Александр Шило - Оружейница [СИ с изд. обложкой]

Нежно дотронувшись губами до виска жены, я чуточку отодвинулся и закрыл глаза. Что поделаешь, наступило время «сухого закона», теперь придётся терпеть и ждать. Сначала рождения малыша, а потом ещё два месяца, не меньше. Заглянувшая к нам, три недели назад, Боцманша, была безаппеляционна и лаконична, — «нельзя, терпи и береги, а не дай бог… так я тебе морской узел завяжу». Она завяжет, кто бы сомневался.

А вот наша доча и Леший, пользуясь тем что сон у малой крепкий, отрываются вовсю. Купили себе здоровенную двуспальную кровать, и каждую ночь проверяют её на прочность. Ну, дай бог им сил и здоровья.

Я стою рядом с Серым на стоянке демидовского аэродрома, возле выкрашенного в серо-голубой цифровой камуфляж Ан-12. Через рампу, прямо из кузова «Камаза», в грузовую кабину затаскивают какие-то ящики.

— Ох Серый, ты в нём точно не замёрзнешь? — меня, в данный момент, больше всего интересовал именно этот вопрос.

Серёжка только открыл рот, чтобы в очередной раз меня успокоить, как рядом раздалось:

— Не переживайте.

Я повернулась. Рядом с нами стоял невысокий рыжий и загорелый парень в чёрной флотской пилотке и выцвевшем небесно-голубом авиационном костюме.

— Ты летишь? — продолжил он, обращаясь к Серёже, — давай документы. Просмотрев командировочный и «айдишку» Серого, он сделал отметку в бумагах, которые держал в руках, и продолжил, — Летят немного, одиннадцать человек, в гермкабине разместятся спокойно, — он хмыкнул, — мы там и по тридцать человек возили, но это уже — метро час пик.

Я посмотрела на переднюю часть самолёта, пытаясь сообразить — а где же там гермкабина. Парень видимо понял мои сомнения.

— Два первых иллюминатора за кабиной пилота, — он посмотрел на моё, торчащее вперёд пузо, и добавил, — подъехали бы чуть раньше — могли бы сходить посмотреть. А сейчас вся передняя часть палубы уже грузом завалена, вам лезть… — он замолчал.

Но у меня, и без соображений беременности, не было особого желания подниматься по крутой стремянке внутрь самолёта. Вверх ещё куда бы ни шло, а вот слазить обратно — я бы точно корячилась.

Летун кивнул нам и, взбежав по стремянке, исчез внутри самолёта. Через несколько минут «Камаз» отъехал и, через дверь было видно как члены экипажа раскатывают поверх груза крупную сеть и крепят её к палубе.

Я прижалась к Серому и зашмыгала носом, а он принялся гладить мне пузико и бормотать на ушко разные утешительные глупости. Я не заметила сколько продолжались наши обнимашечки, но нас прервало громогласное приглашение, от рыжего летуна, — «Улетающим подняться на борт!»

Серый перевесил на грудь свой АЕК, подхватил и забросил на плечо, старенький «Ермак» [90] «Ермак» — станковый рюкзак советских лет. чмокнул меня на прощание, поднялся по стремянке и исчез внутри самолёта. Дождавшись когда поднимется последний из пассажиров, рыжий ловко затащил стремянку внутрь и закрыл дверь. Почти одновременно возник, резко набирающий силу, противный вой и один из провожающих жестом предложил отойти в сторонку.

Отойдя метров на сорок мы повернулись к самолёту. Грузовой люк уже был закрыт и начал раскручиваться крайний левый винт.

Когда запустились все четыре двигателя, экипаж погонял их пару минут, затем самолёт тронулся и покатил в конец полосы. Развернувшись он постоял ещё минутку, затем гул двигателей стал ниже, «Ан» тронулся и начал разбег.

Проводив взглядом уходящий в мировое пространство самолёт, я, вытащив платок, вытерла глаза, высморкалась и направилась к нашему джипу. Переживания переживаниями, а работа работой. Так что кати ты, красавица, на завод и занимайся делом, заодно и отвлечёшься от всяческих рэ-эвнивых переживаний.

Я и мамочка уже прикатили с работы, сидим на кухне и кормим наше сокровище яблочным пюре. Сидящая в детском стульчике Алька послушно слопала полтора десятка ложек и, вдруг решительно цапнула двумя руками ложку с очередной порцией и принялась слизывать то, что попало на пальчики и ладошки, естественно размазывая пюре по щекам и носу. Схватив салфетку я принялась ликвидировать последствия дочуркиной шкоды, а мамочка захихикала, явно вспомнив позавчерашний «подвиг» нашего сокровища.

Я тогда оставила малую на полчаса в кроватке, а сама занялась приборкой, ибо для мамочки сейчас она уже становится делом проблемным, а когда заглянула к ней, то на минуту потеряла дар речи.

У Алечки сработал кишечник и она, вместо того чтобы, как обычно, решительно подать голос, молчком стянула с себя ползунки и, к моему приходу, их содержимое было тонким слоем распределено по всей кроватке, по стенке возле которой кроватка стояла, ну и, естественно, по организму дочуры. Когда я потащила её в ванную, в голове была одна мысль: — «только бы не уронить её от смеха».

Лёшке пришлось сначала отмывать стенку, а потом наклеивать новый кусок обоев. Хорошо хоть старые хозяева, уезжая, оставили в кладовке несколько подходящих кусков.

А мамочка походу припомнила моему супругу пару аналогичных эпизодов из его ползункового детства.

Если смех действительно продлевает жизнь, то нам суждено жить очень долго.

Не успели мы докормить моё счастье, как в окне мелькнула ярко-красная «Витара» и через минуту в кухню вошла папочкина сестра с Костиком.

Приветствия, обнимашечки, чай с угощением. И вот, наливая чай, я обратила внимание что Костик, усевшись за стол, вытащил из карманов и высыпал кучку разных мелких фитифлюшек, а затем принялся осторожно их вытаскивать и складывать в сторонке.

— Костя, а что это ты делаешь? — не удержалась я.

— Играю. В бирюльки, их мне дядя Яша подарил, — Костик оторвался от своего занятия и продолжил, — А ещё он сказал, что если я буду играть в них регулярно, то у меня будут точные руки.

Мы с мамочкой переглянулись, а потом дружно уставились на Олю. Та засмущалась и, вертя в руках чайную ложечку, сказала, опустив взгляд:

— Я ведь, собственно, за чем приехала, — она поводила пальцем по столу, — я переезжаю в ППД, к Яше.

Оба-на! Вот это да! Нет, я конечно заметила, как на свадьбе, сыночек Боцманши стал нарезать круги вокруг Оли, как заметила и то, что Светлана Яковлевна явно была ни разу не против. Но то, что их роман получил такое решительное развитие — это, конечно, новость. И новость хорошая.

Я только открыла рот, чтобы её поздравить, как Костик добавил свои семь копеек:

— А дядя Яша теперь будет моим папой.

— А ты с ним уже подружился? — вступила в разговор мамочка.

— Да. Он сильный и добрый. И маму любит. Он сегодня приезжал и привёз цинк патронов.