Иван Шаман - Истребитель [litres с оптимизированной обложкой]

– Или выздоровеет за эти пять дней, – ответил знакомый голос профессора Агросова. – Не пугайте зря народ.

– Вы! – внезапно понял врач. – Это все вы и тот китаец! Понятно… Вы понимаете, что украли у меня пациента? Поставили его жизнь под угрозу? В конце концов, нарушили прямой приказ генерала Устинова?! Вы хоть представляете последствия этого необдуманного риска?!

– Не паникуйте раньше времени, коллега, – постарался успокоить его Агросов. – В ближайшие несколько дней с ним точно ничего не случится.

– А вы в курсе, что у него перестали работать нервы? – с нажимом сказал доктор. – И это явно последствия проведенной вами незаконной операции.

– Вообще перестали? – переспросил профессор, подходя к Александру и внимательно осматривая его тело. – Ну нет же: веки открыты естественным путем, сердцебиение ровное, дышит он хорошо. Все в порядке, боец, ничего страшного не происходит.

– Да как же не происходит? – продолжил гнуть свою линию врач. – Вы что же, не видите его состояния?

– Вижу. Но вот ничего страшного в нем не усматриваю, – ответил Агросов. – То, что нервы у него перестали работать, – это явление временное, скоро пройдет.

– Нет, – сказал, успокаиваясь, доктор. – Хватит с меня всего этого. Слишком много мороки с одним пациентом. Простите, молодой человек, но я так больше не могу. Забирайте его отсюда.

– И куда же мы его, по-вашему, можем забрать? – не понял профессор.

– А это меня уже не касается, – ответил врач. – Чтобы через пятнадцать минут ни его, ни вас в моей больнице не было. И учтите, я обязательно доложу о ваших некомпетентных действиях генералу. Пусть он сам с вами разбирается.

– Всенепременно, – кивнул Агросов. – Вот только нам будут нужны базовые медикаменты и питательный физраствор для того, чтобы поддерживать его тело, пока он не сможет есть самостоятельно.

– А вот об этом вы должны были подумать заранее, – резко ответил доктор. – Лишних лекарств у меня нет и быть не может. Так что сами в это влезли, сами и расхлебывайте.

– Но постойте, он же может погибнуть! – воскликнул профессор.

– Не может, а обязательно погибнет. И произойдет это исключительно по вашей вине, – сухо констатировал врач. – А теперь забирайте своего больного и проваливайте с глаз моих.

– Но это же убийство… – произнес пребывающий в шоковом состоянии Агросов.

– Раньше надо было думать, – крикнул доктор. – Раньше!

– Забудьте, – сказал Роман и, подойдя к койке, укутал Сашу в одеяло, а затем поднял на руки. – Здесь нам больше делать нечего. Пойдемте.

Не сказать, что полковник нес его как пушинку. Все же Александр был немаленьким парнем. Но ни один мускул не дрогнул на лице Романа, пока они выходили из больницы. На улице было пасмурно, и, как только они покинули помещение больницы, Саше на лицо упало несколько снежинок. Осень была в самом разгаре. Низкое солнце пряталось за темными октябрьскими тучами, будто стесняясь показаться на глаза умирающему старшему лейтенанту.

«Черт, а ведь это, наверное, моя последняя осень», – подумал парень и застонал.

– Терпи, боец. Терпи, – сухо сказал полковник, перехватывая его поудобнее. – Минут через пять будем на месте, а там… Скоро все твои мучения кончатся. Так или иначе.

Следующие несколько дней он пролежал в жутком галлюциногенном бреду. Мучил жар вперемешку с тошнотой. Голова кружилась. Свет плясал, то исчезая, то разделяясь на тысячи разных цветов. Но каждый раз, когда Александр приходил в себя, он видел рядом с кроватью сидящую Кристину. Девушка меняла ему мокрую тряпку на лбу, сбивая температуру. Поила через трубочку, проведенную прямо в желудок. Обтирала и мыла его.

А потом ему внезапно стало легче. Но не от того, что все прошло. Просто Роман, взяв нескольких бойцов, выбрался за ворота и сумел, пробившись к ближайшей аптеке, вымести ее подчистую. Там нашелся и физраствор, и антибиотики, и витамины. Все, что нужно организму, чтобы не чувствовать себя таким убитым.

Правда, после первой же капельницы с антибиотиками Кристина получила от обоих профессоров такой нагоняй, что на нее реально было жалко смотреть. Они сыпали какими-то жуткими терминами, диагнозами и быстро довели ее до слез. Хотя потом все же извинились, но только после того, как сменили капельницу, а предыдущую унесли в неизвестном направлении.

А спустя еще пару дней он снова почувствовал боль. Тягучую, как будто она спала где-то в теле только для того, чтобы выбраться наружу и сожрать его целиком. Конечно, приписывать физиологической реакции свойства животного было глупо. Но каждый раз, когда боль возникала в его пальцах, ступнях, животе или подмышках, Саша невольно чувствовал, будто его пожирают, медленно пережевывают, не убивая до конца.

Но с болью приходило и давно забытое чувство осязаемости, он вновь начал чувствовать прикосновения Кристины. Холод от влажного полотенца. Тепло попадающих в окно солнечных лучей. А потом случилось маленькое чудо, которое в другое время он бы посчитал минимум неприятным. Першение заставило его глубже вдохнуть и закашляться.

Подумать только, он сам смог управлять своим ртом и гортанью! Александр даже не сразу понял весь смысл такого прогресса. А вот профессор Агросов, собирающийся куда-то рядом в комнате, оценил успех мгновенно.

– Поздравляю вас с первым сознательным вдохом и первым сознательным чихом, – улыбаясь, сказал врач. – Я немедленно сообщу о нашем успехе коллеге; вы же отдыхайте, поправляйтесь, оставляем вас на вашу верную подругу. Мы вернемся недели через две: нужно опробовать наше изобретение. Еще раз, поправляйтесь скорее.

«М-да, ну спасибо, – подумал Саша. – Спасибо вам за это… чем бы оно ни было».

Вскоре, однако, прибежала радостная Кристина:

– Как ты, Сашенька? Сказать что-нибудь можешь? Нигде не больно? Что чувствуешь? – завалила она его сразу миллионом вопросов.

– Ы-ыеа-а, – с огромным трудом смог провыть Александр. Но пока выходило как-то не очень. Однако даже таких скромных успехов хватило, чтобы девушка, ревя от счастья, бросилась ему на грудь.

– Ты даже не представляешь, как я переживала, что ты не сможешь поправиться. Какой это был шок, – причитала она, обнимая мужчину за шею. – А ты лежишь как бревно и только глазами шевелишь! Я чувствовала себя брошенной, беззащитной.

– Ияаа ооо уии, – с трудом выдохнул Александр, и девушка каким-то чудом смогла понять его послание, тут же ослабив хватку.

– Все, все, успокойся, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Только уходить я от тебя никуда не собираюсь.

Ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть. О господи! Как стрельнула боль в позвоночнике, когда мышцы сдвинули диски шеи относительно друг друга. Непередаваемое ощущение, которое тут же раскрыло сразу несколько вещей.