Дмитрий Григоренко - Сегодня никто не умрет [litres]

Солнце жарило, рюкзак давил на спину, появилась легкая головная боль. Я все не мог приспособиться к событиям, которые мелькали, словно хромированные диски на иномарке. Вернее, не мог решить, правильно ли я поступаю.

– Все. Южный блокпост. Остановка, – приказал старший лейтенант.

Странно, добрались без происшествий. Не встретили ни аномалий, ни мутантов. Даже радиационный фон не дал свечу, и наши счетчики молчали.

– Почему остановились? – поинтересовался атлантовец.

– Отдохнем, – устало ответил старший лейтенант.

– Так мы не устали, – сказал атлантовец. Остальные закивали. Даже Ренат выпятил грудь, хоть орден ему вешай.

«Тупни. Что спорить?» Я схватил рюкзак, потянулся, хрустя суставами. Одновременно посмотрел по кустам. Вроде ветки шевелились от ветра, зверя я не чуял. Хотя от такого гвалта я бы тушу не услышал, будь он в метре от меня.

– Так идите, – не выдержал напора старший лейтенант. Молодой, старше меня года на три. За что его сослали сторожить запретную территорию?

Расположение поменялось. Впереди теперь двигались четверо, а мы – старлей, сержант и я – неторопливо их преследовали. Как Дельный говорил: впереди пугают тех, кого не жалко.

– Старшина, собаки не выскочат? – негромко поинтересовался я.

– Не должны. Но ты же видишь, я ж автомат на взводе держу, – ответил он.

Старлей крикнул четверке:

– С дороги не сходить, там мины.

Почти одновременно с этим раздался механический голос:

– Ни с места! Бросить оружие на землю!

– Я ж говорил, – повторил старлей уже раз десятый. Атлантовцы поднимались с асфальта, кидая недовольные взгляды в его сторону и на солдатиков. У тех имелся аргумент – автомат калашникова.

Еще одного военного, который, видимо, и поднял тревогу, я заприметил на вышке. Да, тут все было серьезно: бетонные блоки, за ними – мешки, уложенные в высоту почти с человеческий рост. Один мешок порвался и бесстыдно показывал внутренности – серого цвета песок. Из-за мешков торчали каска и ствол оружия. Вышка располагалась по правую руку, а вот слева – здание с пристройкой второго этажа. Словно взяли детский конструктор и на длинный прямоугольник сверху прибабахали куб.

Кирпичи давно потеряли насыщенный красный цвет и стали блеклыми, выщербленными со всех сторон, что придавало стенам неровную поверхность – как кожа больного, покрытая мелкими гнойничками.

Вот из этого кирпичного строения и вылетел капитан. Ого! Теперь и меня проняло! Он был в защитном шлеме, в бронежилете старого образца, килограмм на пятнадцать.

– Вы что, совсем мозги растеряли? Выключите эту говорилку! Уберите оружие! Да не за спину, а в кусты целься, в кусты! Вот вылетит на вас собака и пооткусывает…

Хитрый. Сам не выбежал к нам, а встал возле мешков с песком.

Атлантовцы, трое братьев из ларца, видимо, решили, что неприятности для них закончилось. Они вальяжно прошли между солдатами, которые недовольно насупились.

Вот сержанта и старлея приняли тепло. Пожали руки, похлопали по броникам. Секрет оказался прост.

– Принесли? – спросил солдатик и, получив положительный ответ, аж засветился от радости.

Я так понимал, тот, что меня толкнул, за главного был у троицы. Нет, теперь у четверых. Ренат-то к ним примкнул.

– Я прибыл для прохождения курсов! – орал он.

– Да мне без разницы, – в ответ чеканил ему главный на блокпосте. Судя по четырем звездам – капитан.

– У меня звание… – начал было атлантовец.

– Я уже сказал: мне без разницы! Не доходит? Объясняю! У нас приказ: стрелять без предупреждения! И то, что в вас я не вижу дырок, заслуга моих солдат! Будь другая смена, вы бы асфальт не только почистили своей формой, а еще и залили бы кровью. Доходит? Или медленно доходит?! – орал капитан.

Ха! А вот он, я был уверен, по залету тут служебную лямку тянул, по залету. Нервный он очень был, психованный.

– Да мне бы пистолет – и я бы вас тут сам положил! – начал в ответ угрожать атлантовец.

Это он зря.

– Построение через пять минут на плацу, – процедил капитан. Он демонстративно отвернулся от четверки и сказал старлею:

– Старлей, ты нафига привел этих неадекватов? Надо было их пустить по краю дороги, пусть бы прыгали через мины! И им занятие – и нам легче! А ты чего вылупился?

– Никак нет, – ответил я.

– Так давай, догоняй своих. Знаешь же закон в армии: один за всех тоже отвечает!

– Вы, наверное, из Одессы? – спросил я.

– Та нет, промазал. Я из Ильичевска буду, а это покруче Одессы. А вы откуда такие борзые?

– Я из Гомеля, часть соседняя.

– А эти? – он кивнул в сторону четверки.

– Не знаю. Там этот, с бляхой начищенной, нормальный военный, из моих будет, – сказал я. Как-то сразу Баранов у меня стал ассоциироваться с подчинённым. Нет, не в плане принеси-подай, а в плане заботы. Он же был как щенок слепой – гонора много, а тыкается и мнется, словно впервые попал в Зону.

– Чего ж он с ними, а не с тобой? – спросил капитан и, не получив ответа, добавил: – Солдатик, ты чего еще тут? Или тебя команда не касается?

– Разрешите выполнять?

– Выполняй, солдатик, – поправляя очки, сказал он.

– Так точно, товарищ лейтенант.

Нас построили во дворике двухэтажного здания блокпоста. Обнесен он был типичным бетонно-железным забором, серым, как моя жизнь. Такие же серые плиты лежали на земле. У самого забора я впервые на территории Зоны увидел БТР. Колес не хватало, и это напоминало щербатый рот. Башня была повернута в сторону железнодорожной насыпи. «Хм-м, – подумал я. – Наверное, палят из пулемета. Тоже неплохо: сидеть под защитой брони и постреливать в мутантов. Или не только в них?»

Вот на серых плитах мы и стояли. Капитан витиевато изъяснялся, периодически выдергивая фразы из сериалов, вспоминая картину маслом. Правда, узнал я и кое-что новое для себя.

– И если вы будете жарить рыбу без масла, я, клянусь вашими мамами, нарисую такой рапорт о вашей несостоятельности, что даже охранниками в маркет вас не возьмут, – закончил он получасовую лекцию.

Атлантовцы вытянулись по стойке «смирно». Я же посматривал по сторонам, пытаясь понять, где же у них тут кухня. Есть хотелось.

– Подняли моих солдатиков по тревоге, не могли подождать, пока старлей условный сигнал подаст? Вот и приказ вам с лету – запустить в вечерний и ночной караул. Поделитесь поровну – и вперед.

– Как это поровну? – удивился Ренат, подразумевая, что нас пять человек.

– Это не по закону, – взвыл атлантовец.

– Оружие когда получим, до или после еды? – спросил я.

Капитан снял очки и ответил на мой вопрос:

– Оружие получите завтра. Может быть, если погодка будет к этому располагать. А так, вы же в карауле, так и кричите «караул»! Громко крикнете – больше шансов будет остаться целым!