Уильям Тенн - Вот идет цивилизация [сборник litres]

– Вы должны понимать, – мягко втолковывал ему добрый доктор, – что наука служит человечеству, а не наоборот. Лаура Биссельроуд – одно из самых известных и популярных лиц на нашем телевидении, она – ведущая программы «Воскресное приложение». Возможно, ей удастся не только пробудить интерес аудитории к вашему эксперименту, но и помочь вам в решении проблемы.

Сумас-физик 6Б 306 уткнулся лицом в пол и застонал от отчаяния.

– Ну, во-первых, – радостно объясняла Лаура, – я поверну все оставшиеся рычажки. Следует в полной мере задействовать имеющуюся в наличии сеть. Мы можем с тем же успехом использовать все эти… как их… частоты.

Человек у ее ног начал биться головой об пол.

– Затем… – как ни в чем не бывало продолжала журналистка. – Вместо этой противной старой штуковины, подающей гудки, я бы использовала мой очаровательный, хорошо поставленный голос, который обожает весь народ. Фактор человеческого интереса… – вот о чем нам постоянно твердили в школе телевещания. Помнишь, Стив?

– Конечно! – подтвердил Стив. – Интересы людей важнее, чем интересы телевидения!

– Всем привет! – кокетливо замурлыкала девушка в микрофон. – Говорит Лаура Биссельроуд с другого конца градиента энтропии. У нас тут маленькая вселенная, точно такая, как ваша маленькая вселенная, и мы хотели бы – если вас это, конечно, не затруднит – попросить вас отложить на минуточку свои дела и в нескольких словах рассказать нам, как вы ощущаете…

Она открыла рот, собираясь завизжать, запнулась и… словно вдруг растворилась. А вместе с ней в неожиданно образовавшейся в земле воронке исчезли все остальные люди, невероятный агрегат и даже само здание. Перевернутый вверх тормашками кампус университета, строения, студенты – все утонуло в пузырящейся почве. По всей планете кренились и падали горы, затвердевали и выкипали моря. Воздух мутнел и взвихривался, рождая невообразимой силы ураганы. За краткий миг коммуникации свершилось нечто умопомрачительное. И наконец странно изменившаяся Земля замерла – полностью лишенный жизни мир принял стабильную форму.

Теперь планету опоясывала, словно экватор, странная извивающаяся лента, проходившая по дну того, что некогда называлось океаном, и волнообразно изгибавшаяся у подножия того, что было горами. Волнистая линия несла сообщение на языке, которого никогда раньше не видывали во Вселенной. Оно было написано гигантскими буквами, созданными из молекул веществ. Дело в том, что его авторы в спешке весьма приблизительно вычислили частоту.

Вот примерный перевод сообщения:

«Не будете ли вы любезны немедленно прекратить передачу эквивалента зудения? Оно вызывает у нас эквивалент сильнейшей головной боли».

Крошечный спасательный катер на какое-то время, казалось, завис – у него работал один кормовой реактивный двигатель. Затем он скользнул набок и начал, яростно вращаясь, падать на отвратительно оранжевую почву планеты.

В узкой каюте доктор Хелена Наксос отлетела от больного, которым занималась, и ударилась о прочную переборку. От боли у женщины перехватило дыхание. Она потрясла головой и поспешно уцепилась за стойку, так как каюта снова накренилась. Джейк Донелли оторвал глаза от видеоэкрана, чтобы не видеть стремительно приближавшейся к нему поверхности чужой планеты, и завопил на пульт управления:

– Великие галактики! Блейн, мягкую струю! Мягкую струю, скорее, прежде чем мы разобьемся вдребезги!

Высокий лысеющий археолог, из тех, кто когда-то входил в называемую Первую экспедицию на Денеб, растерянно замахал дрожащими руками над скоплением рычажков.

– Какую?.. Какую кнопку нажимать? – нетвердым голосом спросил он. – Я з-забыл, как вы смягчаете эти штуки впереди.

– Не нажимайте ни на что… подождите-ка секунду.

Космонавт расстегнул ремни и выбрался из своего кресла. Он ухватился за выступающие края стола и с трудом обогнул его, тогда как спасательный катер стал вращаться еще быстрее, устремившись вниз.

К тому времени, как Донелли добрался до доктора Арчибальда Блейна, беднягу уже основательно прижало к спинке кресла.

– Я забыл, которая кнопка, – пробормотал он.

– Никакой кнопки, док. Я же говорил вам. Вы дергаете этот рычаг – вот так. Поворачиваете эту рукоятку – вот сюда. Затем дважды проворачиваете маленькое красное колесико. Вот таким образом. Ф-фу! Похоже, становится полегче!

Носовые двигатели, смягчающие падение, заработали и выровняли катер, который теперь стал снижаться плавно. Донелли отпустил стол и опять вернулся к основной панели управления, сопровождаемый Блейком и женщиной-биологом.

– Море? – наконец спросила Хелена Наксос, отрываясь от видеоэкрана. – Это море?

– Похоже, что именно оно, – ответил Донелли. – Мы израсходовали практически все горючее, пытаясь не свалиться в эту солнечную систему, – если, конечно, можно назвать две планеты системой! Мы как раз тянули на жалких остатках, используя только один основной двигатель, когда «Ионийский Фартук» взорвался. Теперь мы промахнули мимо континента и скользим над морем без плавательной подушки. Здорово, верно? Из чего, он говорил, состоит это море?

Доктор Дуглас ибн Юссуф приподнялся на неповрежденном локте и сообщил со своей койки:

– Согласно спектроскопическим таблицам, которые вы принесли мне час назад, моря на этой планете представляют собой почти чистую фтористо-водородную кислоту. Здесь в атмосфере много свободного фтора, хотя большая часть его пребывает в форме паров фтористо-водородной кислоты и аналогичных соединений.

– Часть этих хороших новостей вы могли бы нам и не сообщать, – заметил Донелли. – Я знаю, что фтористо-водородная кислота способна разъесть все, что угодно. Скажите мне лучше, сколько времени продержится защита Гроджена на корпусе? Хотя бы приблизительно, док.

Нахмурив лоб, египетский ученый соображал.

– Если ее не менять… Ну, скажем, что-нибудь от пяти земных дней до недели. Не больше.

– Чудесно! – радостно заявил бледный космонавт. – Мы отправимся на тот свет задолго до этого. – Его глаза опять обратились к видеоэкрану.

– Вовсе нет, если мы найдем горючее для преобразователя и резервуаров, – резко напомнил ему Блейн. – И нам известно, что в этом мире есть контрауран, пусть даже в небольших количествах. Вот почему мы направились сюда после катастрофы.

– Итак, мы знаем, что здесь есть горючее – добрый старый компактный Q. Хорошо, приземлись мы на одном из континентов, возможно, нам удалось бы совершить чудо и найти немного урана, прежде чем сдохнет преобразователь. Тогда появится шанс отремонтировать другие двигатели и попытаться вновь вернуться на проезжую дорогу, раскочегарить передатчик, послать радиосигнал с просьбой о помощи… ну и тому подобное. Но сейчас, когда нам ничего другого не остается, кроме как плюхнуться на первый же попавшийся остров, каковы, по вашему мнению, наши шансы на спасение?