Сергей Михеев (самиздат) - Гильдия наемников. Курьер

∙ Видишь ли, Виктор. Левон твой - неблагонадежный. Социалист. - я навострил уши, кто такие социалисты здесь, я совсем не знаю. - Так вот. Приходило предписание, его передать военной полиции и отправить в штаб. Но твой доклад говорит, что он либо не враг, либо очень хорошо прикидывается. Неприятная история. Пока я пошлю твою докладную на присвоение ему внеочередного звания штабс-капитана и наградной лист наверх. Посмотрим, как среагируют. Ну а потом будем посмотреть. Не хочу я терять перспективного офицера, особенно сейчас, когда перед нами стоит непосильная задача. Штурм Кенигсберга. Все же мои самые плохие предчувствия сбываются.

После этого он отослал меня, а я, придя в расположение описал ситуацию своим офицерам. Будем штурмовать. Плюсом было то, что значительную часть немцев, которые могли оборонять столицу Восточной Пруссии мы смогли уничтожить или пленить. Из полутора миллионов в городе и окрестностях осталось около шестисот тысяч. Плюсом было то, что в основном это был ландвер. Армейцев было немного, но это были артиллеристы, а орудий в Кенигсберге... даже больше, чем у нас. А ведь Империя традиционно придавала этому роду войск очень большое значение. Второй минус - город представлял из себя чудо фортификации. Его начали укреплять еще в Средние века и укрепляли, укрепляли, укрепляли. Вплоть до последних дней.

По уму, его стоило бы блокировать. Честно говоря, я и сам бы не смог принять правильное решение, как можно его штурмовать. Без ядерного оружия, по меньшей мере. А лучше кинетическими зарядами, с орбиты, чтобы все там в щебень мелкий. Однако, одной стороны, можно осадить его и ждать, когда германцы сдадутся. Но для этого нужны значительные силы, которые придется отвлечь от иных операций армии. С другой стороны, штурм - это огромные потери.

Ну нет, осада - и только! Пусть сидят блокированными в своем городе-крепости ко самой капитуляции Германии. Или до ее победы - на штурме можно потерять и десять к одному, даже с самым криворуким противником.

Для начала наша армия очистила от немцев всю Восточную Пруссию, вернее от военнослужащих, так как населена эта область была преимущественно немцами. Ну и поляками, которые себя в большей мере ассоциировали с немцами, нежели со своими одноплеменниками в Царстве Польском. После саперы начали рыть укрепления, дабы не позволить германцам прорвать полукольцо блокады, упирающееся в Балтийское море, которое было засеяно минами.

А мы снова отдыхали. Мой батальон пополнили отчасти призывниками, отчасти солдатами после излечения в госпиталях. Из 19 офицеров десять перевели в другие части, в том числе и штабс-капитана Тагамадзе. Надеюсь, его действительно отправили служить в другую часть - ведь его все-таки повысили в звании! Взамен прислали прапорщиков с ускоренных курсов, подпоручиков и поручиков из стрелковых частей. Большинство пороха еще не нюхали. Пришлось их вместе с рядовым пополнением гонять на оборудованном ими самими полигоне, превращая в настоящих бойцов. Слава богу, при мне остался фельдфебель Овсянко, который вдруг представил мне высокого - почти моего роста гренадера, моего ординарца. Оказывается, мне положен ординарец! Вот уж не думал. Он был из одесских греков, фамилию его я не выговорю, но можно было обращаться и по имени, Ставрос. Как не странно, он был добровольцем. Дело в том, что два месяца назад на стороне Германии в войну вступила Турция (И сразу крепко получила по сопатке от русской армии). А греки турок очень не любят. Вот и пришлось ему бросить дела и под давлением родни записываться в армию. Позже, Овсянко, мне намекнул, что иначе Ставрос мог просто загреметь в Сибирь за контрабанду.

11

Мой батальон снова был в полном составе, боеприпасы отгружены и распределены, форма и амуниция в порядке, орлы практически готовы. На завтра назначили стрельбы - проверить, как солдаты и офицеры умеют во врага попадать. Все происходило просто. Бойцы по отделениям получали боеприпасы, уходили на рубеж, отстреливались. После мне приносили результаты стрельбы. Я заносил их в специальную тетрадку. Самое интересное, что в специальные тетрадки результаты заносили и командиры рот и взводные. Армия, иногда умиляет своим идиотизмом. К чему тройное резервирование никому не нужных сведений? А боги знают, решили так и так и делаем.

После отстрелялись офицеры, при чем их результаты были хуже, чем неделю назад, когда мы упражнялись сами по себе - нервотрепка с подчиненными не слишком хорошо влияет на результат стрельб. Тут мне пришла в голову простая мысль, от которой меня аж "заколдобило" - а ведь, оставшись я в армии Хаоса, я бы этими глупостями занимался десятилетие за десятилетием! Или чем-то подобным. Тут я хотя бы знаю, что это не на долго. На полгода, ну на год. Если русские выйдут на победу в войне - к чему им дорогие наемники? Рассчитают и пошлют назад. Что даже как-то греет.

В итоге я тоже отстрелялся из своего штатного револьвера и пистолета, который подобрал из трофеев нашего батальона, принесенными мне Овсянко. При чем, я увидел, что здесь присутствует и полковник Сальве. Который, болезненно морщась, что-то старательно записывает в специальную тетрадку. Я так и представил себе всю военную машину империи, где все заканчивается Верховным главнокомандующим, Государем - Императором, который морщиться, облизывает химический карандаш синим языком и записывает в специальную тетрадку - "ефрейтор Савельев. Отстрелялся на хорошо..."

После этого нас пригласили получить новую амуницию. Которая оказалась хорошо знакомой мне кирасой из совсем других времен. А впрочем, если бронежилеты носят даже с энергетическим оружием, значит в этом есть какой-то толк. Мне это не слишком нужно, у меня под одеждой доспех Еорта, правда не полный. Только на торс я взял. Думаю, остальное мне здесь не слишком нужно. Но кирасу пришлось принять - положено, и расписаться в ее получении. Весила она не мало, килограммов двенадцать, но как говорили, держит пистолетную пулю с нескольких метров. Пулю из карабина похуже, а вот под винтовочную лучше вообще не попадать.

Несколько раз встречал полковника Сальве. Он был постоянно мрачен, озабочен и меня практически не замечал. Видимо, ему очень не нравилась идея штурмовать Кенигсберг. Решив разобраться сам в этом, я сначала внимательно рассмотрел армейскую карту объекта. После отправил Ставроса найти альбом с фотографиями этого города. Форты его производили впечатление. Очень серьезное. Даже для тяжелой артиллерии расколупать их - тяжелая работа. А с той стороны тоже много тяжелых крепостных орудий. Плюс три "Берты". Артиллерийскую дуэль с ними нам не выиграть. Даже если удастся подвести сюда корабли балтийского флота, все равно, не сможем. Этот орешек и создан для того, чтобы перемалывать атакующих. Как бы действовал я атакуя эту крепость? Наверное, один вариант. Брать измором. Или сконцентрировать огонь на одном участке, и бить-бить-бить. Очень долго! Все остальное просто глупость. Не получится. Нет сейчас у империи способа уничтожить такие орудия врага. Разве что, авиация, но ее просто мало для этого! Нужно на порядок больше аэропланов и на порядок более вместимых, со стокилограммовыми бомбами или даже более мощными. А их здесь пока просто нет.