Игорь Осипов - Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти [publisher: ИДДК; оптимизирована обложка]

Тут же подскочила Лугоша и поволокла своего дядьку за собой, не желая видеть драки. Яробор, отвернувшись от обидчика, вдохнул и выдохнул. Так они и шагнули в трактир, взъерошенная девочка и древний бог, полный гнева.

Там они сразу стали рассматривать корчму. Рядом со стеклённой калиткой виднелся пустой столик с лавками, туда они и сели. Лугоша немного потрогала обитую чем-то мягоньким скамью, оставшись на самом краешке, а Яробор откинулся на спинку.

Он ещё раз глянул сквозь окно, узрев, что та карета с блудословным вы́меском стоит на месте. Только у неё жёлтые огни начали то вспыхивать, то гаснуть. В трактире же воцарилась тишина. Все смотрели на новоприбывшую парочку. Некоторые достали свои зеркальца и подняли так, что они оказались меж глазами и гостями.

– Эй, трактирщица! – крикнул Яробор кабацкую девку, что стояла недалече. – Снеди нам!

Девка, прикусив губу и поглядывая то на странного гостя, то на окно, подошла к столику. В глазах у ней читалась опаска.

Правильно. Богов бояться надобно, дабы почтение проявлять.

– Вот меню, – сглотнув комок в горле, произнесла она.

На столик легла книжка в красной обложке с буквами на ней. Меню́, тебю́, ею́. Чудные слова.

– Дядь, а что здесь написано? – спросила полушёпотом смущённая Лугоша.

– Су-ши бар, – по слогам прочёл Яробор непривычное письмо, а потом открыл книжицу. – Наверное, сушёная рыба такая, бар называется. Это, я разумею, чтоб выбрать могли по рисункам. Умно, но дорого. Одна бумазея сколько стоит, а всяк её пальцами тискает, сотрётся быстро. Хозяевам убыток будет. А рисунки нарочитые, добротные. Ты чего хочешь? – спросил он у Лугоши.

– А вот это, – осторожно показала ручейница во что-то забавное и цветное. – И вот это.

Яробор повернулся к трактирной девке, услышав меж тем тихий голос недалече.

– Это либо офигенный косплей, либо он из этих.

– Вот клоуны, – раздалось из другого угла.

Там сидело двое стражей. Стражники, коих можно опознать по таким же, что у стрельцов, пищалям, были одеты в светло-серые кафтаны с золотистыми полосками на плечах. Они, открыв рты, глядели, что будет дальше.

– Не суетись, – ответил один из них своему собеседнику, – досмотрим шоу и примем, как тёпленьких.

– Нам, – начал Яробор, пропустив мимо ушей непонятные чужие слова, сказанные явно про них, – вот эту снедь, вот эту, этот кисель, и красну рыбицу с бел зерном в листе верчёную. И крынку хладного кваса.

Он оглядел с ног до головы девку, отчего та одёрнула подол короткого платьица, безуспешно стараясь натянуть его ниже колен.

– Мороженое, васаби, роллы с лососем, мисо суп, квас и кофе. Так? – уточнила она.

– Должно быть, – вздохнул лесовик и брякнул на стол две монеты, заставив девку вздрогнуть, а потом, подумав, что не пристало жадничать, и положил ещё одну. – Три копейки серебром. Принесёшь быстро, добавлю.

– У нас можно безналичный расчёт, – вжав голову в плечи, произнесла девица.

– Тебе серебро по весу? Чем тебе чеканки не угодили? – недоумевая, уставился на неё Яробор.

Думая, что и взаправду страшно выглядит. Вон, вся побледнела и покосилась на стражников, что сидели тут же. Вот только, таращились они в другую сторону.

Яробор посмотрел на окно, а там народ бросился врассыпную, обступая девичьи фигурки в синих платьях.

– А-а-а, по нашу душу пожаловали! – протянул Яробор, с усмешкой разглядывая прибывшую троицу. – Так разумею, что тот колдунишка о нас донёс уже.

– И что? – спросила Лугоша, привстав со скамьи и с любопытством вглядываясь в новых гостий.

– А ничего, – усмехнулся Яробор, а потом обратился к кабацкой девке. – Что столбом стоишь? Неси снедь. Али серебра мало?

Трактирщица бросилась куда-то бежать, всё оборачиваясь на тонкие фигурки за окном, а те стояли, словно не спешили никуда. Народ тихонько зашептался.

– Она и одна к беде, а тут целых три… – произнёс стражник, горестно сглотнув.

– Мы умрём? – заскулила какая-то баба за дальним столиком, готовая вот-вот разрыдаться.

– Тихо, тихо. Я в МЧС работаю. Я их часто видел. Не всегда они к смерти. Может, обойдётся, – успокаивал её мужик.

Яробор вздохнул и глянул туда, куда убежала трактирщица. А та выскочила обратно очень быстро, неся поднос с яствами. Поставив дрожащими руками его на стол, она быстро спряталась, не взяв серебра.

Наконец, гостьи шагнули внутрь. В кабаке окончательно стихло. Тощие девушки прошли прямо сквозь стекло, не разбив его, а потом подняли руку в знак приветствия.

– Здрав буди, Яробор Двулесович, Велесов внук, – произнесла старшая, у ней ещё на лице одет был странный намордник из тонкой голубой ткани. Словно тряпица от кашля.

– И ты здравствуй, – ответил тот, пододвинув себе поднос с угощением, – Чума, племянница Мары Моревны.

Лугоша ловко подхватила два кубка с едой и маленькую ложечку, заставив дядьку сжать губы от недовольства, так как ложка была одна. Видать, дурёха трактирщица забыла вторую положить со страху.

– Присоединяйтесь, – показал Яробор рукой на пустующее место на лавке, разглядывая гостий.

– Мы в служебном обличии. Не хочу карточку светить, – ответила одна из них.

– Понахватались слов новодельных, аки псы блох, – усмехнулся лесной бог, подняв чашку с жидким киселём, который трактирщица обозвала мисо супом, и отхлебнул через край. Пустой он, этот кисель, непривычный, но как диковинку можно отведать.

– Ты серебром платить хотел? – спросила Чума, увидев монеты на столе.

– Ну не златом же, – огрызнулся Яробор.

– Сейчас не так платят.

– Ты мне остальных не представила, а уже поучаешь. Я ж могу и взашей прогнать, – выдавил Яробор, заставив народ в трактире ахнуть.

Ещё бы, неведомый мужчина саму смерть поучает.

– Ну что же, справедливо, – согласилась мора Чума, указав на девушку в обляпанном кровью длинном платье. – Это новенькие наши. Старые не успевают счёт смертям вести, так людей много стало. Это Травма. А это наша младшенькая, Искорка.

Девчонка вытащила из ушей тонкие верёвочки с камешками на концах, от которых шла тихая музыка, и достала палицу небольшую. Конец палицы затрещал крохотной молнией.

– Чума павшим от всякой заразы счёт ведёт, это я помню, – вздохнул Яробор. – Вот эта – смерти кровавой. А ты чем, юница, занимаешься? Али теперь за побитых молнией не Перун ответствует?

– Я гроза электриков, – произнесла та.

– Ну, раз знаешь теперь кто мы, – продолжила Чума, – буду тебя поучать. Сейчас деньги не золотые и не серебряные, а бумажные.

– Деревянные? – изумился Яробор. – Так у меня в лесу дерева столько, что княжество купить могу, вместе с князем.

Моры одновременно засмеялись.

– Нет, всё сложнее. Злато в казне хранится, а бумажки – лишь написанное о них обещание оплаты.