Александр Шило - Оружейница [СИ с изд. обложкой]

Мы снова отмечаем Новый Год! Через десять минут где-то там, то ли во времени, то ли в пространстве, ну, в общем, «за ленточкой» мои родные встретят две тысячи пятый год.

Наська выставила на стол небольшой тортик, салаты, суп, жаркое. От всего этого истекают одуряющие ароматы, провоцирующие зверское слюноотделение, а я пытаюсь честно вспомнить, когда последний раз сама стояла у плиты. Не получается.

Настя сняла фартук, уселась на стул и стала поправлять платье на уже весьма впечатляющем животе. Разглядывая его, я почувствовала, как меня опять разбирает смех при воспоминании о хохме, которую она учинила в прошлую пятницу.

За все время, что мы прожили вместе, Наська не проявляла склонности к чудачествам, которыми порой страдают иные беременные, и я уже думала, что эта сторона «интересного положения» ее минует, но нет. Утром я поехала на работу, а Настя осталась собираться на прием к Боцманше, назначенный на одиннадцать, и большую часть этого времени она потратила на разрисовывание перед зеркалом зеленкой своего пузика под арбуз. Мне это художество она продемонстрировала уже вечером.

Я, наверное, минуту хлопала глазами и беззвучно двигала нижней челюстью, а потом осторожно поинтересовалась реакцией Боцманши.

Наська несколько секунд молчала, затем призналась:

— Смеялась. Не… ржала, как пожарная лошадь!

Десять минут прошли. Мы сдвинули бокалы с компотом (мне еще ехать на работу, а правило «за рулем ни-ни» я соблюдаю беспощадно, невзирая на отсутствие ГАИ), поздравили моих, надеясь, что они тоже вспоминают сейчас про нас, и принялись за Наськины деликатесы.

Закончив борьбу с обедом, я все-таки задала Насте вопрос, который меня занимал уже довольно долго.

— Нась, я уже давно тебя хочу спросить, а как насчет твоих братьев? Ты бы хотела с ними…

Настя отрицательно помахала головой:

— Нет! Знаешь, они… Ну, в общем… Они уже готовые бандиты, хоть еще мелкие, — Настя помолчала и продолжила:

— Знаешь, как они мне в глаза объясняли свое понимание жизни: «Лохи пашут, а «канкретные пасаны» их стригут!» И себя они числили в «канкретных пасанах». А на меня смотрели, как… ну, в общем, как на недоразумение в их доме. Путается у них что-то черное под ногами… — Настя махнула рукой, а я внутренне облаяла себя за свой вопрос.

Поднявшись, я подошла к ней и обняла:

— Прости, доча…

— Да ладно, мамуль, ты ведь не нарочно, да и… Все равно я бы тебе про них когда-нибудь рассказала.

Настя поднялась и начала убирать со стола. Я помогла ей прибрать, а потом отправилась к себе. Сдернув ногу, я уселась в кресло, подкатившись к столу, включила ноут и занялась расчетом вариантов массы затворной рамы.

Неделю назад Сашины родители, наконец, продали свою дачу. Если квартира и гараж ушли влет, то дача зависла, а появлявшиеся время от времени покупцы предлагали слишком уж зверский торг. Владимир Олегович и Марина Алексеевна, решили ждать до упора и оказались правы. И вот сегодня меня, как наименее ценного автослесаря, попросили съездить с «почти тещей» и Лешкой и вывезти хранившейся там запас консервации.

Приехав на дачу на моем «ланд круйзере», набитом картонными коробками, мы резво начали упаковывать воистину огромный запас варений и солений, весивший, по моей прикидке, больше полутонны. Работа спорилась, и нам оставалось загрузить банки с пары полок, когда Лешка нечаянно смахнул пол-литровую банку с вареньем, она разбилась об среднюю полку, и кусок стекла развалил мне кожу на тыльной стороне левой кисти.

Лешка, ахнув, метнулся за матерью, а я получил полную возможность на своей шкуре увидеть работу опытной операционной сестры.

Как оказалось, Марина Алексеевна держала на даче комплект инструмента, позволявший справиться на месте с не слишком серьезными ранами. Мигом поставив на электроплитку стерилизатор, она обработала мне рану, остановила кровь и, сделав укол лидокаина, стала рассказывать о том, сколько раз ей приходилось штопать соседей, а пять лет назад, когда они встречали Новый год на даче, ей пришлось даже принимать роды у женщины с соседней улицы. Продолжая грамотно заговаривать мне зубы, «почти теща» стянула порез пятью аккуратными швами и наложила мне повязку.

После окончания этой весьма малоприятной процедуры я вышел во двор продышаться на морозце. Мимо меня в сторону погреба пронесся Лешка, сообщив на ходу, что осталось только три ящика.

Но мое внимание привлекла сценка напротив. Двое — щуплый дедок, наверное, уже за семьдесят и рослый увесистый мужик лет пятидесяти, оба «в состоянии нестояния». Дедок объясняет второму, что им нужно обязательно дойти к нему. Причем объясняет так что, по-моему, даже снег стал розовым.

За спиной у меня послышались шаги и мимо протопал с очередным ящиком Леша, — О, с кем же это Петрович так назюкался? — удивился он.

— А кто это?

— Петрович? — раздался сзади голос Марины Алексеевны. — А помнишь, ты спрашивал про сетку, которой мы прицеп обтягивали? Так это он ее добыл. А здорового я не знаю.

В этот момент здоровый оказался не в состоянии дальше исполнять «стойку дождевого червя» и шлепнулся на снег. Марина Алексеевна чертыхнулась:

— Ребята, их надо оттащить к Петровичу. Сережа, ты оставайся здесь, а мы с Лешей их отведем.

— Марина Алексеевна, я лучше вам помогу, — я тронул за плечо Лешку и направился к парочке. Мы с ним помогли подняться здоровяку, а Марина Алексеевна похватила под руку старичка-тралмастера.

Идти было не очень далеко, но каждый, кому доводилось транспортировать подобным образом пьяного, знает, что это долгое и нудное дело, и главное — не спорить с объектом, а, мягко поддакивая, потихоньку подталкивать его к цели.

Вот и я с Лехой, мягко поддерживая мужика, оказавшегося штурманом в отпуске, потихонечку направляли его к дому, а он заплетающимся языком изливал нам душу и делился проблемами. Я кивал ему, не особо вслушиваясь в его жалобы, как вдруг до меня дошло, что надравшийся штурман жаловался на ресурс современных американских гирокомпасов, стоящих у них на корабле, их низкую точность и надежность, и еще кучу косяков в эксплуатации, а в пример приводил старые наши и современные японские. Я отложил себе в подкорок выяснить у дяди Коли — как «там» обстоят дела с морской навигацией, и продолжил транспортировку тела. Дотащив, наконец, «измученных нарзаном» до дачи Петровича, мы завели их внутрь, уложили окончательно потухшего штурмана на диван и, попрощавшись с Петровичем, отправились к себе.

Машину до Михнево пришлось везти Марине Алексеевне, Лешку мы за руль сажать не рискнули: еще по дороге на дачу мы видели несколько патрулей ДПС, а до прав ему не хватало ещё более чем полугода.