, русские пока еще не потеряли ни одной машины. Итальянцам достается, вон еще один задымил и устремился к земле, но, кажется, их стало больше. Да нет же, однозначно больше. Эдак у русских пилотов раньше закончатся боеприпасы, чем враги.

Летчики сражаются практически у нее над головой. Дистанция около километра. Русские предпочли бы драку на большой высоте, где более полно откроются их преимущества в скорости и маневренности. Но итальянцы это прекрасно осознают, а потому предпочитают держаться пониже.

Хм. А почему, собственно говоря, и нет. Только вот так, сместиться в сторону, чтобы деревья окончательно укрыли ее от наблюдателей противника. Остается выбрать предпочтительную цель. Дегтярь на такой дистанции практически бесполезен. И вообще, как показывает практика, самый страшный враг бронетехники – это пехота. Да-да, как бы это парадоксально ни звучало. Поэтому винтовочные патроны она прибережет и сделает ставку на Березина.

Цель она выбрала сразу. За «пешкой», преследующей одного из противников, увязался «Фиат». На его фюзеляже отчетливо видны всполохи двух пулеметов, от которых тянулись трассеры в сторону преследуемого. И патрон не винтовочный. Это она различила без труда по огненным росчеркам. Впрочем, чему тут удивляться, если итальянцы первыми стали вооружать свои истребители крупным калибром.

А ведь похоже, что «пешке» сейчас не поздоровится. Штурман-стрелок, находящийся в задней кабине, отчего-то не ведет огонь. Ладно бы противник был в мертвой зоне, но ничего подобного. И что бы это значило? Ага. В сторону противника потянулся дымный шлейф от ракетницы. Похоже, ее прогноз сбывался. Запас времени нахождения в воздухе у этого истребителя большой, а вот патроны, кажется, все же вышли. В отчаянии стрелок уже палит из чего ни попадя. Она была более чем уверена, что и в ППШС, которыми вооружались и летчики, патронов уже не осталось.

Прикинула скорость, направление, взяла упреждение и нажала на гашетку. Басовито задудукал Березин. Не успели первые трассеры достигнуть цели, как Алина уже поняла, что промахнулась, и взяла поправку. Очередь на пятнадцать патронов, которые она без труда отсчитала. Есть! Минимум три трассера прошили фюзеляж «Фиата», и один из них попал в область парового котла. Так и есть. Вон потянулась едва различимая и тут же истаивающая струя пара.

Истребитель начал закладывать вираж и выпускать шасси. Выпрыгнуть с парашютом пилоту не успеть. Поздно. Он слишком низко. Так что выход только один – постараться спланировать и посадить машину.

Математический склад ума и сейчас сослужил ей хорошую службу. А еще это помогло спасти экипаж «пешки». Пилот все же сумел поразить убегающего противника. Тот развалился прямо в небе. Но дольше драться уже не в состоянии. Только летчик отчего-то не стал выходить из боя, а вновь потянул в сторону дерущихся. Девушка не могла постичь происходящее.

Очевидно, что его боекомплект практически или совсем израсходован. Но экипаж не считал возможным вернуться на аэродром. Пойдет на таран? Смело. Но глупо. Куда практичней пополнить боеприпасы и вернуться уже во всеоружии. Но, возможно, она чего-то не понимала и вот такой самостоятельный выход сродни бегству перед лицом врага.

Кстати, дурной пример оказался заразительным. Еще три бронехода открыли огонь по слишком приблизившемуся итальянцу. И сумели его достать. Правда, получившая повреждения машина успела уйти, прижимаясь к земле. Но больше помочь пилотам они не могли. Клубок дерущихся вновь откатился в сторону и поднялся вверх. Оставалось надеяться, что выведение из строя двух машин хоть как-то облегчит положение русских истребителей.

Тем временем уже вторая волна бронетягов миновала позиции пехоты. Хм. И увлекла за собой покинувшую траншеи пехоту, усилившую десант. Разве только этим придется пробежаться побольше. Солдаты быстро рассредоточиваются за С-22, укрываясь от возможного обстрела. И в то же время, неспособные двигаться с большой скоростью, сильно тормозят продвижение техники. Как результат, между первой и второй волнами бронетягов дистанция начала увеличиваться. Возможно, все так и задумывалось. Да в общем-то без разницы. Что в лоб, что по лбу. Результат один.

«Громобои» открыли огонь на дистанции в три сотни метров. После первой дюжины выстрелов встали четыре бронетяга. Несколько машин получили непробития и рикошеты. И доля последних увеличивалась по мере приближения противника и постановки машин ромбом.

В перископ при максимальном приближении Алина видела, как одним из снарядов снесло прикрепленные к лобовой броне траки. Яркая демонстрация того, что это вовсе не зряшная затея. Польза даже от такой допотопной навески защиты присутствует. Конкретно этот экипаж остался жив. По меньшей мере пока.

Макаронники не отмалчивались. Есть толк от их пушек, нет – они сейчас выяснять не стали. Просто рявкали в ответ из своих орудий, посылая по обнаруженным огневым точкам один снаряд за другим. С другой стороны, Дробышева прекрасно знала о психологическом влиянии на экипаж рикошетов и непробитий. Так что не такая уж и пустопорожняя затея.

А вот «Витязям» открывать огонь никакого смысла. В психологическом плане макаронникам и без того несладко от работы «Громобоев». Броню С-22, даже без усиления траками, девушкам не пробить. Разве только попасть под прямым углом. Но это ставка на удачу. Причем на большую удачу. Потому что как природа не любит прямых линий, так и броненосный бой не приемлет прямых углов. Разумеется, и там и там случаются исключения, но они-то как раз и подтверждают правило.

Поэтому Алина ждала, прикидывая расстояние до ближайшей машины. Двести метров. Рано. Даже на расстоянии в сотню метров, при нормали в шестьдесят градусов, ее «сорокапятке» этих бронетягов в лоб не взять. Правда, и она вот так запросто не дастся итальянской сорокасемимиллиметровке. Только под углом в девяносто градусов, и никак иначе.

Сотня метров. Половина машин в первой линии уже повыбита. Но шесть все еще идут вперед, а отстав от них на полторы сотни метров, накатывает вторая. Алина сместила галочку прицела вниз, посадив ее на мельтешащую траками гусеницу. Кстати, тот самый счастливец, которого спасли сбитые траки. Девушка даже рассмотрела косую борозду на броне, оставленную семидесятишестимиллиметровым снарядом.