Сергей Извольский - Молодые Боги. Новый рассвет [СИ]

Его слова заглушил раскат грома.

– Цитадель Сталь захватила Храм! – разнесся над мертвым городом зычный голос.

Капитан между тем встретился со взглядом одного из бойцов поодаль, приходившим в себя – тот, с красным от ожогов лицом и прожженными дырками в кителе был одним из тех, кто смог выбраться из горящего танка – в котором и без коктейля Молотова из-за жары и чада выхлопов находиться было сродни изощренной пытке.

– Цитадель Сталь захватила Синагогу! – разнесся над мертвым городом зычный голос следом за очередным ударом грома.

Так и не сделав глоток, голубоглазый капитан завинтил крышку и бросил фляжку с водой бойцу, направляясь к последнему оставшемуся под контролем имперцев объекту. Большой начальник неожиданно передал – пусть и своеобразным путем, светловолосому федералу свои полномочия, и капитан больше не намеревался терять бойцов в глупых и стремительных атаках.

Поодаль от разговаривающих командиров Филипп топтался рядом с остатками уничтоженного выстрелом танка броневика. Бывший кадет Эмеральда остался единственным выжившим из своего отделения — и сейчас капитан Волков про него просто забыл – или не принимал во внимание. Отойдя от основной группы федералов, которые под прикрытием снайперов и охранения перемещали уцелевшую пушку из Костела и пытались снять тяжелое вооружение с подбитых танков, Филипп прошелся к раскуроченному снарядом броневику.

Корпус машины напоминал смятую консервную банку после удара, броневые листы разошлись по швам. В крупной прорехе виднелось искаженное мукой лицо мертвого стрелка. Мурад — узнал бывшего сокурсника Филипп. Он вскинул было винтовку – здесь, как и во всех Новых мирах, тела истончались после смерти, превращаясь в прах; дагестанец же выглядел как живой — несмотря на явное отсутствие жизни. Филипп прикоснулся к плечу зажатого металлом стрелка, как тот вдруг рассыпался пеплом с едва слышным шелестом – погибшей имперец оказался похож на искусную фигуру из папье-маше. Не понимая, как такое могло произойти, Филипп вдруг повернулся на тонкий пронзительный стон – словно котенок мяукал. Прислушавшись, он уловил сдавленное рыдание. Перехватив оружие, Филипп прошел в сторону, заходя сквозь оставшийся целым дверной проем, проходя вглубь мешанины камня и ссохшихся деревянных перекрытий. Увидев шевеление, он вскинул винтовку, но почти сразу приспустил ствол.

– Оу! Привет! — широко улыбнулся он, осторожно двигаясь вперед.

Софья, увидев во взгляде недавнего любовника неприкрытую угрозу, засучила ногами, пытаясь отползти как можно дальше. Девушка была без кителя, в одной драной и окровавленной майке. Волосы ее растрепались, закрывая бледное лицо с широкими царапинами. Филипп довольно осклабился — он и рассчитывать не мог, что возможность отомстить за недавние унижения появится так скоро. Сильный и резкий удар в затылок оглушил его, бросив вперед – так что он разбил лицо о камни — уже не почувствовав этого, расставшись с сознанием.

Стремительно и бесшумно двигающаяся Сакура быстро затолкала кляп в рот бессознательного Филиппа и обмотала ему лицо -- так, что туго натянутая плотная полоса ткани стянула рот, заставив его приоткрыться. Из двух длинных, выше колен гольфин на ногах японки осталась только одна – именно вторая, торопливо срезанная ножом, пошла на кляп для бывшего сокурсника.

Схватив Филиппа за шиворот, Сакура оттащила его вглубь развалин. Софья – прихрамывая, последовала за ней. Визуально сейчас девушка была не так раздавлена, как в тот момент, когда на нее смотрел Филипп – но передвигалась с большим трудом.

– Быстро, быстро! – подгоняла ее японка. Морщась от боли, Софья догнала ее в тот момент, когда Сакура умостила тело Филиппа в небольшой яме и жестом попросила девушку действовать.

Несколько минут безуспешных попыток, и Софья негромко выругалась.

– Я не могу брать – только отдавать, – подытожила она.

Сакура пристально посмотрела на Софью, та в ответ лишь кивнула – подаваясь вперед.

«Удачи» – успела она шепнуть перед тем, как умереть. Филипп в этот момент очнулся, и попытался замычать, привлекая внимание.

Громкий сдавленный стон ему удался – привлечь внимание нет – умер Филипп через несколько секунд. Ровно в тот момент, когда грохнула первым выстрелом, начиная затяжной обстрел, трехдюймовая пушка – поднятая федералами на холм с Торговыми рядами, где укрылись оставшиеся имперцы.

Она появилась неожиданно, словно сотканная в мираже плывущего над землей жаркого марева. Девушка шла осторожно — тихо и мягко бесшумно ступая босыми ногами по раскаленным камням, плывя через площадь как призрак. Ни единого звука не выдавало ее движение – она перемещалась словно бесплотный дух.

Губы незнакомки мелко дрожали, в огромных миндалевидных глазах пронзительно-зеленого цвета плескался ужас. Лицо девушки исказило беззвучной мольбой — она прянула ближе, отрывая руки от качнувшейся упругой груди совершенной формы. Один из бойцов невольно сглотнул – столь невероятно красивая девушка выглядела здесь абсолютно нереально.

— Меня глючит? – полушепотом спросил он у напарника.

Грудь девушки между тем мелко задрожала от прерывистого дыхания, и она открыла рот в беззвучном крике, простирая вперед руки, будто готовясь упасть раненым лебедем. Оба федерала невольно шагнули к ней – и сразу неуловимо быстро мелькнула тоненькая ладошка. Еще до того, как первый боец – получивший рубящий удар по шее, упал, второй попытался закричать. Не получилось — из горла, в которое глубоко вонзился массивный уставной клинок цитадели Эмеральд, вырвался только булькающих хрип. Лезвие вдруг налилось магической силой — вытягивая через себя жизнь умирающего солдата. Глаза Сакуры полыхнули зеленым огнем – цвета яркой майской зелени, и нагая девушка, отвернувшись от рассыпавшегося прахом первого федерала, присела рядом со вторым.

Софья, делавшая недюжинные успехи в стихийной магии земли, в этом мертвом мире смогла отдать ей свою силу через поцелуй. Чтобы забрать ее у противника, Сакуре пригодился клинок — с Филиппом, через открытую рану -- с помощью ножа как проводника, у нее получилось почти сразу.

Вытянув вместе с жизнью энергию у второй жертвы, Сакура – даже не озаботившись оставленной за углом одеждой, забежала в Синагогу. До переклички у нее было время – главное успеть начать захват здания, чтобы федералы не смогли помешать. Сжавшая от напряжения губы в тонкую нить японка поднялась на второй этаж и забилась в самый темный угол, замерев – чтобы не быть замеченной наблюдателями противника.