Алексей Свадковский - Игра Хаоса. Книга четвертая [СИ]

В итоге одно из звеньев пришлось заменить – рунный кузнец немало взял за свою работу, но без защитного артефакта спускаться в Склепы было бы безумием. Гораздо сложнее, как я думал, будет вновь наполнить его силой, правда здесь мне повезло: жрец О в мире деревьев, безразлично взглянув на принесенные дары, взял в руки протянутую мною цепь и долго вглядывался в ее звенья, словно пытался прочесть, куда ушла вложенная в них сила. А после молча ушел, унеся цепь с собой, чтобы поутру вернуть вновь, наполненную до краев.

Костер я разжигать не стал. Расстелив на каменном полу спальный мешок и съев пару безвкусных брикетов, без сил повалился на пол и заснул. Спал я, к счастью, без сновидений.

... Очередной тяжелый металлический щит отправился в сумку, а затем и последний трофей – тускло светящийся медальон, тело же его бывшего владельца полетело в колодец вслед за предыдущими. Надо было сделать это еще вчера, но ни сил, ни затуманенных усталостью мозгов на это тогда не хватило. Оглянувшись вокруг и не заметив больше останков дважды мертвых Стражников, я довольно смахнул пот со лба. Улов был неплохой: за фрагменты доспехов и оружия маги неплохо платят, а медальоны ценятся и того больше. Впрочем, для того чтобы получить награду, мне еще нужно выбраться отсюда. Карт этого уровня гробниц не было даже приблизительно — то ли никто так далеко вниз не спускался, то ли, что вероятнее, не сумел вернуться назад и рассказать об увиденном. Так что придется двигаться наугад.

Решительно встал и активировал защитные карты: набросил Мерцающий щит с Доспехом стремительных ударов и надел вещи Хранителя ночи . Такой комплект стал для меня почти стандартным в этом месте — скорость и сила решают многое, хоть и не все. Глаз Салула надел поверх брони: может, от высшей нежити он и не защитит, но чем меньше врагов меня заметит, тем больше шансов выбраться отсюда. Затем покрыл лицо мазью, поглощающей тепло живого тела. Сомневаюсь, что здесь мне это сильно поможет, но даже крохотный шанс лишним не будет. В руки я взял дискомет, на пояс повесил сферы с жидким льдом, алхимическим светом и мифриловый клинок с молотом. Пожалуй, я готов. Гракула радостно забралась на плечи, готовая помочь с ориентированием, а маска Хранителя ночи развеяла перед моим взором темноту.

Осторожно выглянув в единственный выход, увидел уже привычную густую зеленоватую дымку, только от взгляда на которую захотелось от души выругаться. Несколько осторожных шагов вперед и короткий проход, украшенный рисунками цветущих полей, порхающих птиц и пасущихся животных, вывел в меня в небольшой зал. Здесь проклятый туман хоть и не рассеялся, но поднялся вверх, позволяя видеть чуть дальше собственного носа.

Неожиданно ярко вспыхнувшие круглые светильники осветили зал целиком, и я увидел, что тот пуст, лишь повсюду в непонятном мне порядке расположены выделяющиеся белым цветом плиты, слегка возвышающиеся над полом. Рядом с каждой стояли небольшие кувшины, тарелки и засохшие цветы, а статуя проводника мертвых с головой шакала, вытесанная из единого куска черного камня, сжимая в руках серп и связку ключей от царства мертвых, возвышалась над всем этим.

Я с недоумением смотрел на странное убранство зала, не понимая для чего все это нужно, пока на одной из дальних плит не увидел лежащее на ней тело в доспехах Стражника Смерти. Осторожно подойдя чуть ближе, я увидел, что погребальный амулет на груди мертвеца был кем-то искусно разломан надвое: краска, ранее скрывавшая разлом, со временем исчезла, и я видел сейчас чью-то месть спустя века. Впрочем, мне нет до этого дела. Гораздо важнее, каким будет мой следующий шаг. Трогать тело охранника ради еще одного комплекта доспехов я не стал, как и отрубать ему голову: из-за сломанного амулета труп так и не поднялся нежитью, а его снаряжение не светилось, как у других Стражников -- не было в нем силы Смерти, а, значит, и ценности для меня.

Пройдясь по залу, я увидел в стене напротив небольшой проход куда-то дальше. Судя по изображениям различных орудий труда, что вперемешку с ритуальными символами очерчивали вход, там комната слуг. Туда мне вряд ли надо.

В третьей стене резные двери благородного темного то ли от времени, то ли из-за ценности древесины цвета охраняла статуя проводника мертвых. Я всмотрелся и обратил внимание на то, насколько искусно вырезана из обсидиана голова шакала, как щедро украшена золотом, а в глазах и вовсе виднелись изумруды. Тело тоже выполнено старательно, явно работа мастера. Подобное украшение достойно музея или дворца, а здесь оно охраняло покой слуг... Или защищало вход вглубь гробницы.

Я припомнил планы усыпальниц, что показывал в свое время Кессир – большинство из них строились по одному плану: вначале холл, он же караульное помещение, погребальные залы для слуг слева и комната для омовений справа, дальше комнаты даров, памяти, и малое святилище, потом залы для ближайших родственников и уже в конце – главный погребальный покой хозяина гробницы. Судя по всему, я попал в склеп какого-то высокородного сановника, которому в качестве особой награды позволили возвести отдельный мавзолей, а не захоронили в родовой усыпальнице, иначе комнаты для слуг и охраны были бы намного больше, да и самих охранников были бы сотни, в то время как здесь максимум пара десятков.

Значит, мне нужны широкие металлические двери, украшенные резьбой и позолотой, что высились в середине последней стены. Если я все правильно понимаю – там выход в центральные коридоры, что отделяют друг от друга посмертные дворцы, виллы, имения и относительно скромные склепы менее знатных аристократов.

Массивные створки еле слышно скрипнули и выпустили меня на пустынный широкий проспект. Взглянув на Компас, я сделал пометку на высветившейся в нем карте, после чего осторожно продолжил двигаться вперед, выбрав направление наугад.

Пока я, внимательно прислушиваясь, двигался вдоль центральной улицы, зеленый туман, то сгущаясь, то отодвигаясь к потолку, периодически позволял взгляду выхватывать отделку стен. Простые, лаконичные геометрические узоры сменялись вычурной пышностью цветочных орнаментов. Холодная мощь величественных статуй молча спорила с кричащей роскошью лепнины и позолоты. Изящная резьба, завитками трав и цветов оплетая стены и потолки, отгоняла излишнюю патетичность некоторых картин. Разнообразие стилей наглядно демонстрировало несхожесть вкусов и эпох – и четко очерчивало границы каждой усыпальницы.

Седьмой уровень был старше лежащих ниже горизонтов. Изначально именно здесь хоронили первых царей, что правили различными княжествами еще до объединения аритшеев. Уже потом его отвели аристократам, позволив достраивать все новые и новые усыпальницы. Поэтому уровень вышел неоднозначным и сложным по архитектуре, более сложным, чем все остальные. Прямой поначалу проспект, вилял, как припозднившийся пьяница, временами сужаясь до скромной улочки, а потом вновь раздаваясь вширь. Бесконечные двери, парадные входы и скромные проходы для слуг я стойко игнорировал – Тайвари, после нескольких экспериментов сумев поймать мысленный канал гракулы, сама рисовала перед моим внутренним взором карту ближайших помещений – лестниц среди них не было.