Юлия Федина - Концерт для нервов со скандалом в тональности форс-мажор [СИ]

— Я дрался и почти победил.

— Что значит «почти»?

— Я оставил его в таком состоянии, в котором люди обычно не выживают. Кроме того, второй ситх был совсем рядом, и я предпочел уйти.

— Испугался?

— Не совсем. Ты еще мал. Тебе не понять.

— Моя мама тоже была джедаем?

— Нет. Падме была простой женщиной. Впрочем, по-своему и выдающейся. Хотя связь твоего отца с ней оказалась роковой ошибкой, я понимаю его выбор.

— Что значит ошибкой?

— Рыцарь Света служит миру и не должен связывать себя привязанностями к конкретным людям.

— Значит, и мое рождение — ошибка?

— Твое рождение — чудо. Второй шанс. Новая надежда. Ты должен овладеть Силой и отомстить.

Люк открыл было рот для очередного вопроса, но с улицы послышался звук приближающегося спидера, затем голос Оуэне Ларса.

— Бен, зараза, парень у тебя?!

— Ой, дядя Оуэн…

— Не бойся, я все улажу.

Джедай вышел. Несколько минут Люк слышал разговор на повышенных тонах. Потом голоса зазвучали ровнее. И вот снова звук удаляющегося спидера.

— Он уехал?

— Да. Я убедил его не мешать твоему выбору. У тебя есть еще вопросы?

— Да. Что ты и мои родители делали на Мустафаре?

— Как что? Пытались остановить Дарта Вейдера.

— Только он там уничтожал логово сепаратистов, поставив точку в войне клонов. Джедаи вроде тоже против сепаратистов воевали. Или нет?

— Джедаи три года сражались против них по всей галактике.

— А потом пришел один Дарт Вейдер и всех победил. Вы-то в этот момент что там делали, если не мешали покончить с войной?

— Конец войне принесла не храбрость Вейдера, а подлость Палпатина. Мы прибыли на Мустафар, когда со штабом сепаратистов уже покончили.

— Я понял.

Люк опустил голову.

— Не вешай нос, мальчик. Ты овладеешь Великой Силой и отомстишь за отца.

— Почему только за отца? — не подняв головы, буркнул тот.

— Конечно, за весь погубленный Орден! Начнем.

Вообще-то, он мать имел в виду… Перед носом Люка пролетело яблоко. Зависло. Потом аккуратно тюкнуло его по лбу. Занятый своими мыслями мальчик не отреагировал. Бену понадобилось все его мастерство, чтобы расшевелить гостя. Но вот уже ученик самозабвенно заставляет летать по комнате нехитрую утварь отшельника.

— Ой! Темно уже. Мне домой пора! — наконец опомнился Люк.

— Хорошо, иди, но помни, тебе еще многому надо учиться.

Домой Люк вернулся, когда оба татуинских солнца давно скрылись за горизонтом.

— Привет. Я это….

Люк боком пробирался на кухню в ожидании неминуемой порки.

— Привет. Как там Дарклайтеры? Ты им не очень надоел за целый день?

Дядя Оуэн спокойно поднял голову от блока влагоуловителя, который он безуспешно пытался починить уже час.

— Дядя, ты чего? Я же не был у Дарклайтеров.

— Угу. А кого я там в полдень видел, спрашивается?

— Нет же! Я был у чокнутого Бена. Ты меня там нашел. Бен поговорил с тобой, и ты уехал.

— Ты чего мне голову морочишь? Сперва этот урод Дагг попался на краже. Тут ты был прав. Я его у самого нашего влагоуловителя застукал.

— Ну, вспомни! Как ты мог забыть?

Наконец Оуэн очумело замотал головой.

— Вот хатт! Джеайское отродье как заморочил.

— Дядя, прости.

— Чего ты опять туда поперся? Как медом там тебе намазано.

— Сперва от Дагга удирал. А потом решил расспросить про отца.

— Ну и как?

— Я ему не верю. Если он мог тебя так заморочить, то что ему мешает и меня обмануть.

Люк хлюпнул носом, хотя изо всех сил старался казаться спокойным и готовым к заслуженному наказанию. Но Оуэн только рукой махнул.

— Я рад, что ты все понял. Садись ужинать. И еще, Беру, расскажи-ка все, что знаешь про его папашу. У тебя лучше получится.

На следующем уроке истории делали сообщения о выдающихся деятелях Империи. Люк вызвался рассказывать о Дарте Вейдере.

— … Во времена республики милорд Вейдер вынужден был скрываться от властей, потому что под ширмой так называемой демократии скрывалась система жестокого подавления всего, что не совпадало со взглядами кучки шарлатанов-джедаев, — бодро тарабанил мальчик. — Впервые Дарт Вейдер появился на политической сцене в один из самых драматичных моментов новейшей истории. Он оказался единственным, кто помог канцлеру Палпатину отразить нападение заговорщиков. Затем последовал разгром логова мятежников в так называемом Храме… Миссис Гафф, я только не понял, кто из руководства мятежников находился тогда в храме и был повержен лично милордом? Из известных генералов-джедаев на Корусканте тогда точно был Энакин Скайуокер. Возможно, именно этот крайне неоднозначный, но безусловно талантливый человек руководил обороной. Тем весомей одержанная рождающейся империей победа.

Докладчик выжидающе замер.

— Возможно, ты прав, — кивнула миссис Гафф. — Насколько я помню, имя генерала Скайуокера есть среди тех, кто присутствовал на роковом заседании совета ордена, где принималось решение о мятеже и покушении на канцлера. Если тебе интересны события тех дней, советую почитать монографию профессора Тара Ле «Император Шив Палпатин: путь к Империи». Хотя чтение совсем недетское, это наиболее полное и детальное описание последних дней республики и зарождения Империи. Продолжай.

— Спасибо, мэм. А дальше был блестящий разгром штаба сепаратистов…

Чтение книжки профессора Ле оказалось сравнимым с походом через Дюнное море. Но оно того стоило. Теперь Люк точно знает, что последний раз Энакина Скайуокера видели именно в столице в день покушения, где он очевидно и погиб. Детали может знать только один человек — Дарт Вейдер. Во всяком случае, иных источников информации мальчик не видел. Более близкому и доступному Бену Кенноби он больше не верил.

Хотя определенные выводы из его рассказа сделал. Выходило, что его родители, чокнутый Бен и Дарт Вейдер до какого-то момента были друзьями. Потом лорд подался на какую-то темную сторону Силы, про которую ни Люк, ни галанет ничего не знали. А его вчерашние друзья нанесли ему удар в спину, когда он кончал с затянувшейся войной. Люк подозревал, что Темная сторона — это отказ участвовать в заговоре. «Фигура речи», как говорит их словесница.

Только в том же галанете про генерала Скайуокера рассказывалось довольно много, и это в основном совпадало с историей Бена. Тот только на джедайство напирал, а Галапедия — на служение государству. Значит, Дарт Вейдер на отца не очень обиделся. Вот про Кеноби, который, по его собственным словам, бросил тяжелораненого лорда умирать, в сети ни гу-гу. Только в очень старой полицейской ориентировке на разыскиваемых преступников с пометкой «особо опасен».

Может, лорд и не очень разгневается, если его спросить об Энакине?