Михаил Михеев - Время молодых [litres]

– Мой тебе совет – не напоминай нашим штабным гениям об этом эпизоде. Сам понимаешь – свои промахи никто признавать не любит и очень обижается, когда его тыкают носом в дерьмо. Наживешь врагов в дополнение к уже имеющимся. Оно тебе нужно?

– Знаю, не ребенок, – огрызнулся Касиваги. – К тому же у них была железная причина для отказа. Мол, я неадекватен и хочу поквитаться за брата.

– Если бы они знали ваши «теплые и дружеские» отношения, то аргумент бы не сработал. Ну да ладно, не в этом суть. Куда интереснее, каким образом уральцы сумели нанести нам четыре поражения подряд.

– Ну, в последний раз понятно. Там у нас и флота-то не было.

– Эль Рияд…

– Они неплохие солдаты, но корабли у них старые. Разве что числом бы задавили. Но, полагаю, просто у уральцев нашлось в рукаве что-то, о чем не предполагают даже их боссы в Конфедерации. Какая-нибудь секретная разработка из серии «только для своих».

– Звучит нелогично.

– А мне кажется, наоборот, ничего удивительного. Это ж русские. При всем своем легендарном разгильдяйстве, они периодически ухитрялись на ровном месте родить идею, воплотить ее «в металл» и получить на выходе что-то дешевое, потребляющее минимум ресурсов, но притом невероятно эффективное. Ну а после этого начиналось самое интересное: полевые испытания свежевырезанной дубины. Проще говоря, наиболее обнаглевших соседей жестоко били по башке. Наверное, и в этот раз случилось нечто подобное. Против кого готовили свою игрушку русские, правда, неясно, они вообще соседей не любят. Всех, поголовно, даже тех, с кем формально живут в одном государстве. Так что наверняка кандидатов хватало, но под горячую руку первым угодил несчастный Такаши.

– Или твой брат.

– Или мой брат, – серьезно ответил Касиваги. – Точнее, его эскадра. Не знаю. Как бы то ни было, угрозу надо ликвидировать, а для этого, прежде всего, собрать информацию о противнике. Я…

– Не ты. Сейчас собирается эскадра, поведет ее вице-адмирал Сакаи. А мы посмотрим, чем нам ответят. Ты же будешь действовать, когда мы получим достаточную информацию о том, кто и с помощью чего нам противостоит. Рисковать тобой ради проведения разведки боем, я считаю, глупо.

– Возможно, ты и прав. Возможно…

Что общего у депутатов и презервативов? Без них намного приятнее. Даже если презерватив драный, а депутат бывший. И потому Александров не испытывал ни малейшего удовольствия от необходимости общения с экс-депутатом Верховного Совета Аванесяном. И, честно говоря, не собирался с ним встречаться, однако Громова попросила хотя бы выслушать банкира. Просто для того, чтобы не обострять и без того не самую спокойную обстановку в среде первых людей планеты. Александров попробовал спорить, но… Самый быстрый способ прекратить спор с женщиной – прикинуться мертвым. Пришлось соглашаться, прилетать на встречу, а потом еще и хромать до кафе – нога разболелась страшно, а колоть обезболивающее не хотелось. Не заметишь, как привыкнешь – оно, спрашивается, надо?

Откровенно говоря, кафе – не лучшее место для разговоров, но других вариантов Александров попросту не видел. Тащиться в здание Верховного Совета не хотелось, просто потому, что там найдется куча людей, желающих потрепаться о вещах, важных для них, но абсолютно неинтересных адмиралу. Приглашать банкира на свой линкор – много чести. Согласиться на приглашение и приехать в особняк самого Аванесяна? Да идет он, еще прошлый визит в памяти свеж. К себе, в перед самым отлетом к Новому Амстердаму приобретенную холостяцкую квартиру, тем более не пригласишь. Хотя бы потому, что в месте, где можно только ночевать, откровенно бедновато.

Ну, не видел Александров нужды обставлять ее сверх необходимого, а понты – наше все. Дом же себе он не только не построил – даже не начинал. Хотя, пожалуй, стоило озаботиться, тем более сейчас, когда планета готова была на руках носить спасителей и защитников. Подарили бы хоть небоскреб – так, от чистого сердца, чтоб, не дай Космос, не улетел, оставив планету без защиты. Пожалуй, стоило намекнуть Устинову, что хотелось бы начать обустраиваться, но пока приходилось как-то обходиться. Поэтому и выбрал кафе, причем из недорогих – неформальная обстановка успокаивающе действовала на самого адмирала.

Точно в назначенный час тихо, но солидно, породисто прошелестели шины, и из остановившегося у входа автомобиля выбрался шофер, он же охранник. Из окна хорошо было видно, как он осмотрелся вокруг, потом открыл заднюю дверь и деликатно поддержал босса под локоть. Чтоб, значит, тому удобнее было. Сам Александров в такой ситуации постеснялся бы принимать помощь. Хотя бы потому, что еще нестарому, здоровому мужчине должно быть стыдно демонстрировать всем и каждому свою немощность. Хотя… у него – свои понты, у банкиров, наверное, свои, так что не имело смысла осуждать чужие привычки.

Войдя в кафе, Аванесян, не скрывая брезгливости, осмотрелся, чем вызвал у Александрова острый приступ раздражения. Тем не менее, адмирал подавил в себе это чувство, щелчком пальцев подозвал официантку и предельно вежливо – он всегда старался быть корректен при общении с обслуживающим персоналом – попросил ее пригласить «вон того вислоносого господина» за свой столик. Еще через минуту Аванесян уселся на обтянутый искусственной кожей потертый диванчик, всячески демонстрируя, что тот попросту недостоин чести вмещать на себе банкирскую задницу.

Но, тем не менее, сел, чем вызвал в душе Александрова, никогда не считавшего себя светочем добродетели, гнусную ухмылку. Вот так, душка-банкир, это у себя в офисе ты крут, а здесь и сейчас разговор будет идти совсем по другим правилам. Разумеется, кроме чужих неприятностей есть еще другие радости в жизни, но эти все же стоят особняком.

Откинувшись на спинку диванчика, надо сказать, довольно удобную, Александров небрежно потягивал кофе. Кстати, здесь оно было неплохо заваренным и, в отличие от более дорогих заведений, подавали его не в чашечках размером с наперсток, а во внушительного вида и объема кружках. За что и любил, кстати, адмирал такие вот кафе – пускай великосветские снобы и считали подобные заведения местом для плебеев, зато здесь не требовалось корчить из себя аристократа, возиться с дюжиной вилок и платить втридорога за микроскопические порции. Циничная натура выходца из трущоб протестовала против такого подхода к трате кровью и потом заработанных денег, а солдафон в душе мерзко подхихикивал. И тем интереснее было наблюдать сейчас за банкиром, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Могли бы и поздороваться, – буркнул наконец Аванесян, явно для того, чтобы прервать затянувшуюся паузу. Александров пожал плечами: