Виталий Храмов - Звездный попаданец [litres]

Открытый игрок очень трепетно относился к «вечному» персоналу. Особенно – к высшим специалистам. Погибший пилот был близок Звёздному Псу как младший брат, как сыновья. Ибо стоял у самых истоков «Затмения». И пропустил через свой нейрошунт все опытные и экспериментальные образцы конструкторов «Затмения». Поэтому Звёздный Пёс бросил все свои дела и примчался на базу в образе открытого игрока, в ярости и желании – карать, рвать и бросать через шлюз в корону звезды.

А случилось следующее. Учёным удалось собрать прибор, который по привычке называли «гиперпривод», который мог бы влезть хотя бы в обводы штурмовика. Но как оказалось, этот агрегат был чем-то другим. Работающий на стенде, выдающий «зелень» во всех испытательных режимах «привод» не открывал пробой в подпространство на борту корабля. Он работал, но не выводил корабль в подпространство. Происходило что-то новое, странное, непонятное и, конечно же, как любое странное и непонятное – опасное. Конструкторская группа не хотела брать на себя ответственность за возможные негативные последствия. Инженеры проводили опыты, анализировали результаты, составляли отчёты – ждали открытого игрока, одним словом. Но вот Сизый Нырок не хотел ждать. И сумел уломать главу группы на управляемый испытательный полёт.

Звёздный Пёс просмотрел запись того рокового испытания. Нырок полетал в Пустоте на самой окраине системы, в зоне подпространственного перехода, проверяя управляемость экспериментальной машины. Всё же это была новая машина, впервые «Затмение» замахнулось на определённый технологический рубеж – постройку боевого корабля класса «штурмовик». Убедившись, что новых проблем машина не выдаёт, Нырок разогнался до максимальной для штурмовика скорости и активировал «привод». Ожидаемого исчезновения корабля не случилось. Случилось – иное. Скорость возросла в десятки раз, корабль стремительно исчез с радаров. Даже визуальное наблюдение оптическими приборами было возможно только в режиме максимального замедления воспроизведения записи. На ней видно было, как полупрозрачный корабль, «мерцая» – то становясь совсем призрачным, то материализуясь, но двигаясь с невероятной скоростью, – уходил из сектора наблюдения.

И всё закончилось взрывом. Кто же мог предугадать, что за несколько секунд корабль долетит до скопления дрейфующих в космосе скал на чудовищном расстоянии от места испытания? Этот метеоритный поток не фиксировали даже радары базы.

– Говорите, скорость света – не преодолима? – злобно усмехнулся тогда Звёздный Пёс. – Заряд дезинтегратора во сколько раз превышает скорость лазера? А теперь и человек преодолел скорость света. Нырок, Нырок! Как же ты так?!

Как показали данные телеметрии полёта, собранной с места трагедии, Нырок умер ещё до столкновения с камнями, летящими в пустоте. Собственно, поэтому и случилась катастрофа – корабль двигался на чудовищной скорости, но уже с выключенным «приводом» и остановленной энергосиловой секцией и двигателями. И – с мёртвым пилотом. Ускорение его просто убило. Если бы Нырок был жив, сумел бы увернуться от удара об астероиды. Но после гибели пилота автоматика заглушила все системы корабля, двигаясь просто по инерции.

Вместо ожидаемой расправы научная группа была усилена. И получила сразу несколько новых задач, на первый взгляд, взаимоисключающих друг друга: продолжить работу над уменьшением габаритов пробойника, довести получившуюся установку с новым эффектом до стабильной работы, изучая открытый феномен, установить стабильный импульсный ускоритель подпространственного прыжка на испытательный борт и добиться управляемой работы всего экспериментального комплекса. Оказалось, что управлять дальностью «прыжка» нового движителя можно было временем подачи на него питания. Скорость прыжка была неуправляемая и непредсказуемая, но всегда – чудовищная. И дольше полусекунды прыжок не применялся. Трёх секунд разгона хватало, чтобы все процессы жизнедеятельности пилота останавливались. Смерть мозга наступала на третьей секунде. Причём внезапно. Тело ещё не успевало почувствовать перегрузку, как человек умирал. А вот до полусекунды – пилоты почти не замечали, не успевали ничего заметить, кроме смазанных черточек звёзд в глазах.

И вот результат работы – сорок два корабля размазались по тактическому сфероиду, за мгновение прочертив призрачные линии между своими носителями и формацией кораблей Слезы. Тут же – две яркие вспышки. Звёздный Пёс сжал губы – два пилота врезались в корабли пиратов.

– Есть поражение двух кораблей! – закричал Рапиц. – «Нырки» кинетикой корпусов проломили броню, детонация боезапаса вызвала взрывное разрушение силового блока! Есть подрыв целей! Наблюдаю четырнадцать критических поражений! Всё! Сканеры сбоят! Слишком много помех стало.

Мечущиеся между громадинами туш кораблей «Фиолетовой слезы» штурмовики безнаказанно опустошили направляющие торпед и тактических ракет ближнего боя, скользили вдоль плоскостей корпусов, расстреливая из пушек башни, проекторы щитов и двигатели. «Слеза», не ожидавшая, что москитный флот может в мгновение оказаться прямо в их строю, спешно выпускала свои истребители и отзывала корветы прикрытия. Зенитные средства крейсеров были почти бессильны на таких дистанциях – «нырки» жались к корпусам, двигаясь с угловым ускорением, превышающим скорость разворота зенитных башен. Летали, максимально прижимаясь к корпусам пиратов, чуть не сбивая стабилизаторами выступающие части надстройки кораблей, укрываясь от обстрела и систем захвата целей зенитных искинов – за препятствиями, спиралью летая вдоль крейсеров, прямо в зоне накрытия силовыми щитами, безнаказанно сметая своим огнём слабобронированные цели на тушах вражеских кораблей. Конечно, башни главных, да и вспомогательных калибров штурмовикам были не по зубам, но датчики, антенны, проекторы щитов, дюзы двигателей – взрывались один за другим, калеча корабли, делая их слепыми, глухими, малоподвижными калеками.

Корабли прикрытия отошли прямо в формацию главных калибров, чем немедленно воспользовался весь москитный флот Десантной эскадры, налетая на пиратов, как рой сердитых пчёл. Огромный флот исполинских кораблей заметался на месте, уже не в силах организовать массирование огня, сотрясаясь от ударов, парализованный яростной схваткой мелкого роя истребителей и штурмовиков, мечущихся между огромными тушами. Главные калибры стали просто бесполезны. И капитаны кораблей, вместе с экипажами и самим адмиралом, забыли про рой десантных судов, падающих в чёрной пустоте на станцию. Не слыша ругани и криков Ловца Душ, требующего не обращать внимания на болезненные, но всё же укусы мошкары и разнести в пыль десант «Затмения».