Михаил Кисличкин - Озерный лорд [СИ]

— Красота-то какая, парни! — остановилась на обрывистом берегу Надя, глядя на открывшийся перед нами простор. — Прямо как в сказке! — Внизу под ее ногами, цементируя осыпающуюся почву, виднелись выглядывающие из песка корни здоровенных корабельных сосен, которыми порос восточный берег озера, а прямо под обрывом неподвижно застыла прозрачная тихая вода. Справа берег постепенно понижался, переходя в дикий песчаный пляж с серыми каменными валунами, а слева поодаль, там где в озеро впадала небольшая речка, обнаружились заросли рогоза, у кромки которых рассекала гладь озера утиная стая в десяток голов. На дальнем берегу, метрах в пятистах от нас, я разглядел дубовую рощу, и нечто вроде деревянного бревенчатого домика на заросшем пожелтевшей травой пологом берегу. Со всех остальных сторон к озеру подступал смешанный осенний лес.

— И правда, здорово, — согласился с девушкой Димка, подтягивая лямки съехавшего рюкзака. — Место козырное, народ! Не хуже чем у лесников в их лесном приюте. — Воздух, вода, пляж, лес — что еще надо наемнику для счастья? И если здесь есть утки, то сдается мне, что есть и рыба. Обидно только, что я ни в охоте, ни в рыбалке ни в зуб ногой. А ты шеф? Держал когда-нибудь в руках удочку?

— Не-а, — задумчиво покачал я головой. — Только виртуальную, в какой-то игрушке дело было. Но есть мнение, что у нас будет время научиться, — пробурчал я для порядка, внимательно разглядывая берега в бинокль. — Закажем себе всякую приблуду… Удочки, спиннинги и новую двустволку, вот это вот все… Не знаю что там охотникам и рыболовам положено, по этим делам Хей спецом была. Но не из твоего же пулемета Дим, по уткам палить. А может, мы их вообще приручим и разводить будем. Верлеса сказала, что озеро наше. Что захотим, то и сделаем. Но сначала надо бы консумировать, так сказать, свое право на землю. Короче говоря, двинули вдоль берега к домику. Я смотрю, там даже небольшой причал с лодкой имеется…

Ворчал я на самом деле зря. Озеро мне понравилось. Красивое место, прямо колдовское — вокруг глухой строгий лес без следа присутствия человека, спокойная гладь воды, сосны великаны и тишина. Если лесной локус напоминал картины Шишкина, то озеро словно сошло из-под кисти Васнецова с его сказочными сюжетами. Казалось, именно в таком лесном озере живут русалки, и на его берега выходила сестрица Аленушка искать своего непутевого братца Иванушку. Да и видневшийся вдали бревенчатый домик изрядно напоминал сошедшую с картинки избу на курьих ножках, которые та для удобства или по странной прихоти поджала под себя. Атмосферный локус, ничего не скажешь, хотя и слегка мрачноватый. Тут, наверное, и водяной имеется. Если уж у лесного локуса хранитель Топтыгин, то почему бы в озере не быть водяному?

Впрочем, курьих ножек у сложенной из поросших мхом бревен избы не оказалось — когда мы подошли поближе, то стало видно, что она стоит на едва отесанном фундаменте из дикого камня. А деревянная лодка у дощатых мостков причала выглядела самой обыкновенной, словно взятой с лодочной станции. С вёслами на дне и блестящими металлическими уключинами. У избы есть не только пара маленьких окошек, но и труба, а значит, внутри имеется печка, что, безусловно, плюс.

Крепко взявшись за ручку, я рывком отворил заскрипевшую дверь. Интересно, что там внутри? Если не найдется ничего похожего на оборудование терминала, то я даже не знаю что и делать.

— Аскетичненько, — выразила общее мнение Надя спустя полминуты. — Но неплохо, скромно и со вкусом.

Нашим глазам предстали деревянные стены, широкие массивные лавки вдоль них, большой стол у окна. В горнице, представлявшей собой единственную комнату в избе, чисто: ни вещей, ни обстановки, кроме незамысловатой мебели. Разве что в белом боку русской печки диссонансом с окружающей стариной неярко горит экран встроенного дисплея, диагональю сантиметров пятьдесят. На дисплее — отпечаток ладони и надпись под ним: «Корректор Славин, прислоните правую руку для регистрации». А еще наверху загорелась уютным желтым светом выступающая из потолка небольшая полусфера, осветившая комнату, когда вошедший последним Димка, заметив совершенно обыденно выглядевший выключатель у двери, щелкнул кнопкой.

— Ну-с, не будем тянуть, — пожал я плечами. — Где-то я все это уже видел. — Сбросив на пол рюкзак и автомат, я подошел к печи, или тому агрегату, который выдавал себя за нее и прислонил открытую ладонь к изображению на экране. — Я Корректор Славин. Прибыл в озерный локус по приказу Верлесы. Терминал или кто там есть — отзовитесь.

Однако, тишина была мне ответом. Лишь изображение ладони мигнуло, а затем надпись сменилась. «Верлеса просит всех наемников кроме Корректора покинуть помещение. Разговор приватный».

Я оглянулся назад и неловко развел руками. Стоявшие позади Дима с Надей все, конечно, видели.

— Ну что Надюха, пойдем, погуляем снаружи, — натужно улыбнулся Дима. — У шефа с Хозяйкой теперь свои секреты. Все нормально командир, — серьезно добавил он, заметив мое смущение. — Мы сами с тобой навязались, тебя вообще-то одного Хозяйка звала.

— Ага, иди Дим, дров вокруг поищи, — кивнула Надя. — Дела-делами, а обед по расписанию, кашеварить буду. Саша, когда закончишь, позови.

Снова скрипнула открываемая дверь и мои напарники выбрались наружу, оставив меня стоять у печи. И лишь когда я остался в полном одиночестве, рядом с печкой засияло знакомое синее сияние «голографического» экрана с призрачной женской фигуркой в его центре.

Девушка, довольно молодая, хотя глядя на полупрозрачную голограмму трудно сказать что-то наверняка. Лицо открытое, с правильными чертами, волосы убраны под глухую косынку. Одетая в длинное, до пола, строгое платье, оставлявшее открытыми лишь лицо и кисти рук, поверх платья повязан передник. На мой взгляд, подобное одеяние подходило либо монахине, либо сестре милосердия конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Размер груди и фигурку не очень-то оценишь — все призрачное, слегкаколышется, но в целом девушка выглядела симпатичной.

— Госпожа…Верлеса? — после небольшой паузы спросил я.

— Да, Саша, — негромкий мелодичный голос возник в комнате, словно сам по себе, источник звука бы найти затруднительно. — Это я, твоя Хозяйка Верлеса. Раз уж я сделала тебя своим Корректором, то нам следовало бы поговорить лично, без посредников.