Вадим Денисов - Гоблин [litres]

Спор о недостатках рамных джипов – тема, которую поднимать в кругу фанатов не принято, но которую я всегда с удовольствием заряжаю, частенько не без удовольствия доводя фанатичного Кастета до бешенства. Ну а что? Вы замечали, как порой ведет себя рамный внедорожник, вывешенный на скручивание, что бывает, когда ваш рамный Sorrento стоит на неровностях? У него плохо закрывается дверь багажника. И происходит это не только с данной моделью, а почти с любым рамным внедорожником, имеющим слабый по сравнению с вечно охаиваемыми паркетниками кузов в сочетании с рамой, обладающей определенной гибкостью.

Моя заготовка для Лунева такова: рама – штука довольно коварная при столкновении. Те, кто считает, что рамные автомобили в принципе безопаснее в ДТП, очень сильно заблуждаются. Лучшие премиум-кроссоверы, такие, как Range Rover, Porsche Cayenne, VW Touareg, Audi Q7, имеют пять звезд в крэш-тестах, обладая несущим кузовом. А вот рамный Sorrento получил только три звезды. А первые крэш-тесты УАЗ-Патриот, у которого при фронтальном ударе сорвало кузов с рамы? Из-за этого же Sorrento несколько больше козлит и хуже рулится, чем мои предыдущие авто. Причина все та же – рама и зависимая задняя подвеска. Автопроизводители не просто так уходят от рамных машин и зависимых подвесок, в отличие от фанатеющих по теплым ламповым джипам малоросликов, они отлично понимают, что для повседневной езды от внедорожника прежде всего требуется комфорт, а не дискомфорт. Рама нужна для грузоперевозок, для лютой внедорожной подготовки, хорошей артикуляции подвески и повышения выносливости машины, работающей в тяжелых условиях дикого офф-роуда. Что же касается вопроса пассивной безопасности – кузовных машин с лучшей безопасностью в разы больше, чем рамных.

Конечно же все спорно, на зато какой кайф сказать такое Кастету – как сообщить геологу, что нефть получают из динозавров. Бесится страшно.

В общем, о потере джипа я сожалел, но без горьких слез.

День давно перевалил за полдень, скоро начнет вечереть.

Надо бы поторапливаться, впереди как минимум шесть километров пути, прежде чем я достигну того места, где мы на джипе мелким бродом преодолели протоку с песчаным дном и на которую с руганью вылетели вскоре после обстрела. А потом еще столько же придется топать назад. И сделать это нужно до наступления темноты, потому что для опытного сталкера нет более глупого занятия, чем шатание по незнакомой местности во тьме.

Хорошо в нас из автомата шарахнули.

Где-то там у них стоит передовой заслон, может, даже целое укрепление на воде. Данька Сухов, едва переведя дыхание после нападения, пошел дальше, начав фантазировать на ходу и выдвигать смелые версии. Ему и артобстрел померещился. Мол, здешняя община сумела привести в действие одну из орудийных башен на брошенном крейсере, и теперь все соседи этого удивительного анклава вынуждены строить отношения на слухах о наличии у речников полных погребов. Наши допускают, что у местных много условно восстановимой артиллерии и боеприпаса. Пусть эти гипотетические погреба залиты водой, но если правильно подойти к вопросу, то кое-что извлечь можно.

И вот якобы напротив главного судоходного канала, на выгодной точке, с которой удобно контролировать вход в эстуарий с Амазонки, сидит на грунте самый настоящий броненосец времен Цусимы и Порт-Артура со сравнительно живой артиллерией малого калибра, мимо не пройти. Нечто типа «Русалки». Полностью оживить его у речников кишка тонка. С трудом дотащили на буксире и посадили для верности на грунт, получив бронированный Форт. Башни развернуты в амазонский проход и на главные острова-косы, заклинены, пушки набиты картечью. Дальше его вообще понесло в фантастику: на бортах стоит еще и 37-миллиметровая мелочь, «гочкисы» и револьверные орудия… Напрасно Костя ему напомнил, что группу обстреляли из обычного автомата, – фантазия у мальчишки разыгралась не на шутку.

Быстро идти нельзя, не на рекорд собираюсь. В такой трудно просматриваемой местности приходится часто останавливаться, приседать, прислушиваться и приглядываться, контролировать запахи. То и дело на глаза попадаются разные артефакты. Только что я прошел мимо груды почерневших деревянных ребер, остатков набора шпангоута какого-то баркаса, пару раз попались пустые железные бочки. Брошенные! Такое сокровище, и никому не нужно! Непорядок.

Вокруг ни души. Интересно, в который раз я оказываюсь в ситуации вынужденного оперативного одиночества? Без счета. Зарекайся не зарекайся – опять попадешь в передрягу одиночного плавания, судьба такая. Ты словно возвращаешься в одну и ту же ситуацию, чтобы испытать то, что припасено именно для тебя…

Есть рифмы! Еще строчки родились!

Еще совсем немного – и должен будет показаться остов крупного судна, мимо которого мы проскочили на машине. Я взглянул на часы. Время идет, а результатов разведки нет. Низкий серый туман окончательно рассеялся, словно где-то рядом включилась огромная вытяжка, поднялся ветерок, полностью открывший причудливо изрезанную в острова плоскую поверхность надпойменной долины со множеством кустов, низких деревьев и остро пахнущей травой, красивой, как на газоне. В небе, освободившемся от клочков белых туч, уже клонился к горизонту бронзовеющий шар солнца. Не жарко, двадцать восемь от силы. И ветерок. Не люблю мест, где всегда безветренно, вообще ненавижу мертвый штиль.

Выгнутая перед плато зеленая равнина, сложно изрезанная рекой, не дает обзора – куда ни глянь, густая бахрома деревьев скрывает горизонты. Но стоит забраться на любую возвышенность или на надстройку большого корабля, например, и сразу откроется вполне информативный вид на местные красоты. Пространство раскинется живой картой, всплывут важные детали, обозначатся русла ручьев и речушек, проявятся острова, бугры холмов по главным берегам и, конечно, людская активность. Надо бы найти подходящую точку и вскарабкаться.

Какая длиннющая коса! Можно назвать ее и цепью вытянутых по течению островов, изгибающихся змеей, но коса, мне кажется, точнее.

– Змеиная Коса! – решил я, ставя первый значок на виртуальной карте.

Вот и еще одна бочка, с этой даже краска не облезла. Рядом из песка торчат погнутые арматурные прутья, страшноватые, ржавые, крайние словно чем-то оплавлены, что ли… Ерунда какая-то, не стоит забивать голову. Один хрен, даже у местных никто не знает, что тут происходило изначально. Смотрящие всегда работают без свидетелей.