Сергей Михеев (самиздат) - Гильдия наемников. Курьер

Значит, мое мнение о моих офицерах неверно, что радует. Не стоит переносить на армию совсем иного мира привычные мне представления о том, как нужно действовать.

Офицерам я пообещал более плотно побеседовать позднее (что так и не успел сделать), а сейчас нужно было принять материальные средства батальона. Выяснить, что у него в активе. А тут все было неплохо. Кроме трех рот по двести душ гренадеров, имелся пулеметная рота - 95 душ при 12 пулеметах системы Хайрема Максима. Кроме этого, имелась минометная рота - 9 минометов, 45 минометчиков, взвод связи, артбатарея из шести легких пушек. Автовзвод который способен перевезти все это хозяйство. Плюс приданное гужевое хозяйство, которое может принять на себя перевозку всего необходимого при поломке автотехники - она пока не была достаточно надежной. Хотя, гужевой транспорт, при более тщательном рассмотрении, оказался забит всяким полезным имуществом батальона, сверхкомплектным вооружением, в основном трофейным, боеприпасами, продуктами питания и всякими крайне полезными вещами, на защиту которых от меня-грозного грудью встал батальонный каптенармус. Кстати, был еще и технический взвод, который в идеале мог устранить поломки техники и оружия, но только мелкие поломки. И взвод медицинской службы, призванный если не чинить, то хотя бы спасать раненых бойцов. И взвод связи. В целом мне подчинялось почти тысяча человек, при том, что я до этого командовал едва двумя сотнями бойцов, и совсем другой эпохи, далеко не столь технологичной! Но приходится соответствовать, что я всячески старался делать. В итоге я вставал еще до побудки бойцов, а ложился спать поле отбоя, питался на ходу и вечером в палатку практически приползал.

Я устроил проверку обмундирования, снаряжения, амуниции и вооружения батальона. После отправил его на стрельбы. Все было на довольно приличном уровне - бойцы были хорошо экипированы, все имели все, положенное по штату, плюс к этому умели стрелять и попадать более-менее куда нужно. Учитывая, что воевать нам придется на пистолетной дальности, по большей мере, батальон был прекрасно обучен. В пулеметной роте обнаружил три затрофеенных немецких пулемета с большим запасом патронов для них. За что похвалил ее командира. Проверил готовность санитарного взвода, все необходимое для оказания первой помощи наличествовало. Кстати, полковник Сальве порекомендовал мне проверить наличие и соответствие отчетным данным наркотиков - на этой войне некоторые офицеры и медики пристрастились к морфию, но и здесь был образцовый порядок. Единственное, что я обнаружил, противогазы, выяснилось, что их патроны использовали как фильтры для очистки спирта - оказывается в империи сухой закон, а солдатская душа не хотела мирится с такой несправедливостью! Пришлось требовать патроны для противогазов сверху, мотивируя тем, что они забиты пылью при проведении учений. Естественно, испорченные не стал изымать, пусть лучше у них будут фильтры и для спирта, и для фильтрации воздуха при газовой атаке. Кстати, случайно узнал, что газов мои бойцы крайне боятся, даже больше, чем танков. Подслушал разговор.

Это был некий марафон. К минометчикам, проверить комплектность, к пулемётчикам, проверить ленты, машинки для набивки - хотя это самый образцовые бойцы батальона. Выбить из начальство дополнительный запас гранат, мин, взрывчатки с детонаторами - для подрыва полевых укреплений. У трети бойцов были автоматические дробовики, остальные вооружены карабинами, не слишком удобными для действий в траншеях, но это лучше, чем стандартная винтовка - следовательно два типа патронов, что добавляет геморроя. Пришлось разбираться, как должны действовать бойцы, какой тактике они обучены, оказалось, что они разбиты на пятерки, два с карабинами, два с дробовиками и гранатометчик. Пришлось устроить учения в отрытой ради этого предыдущим командиром траншее, посмотреть на то, как действуют они в звеньях. Плюс, оказалось перед моим прибытием прислали ручные пулеметы, откровенная дрянь. Стоит их брать с собой? Да ну к черту, если их клинит на первом десятке выстрелов! Останутся в резерве. Если будет время потом - постараюсь с ними разобраться, понять, это неустранимый дефект или можно их допилить напильником в полевых условиях. Пока, вместо них лучше взять побольше патронов и гранат.

Пришлось вместе с механиками и авторемонтниками разбираться, насколько наше автохозяйство готово к наступлению. Движки автомобилей были примитивны до невозможности, при этом очень капризны. Не знаю, способны ли все наши машины пробежать требуемые 350 километров до побережья. Прапорщик, командующий аатовзводом, уверял, что вполне. Горячо уверял, словно эти грузовики приходились ему близкой и любимой родней!

В общем, это была безумная неделя. Вечером на десятый день, после моего прибытия - неделя оказалась еще и длинной, нам сообщили, что завтра начнем. Сначала наша артиллерия нанесет шестичасовой удар по окопам первой линии, а потом перенесет огонь вглубь позиций немцев. Вот тогда нам и нужно атаковать немцев на передовых позициях. Ну и следуя за огнем артиллерии, захватывать их окопы, линию за линией.

Днем мы заняли окопы, которые несколько месяцев обороняла обычная стрелковая часть. Они выглядели ужасно. Синеватые лица, ветхая, грязная и рваная форма. Разбитые сапоги. Некомплект бойцов в подразделениях. Они отправлялись в тыл, как в рай и немного злорадно посматривали на моих откормленных, в нормальном обмундировании и хорошо вооруженных гренадеров - дескать, посмотрим, как браво вы будете выглядеть через полгода. Естественно, им никто не докладывал, что нам завтра штурмовать немецкие позиции, иначе злорадства было б и поболее. Им пришлось пережить в этих траншеях конец зимы, гнилую, мокрую весну и начало лета. Под постоянными атаками, пулеметным огнем, беспокоящими обстрелами немецкой артиллерии и минометов, а то и авианалетами. Можно понять.

Вечером я лег пораньше, хотелось отдохнуть, тем более что знал - завтра ровно в четыре утра меня разбудит наша артиллерия. Так и произошло. Наши тяжелые орудия долбили и долбили по немецкой обороне, превращая ее в прах. И это очень напрягало, вой снарядов и постоянные разрывы, с каждой минутой все больше вгоняли сознание в состоянии прострации, оглушал. Если здесь это воспринимается так, что тогда ощущают немцы на позициях? Мне бы не слишком хотелось пережить такое, хотя возможно, и придется. Ровно в десять утра нам приказали атаковать вражеские траншеи. Казалось, там никого не может остаться в живых, траншеи были перепаханы, в некоторых местах в небо торчали бревна, ранее прикрывавшие блиндажи, как не странно, трупов почти не было видно - видимо, перемешало с землей, засыпало, а то но и просто разорвало в клочки. Даже колючая проволока, в предполье немецких траншей просто исчезла - была рассечена осколками на мелкие фрагменты, а те - засыпаны землей. Шел со своими солдатами сжимая в руках ручной пулемет, прихваченный с собой из оружейки золотого легиона, почти аутентичный, но избавленный от детских болезней местных и значительно более легкий, за счет других сплавов. Не хотелось идти зачищать траншеи с пистолетом. Ветер дул в нашу сторону и от перепаханного взрывами поля резко несло сгоревшей взрывчаткой и запахом дерьма - снаряды не выбирают, куда им попадать, некоторые метко накрыли отхожие места обильно заполненные за прошедшие полгода, линия фронта устоялось здесь где-то в начале зимы. С левого фланга вдруг заработал немецкий пулемет. Правда бил он над нашими головами, просто стрелял в небо, как в копеечку, видимо пулеметчик осознал, что артподготовка прекратилась, нужно отстреливаться, но куда стрелять, в кого его контуженный мозг пока не осознал. Поручик Тагамадзе, со своими бойцами, обойдя позицию пулеметчика быстро его успокоили и прибрали пулемет. Немцам он уже не к чему, а нам пригодится.