Виктория Шваб - Месть [litres]

– Я элегантный центральный элемент.

– Боюсь, без чего-то, что могло бы смягчить пространство, оно будет выглядеть ужасно строгим.

– Это начало новой эры, – огрызнулась Марсела, – не гребаный день рождения шестнадцатилетки. Избавься от них.

Человек заколебался.

– Если вы так уверены…

Джун услышала страшный стук каблуков по мрамору.

– Ну, может быть, вы знаете лучше… – Послышались возня, вздох, и Джун вошла в дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина рушится в объятиях Марселы.

– О, я все пропустила, – весело сказала Джун, когда то, что осталось от мужчины, упало на пол. Она рассматривала разрушенную кучу, украшенную лишь несколькими оборванными кусочками шелка и серебряной запонкой. Марсела теперь вспыхивала жарче, быстрее, и, насколько могла судить Джун, ей все еще не удалось найти свой предел.

Марсела откинулась на стол и взяла тряпку, вытирая руки.

– Всегда ненавидела повторяться. – Она подняла взгляд. – Разве тебе не полагается следить за нашим новым гостем?

– Хватит с меня на один день, – сказала Джун. – Я доставила твое послание.

– И?

– Сложный парень, но, думаю, он придет.

– Очень на это надеюсь, – сказала Марсела. – Я рада, что ты вернулась вовремя.

– Для чего? – спросила Джун.

Марсела передала ей карточку.

Джун взяла ее, перевернула, глаза скользнули по бумаге. Она покачала головой, озадаченная и удивленная.

– Господи, Марсела, тебе кто-нибудь говорил, что ты сумасшедшая?

Марсела поджала губы.

– Пару раз. Так мужчины любят оскорблять амбициозных женщин. Но ты не забыла, Джун, это была твоя идея.

– Я пошутила, и ты это знаешь. – Джун отбросила карту. – И скольким ты это отправила?

Марсела принялась считать на пальцах.

– Мэр, начальник полиции, окружной прокурор, директор ЭОН. – Она махнула рукой. – И несколько сотен самых могущественных, а в прошлом – самых влиятельных людей в этом прекрасном городе.

Джун в недоумении покачала головой.

– Привлечение такого рода внимания – очень плохая идея. Ты фактически рисуешь мишени у нас на спинах.

– Они там уже есть. Ты не заметила? Они придут за нами, так или иначе, Джун, и если мы будем прятаться, никто никогда не узнает, что мы вообще были. Так пусть они нас увидят. Пусть увидят, что мы можем сделать. – Марсела улыбнулась этой своей сияющей соблазнительной улыбкой. – Признай, Джун. В глубине души тебе хочется стоять в лучах света. Больше не работать. Больше не прятаться.

Марсела не понимала, что Джун всегда будет прятаться. Но в одном все же была права.

Люди пытались согнуть Джун. Сломать ее. Заставить ее чувствовать себя ничтожной.

Возможно, им пора понять, насколько ничтожны они сами. Джун уже не стать собой, той, кем она была раньше, но она могла стать кем-то. Чтобы ее увидели.

И когда придут ЭОН, что ж, они ее не поймают.

Оставался только один вопрос.

Кого же ей надеть?

Сидни упала на четвереньки на льду.

Она попыталась уползти, но Эли схватил ее за шкирку и потащил назад.

– Ну же, Сидни, – сказал он. – Давай закончим то, что начали.

Она села, хватая ртом воздух.

Сидни не помнила, как заснула. Большую часть ночи она беспокойно крутилась. Дело не в Кингсли – она провела пять лет, привыкая к странным новым местам. Дело было в Викторе или скорее в его отсутствии.

В квартире было как-то не так, слишком пусто.

Он умел собой занять пространство и, даже когда бродил, точно призрак, никогда не исчезал насовсем. Всегда была эта связь между ними, и всякий раз, когда он задерживался допоздна, Сидни лежала в кровати и чувствовала, как нить под рукой обвисает, а затем снова натягивается, когда он возвращался.

Но прошлой ночью Виктор не вернулся.

Дюмон был ловушкой, и Виктор почти в нее угодил. Он убежал и не вернется, пока не станет безопасно. Он сбежал – и Сидни знала, что ему помогли. Она снова проверила свой телефон, увидела переписку с прошлой ночи.

Сид: Спасибо.

Джун: На здоровье;)

Сидни встала и вышла из своей комнаты, увидела Митча за столом. Тот скручивал пару проводов и укладывал их в маленький черный ящик. Сидни всегда удивлялась, как такие большие руки могут выполнять такую тонкую работу.

– Что это такое? – спросила она.

Митч улыбнулся.

– Просто меры предосторожности, – сказал он, держа устройство. Сид поняла, что уже видела предмет раньше или что-то подобное, замечала такие в углах дверных проемов везде, где она, Митч и Виктор жили.

– Есть новости от него?

Митч кивнул:

– Сегодня утром позвонил. Как только он вернется, мы уходим.

У Сидни сжалось сердце. Она не могла покинуть Мерит. Еще нет. Не раньше, чем попытается…

Она вернулась в свою комнату, оделась, натянула сапоги и куртку-бомбер, а затем пошла к комоду, где прятала маленькую красную банку. Сидни сунула коробку глубоко в карман и направилась к входной двери.

– Идем, Дол, – позвала она.

Пес лениво поднял голову.

– Сидни, – сказал Митч. – Нам нужно оставаться в доме.

– А ему нужно прогуляться, – возразила Сидни.

Дол, со своей стороны, не сильно рвался на улицу.

– Я выводил его раньше на крышу, – сказал Митч. – Здешний садовник здания не обрадуется, но что поделать. Прости, ребенок. Мне тоже не нравится сидеть взаперти, но это небезопасно…

Сидни покачала головой:

– Если бы ЭОН знали, где мы, они бы уже за нами пришли.

Митч вздохнул.

– Может быть. Но я не хочу рисковать.

В его словах была стойкость, суровая решимость. Сидни прикусила губу, задумалась. Митч раньше никогда ей не препятствовал, ну, физически. Не передумает ли он теперь?

Она не хотела его вынуждать. Сидни вздохнула, стаскивая пальто.

– Отлично.

Митч выдохнул с явным облегчением.

– Отлично. Я приготовлю обед. Есть хочешь?

Сид улыбнулась.

– Всегда, – ответила она. – Только я сначала душ приму.

Митч уже был на кухне, включил плиту, и она проскользнула по коридору, снова натягивая пальто. Прошла мимо ванной комнаты в спальню Митча, открыла окно, и тут в комнату вошел Дол.

– Стой, – прошептала Сид.

Пес открыл рот, будто хотел залаять, но просто вывалил язык.

– Хороший мальчик, – сказала она, занося ногу над подоконником. – Пригляди за Митчем.

Сидни собиралась спуститься по пожарной лестнице, но остановилась, выбирая карту, которую всегда держала при себе – ту, которую Виктор так давно выбрал из рассыпанной колоды, а затем сунул ей в ладонь, как секрет.

Король пик.

С тех пор он обтрепался, края истерлись за пять лет пребывания в задних карманах, посередине пролегла грубая складка.

В их игре картинка означала свободу.

Сидни сказала себе, что не нарушает правила – по крайней мере, не она одна.