Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 11 [СИ]

– Вещи? – удивился Хаджар. – но разве Дархан не был богом? Ну или чем-то похожим?

– Нельзя быть похожим на бога, юный воин, – покачал головой фантом. –можно либо им быть, либо не быть. Дархан, сражаясь с врагами Седьмого Неба, снискал себе славу бога, но оставался лишь созданными богами оружием. Игрушкой. Слугой или, даже, рабом. Но прекрасная девушка относился к нему не как к слуге, а как к другу.

Хаджар вспомнил Дархана, который “жил” внутри его души. Почему-то он с трудом представлял себе того, кто смог бы подружиться с Черным Генералом.

Хотя, возможно, ему было сложно это сделать по той причине, что первый из Дарханов собирался, в прямом смысле, сожрать его душу и захватить тело.

– От неё он впервые узнал, что такое человеческое тепло, – продолжил рассказ фантом великого волшебника. – Тепло не тела, но души. Она рассказывала ему истории, юный воин. Люди часто недооценивают силу и могущество историй. Истории… что делает нас теми, кто мы есть, как не то, что мы слышим в детстве из уст тех, кто вкладывает в наше будущее их прошлое? Слова, юный воин, вот единственное, что имеет силу в этом мире.

Хаджар посмотрел на лежащий у него на коленях меч. Может, в том, что говорил волшебник была мудрость, но настоящая сила…

И вновь в его ушах прозвенело эхо голоса Моргана.

Что же – над этим он задумается позже.

– Дархан слушал эти истории. Истории людей. Боги никогда ему ничего не рассказывали, юный воин. Первой, от которого он узнал прошлое, была простая человеческая смертная. Так давай же подумаем, кого встретил Горшечник? Бога, который был рабом среди других богов, или человека, которого наделили силой богов и сделали их рабом?

– Разве это так важно? – спросил Хаджар.

– Это важнее, чем все, что ты знал прежде, юный воин, – шепот волшебника стал еще тише. – Черный Генерал сражался за богов, а затем против них. Но когда он пошел войной против всего мира… зачем ему это было нужно, юный воин?

– Потому что он был и остается сумасшедшим ублюдком, который стремиться разрушить и уничтожить этот мир?

– Уничтожить мир? Но разве Дархан не принес людям знание пути развития? Разве не научил он их сражаться и становиться сильнее? Разве не показал им мудрость, сокрытую прежде на Седьмом Небе. Разве не указал им, на то, что истинная сила и свобода храниться внутри них самих? Разве не дал он им свободу выбора, а не слепое служение богам? Разве он станет уничтожать то, что создал своими кровью и потом?

– Откуда мне знать, – пожал плечами Хаджар. – ты мне обещал историю о Горшечнике, ман, а рассказываешь о Черном Генерале, который собирается сожрать мою душу, чтобы уничтожить все, что мне дорого. И, если честно, мне плевать, какие у него мотивы. Пока бьется мое сердце – он останется лишь запертым осколком души. Так что давай, лучше, перейдем к истории о Горшечнике.

Волшебник улыбнулся разноцветными глазами.

– Я уже рассказал тебе то, что должен был, юный воин, – порыв ветра превратил фантома в свет звезды, исчезающего среди трещин древней скалы. –лишь в историях ты найдешь ответы на свои вопросы, юный воин. Но в них же, ты найдешь и свой конец. Найдешь того, кто не был рожден.

Фантом исчез и Хаджар понял, что это навсегда.

Иллюзия, созданная странствующим волшебником исполнила свою цель.

Хаджар смотрел на Акену. Та сидела за столом и пила, кажется, уже пятую чарку крепленой браги на настойке столетнего корня Пьяного Папоротника. Хаджар не был уверен, что даже он, прошедший через десятки солдатских вечером у костра, осилил хотя бы три полновесные чарки.

Акена же поглядывала уже на седьмую.

Но Хаджар её понимал и уж конечно – не осуждал.

Плата за Вечно Падающее Копье оказалась воистину равноценной. Не просто “цвет глаз” и эфемерное “зеркало души”, как именовал их Пепел, странствующий волшебник.

Нет, фантом древнего мага забрал у дочери правителя Дарнаса куда больше, чем россыпь изумрудов из радужки глаз. Он забрал её способность видеть.

И ладно если бы только реальный мир – слепота не была страшна для Адепта, который мог научиться “видеть” мир через потоки Реки Мира, а уж ощущать он мог бы его лучше, чем любой смертный.

Нет, Пепел забрал совсем иную способность видеть – видеть Реку Мира. Видеть звезды Духов в ней, видеть течение потоков энергии и мистерий.

Фактически, он лишил Акену возможности идти дальше по пути развития. Сделал её калекой в том смысл, в каком только можно было совершить подобное с адептом уровня Повелителя.

– Не могу… – снова прошептала принцесса. До этого она несколько минут сидела сосредоточенной, а затем расслабленно опустилась на спинку стула. –Не могу призвать королевства.

Хаджар промолчал.

Чтобы призвать королевство, пусть даже и стадии Баронства, нужно было не только чувствовать, но и видеть мистерии – направлять их, сливать с потоками энергии и… все это оставалось лишь вершиной айсберга. И даже этой самой верхушки, не говоря уже про основание, Акена была лишена.

– Возможно, существует какое-то лекарство, – попытался хоть как-то поддержать Хаджар.

Девушка лишь удрученно покачала головой.

Рядом с их столом стояла относительно непримечательная палка. Длинная деревянная жердь, выточенная из неизвестной Хаджару породы дерева. С одной стороны слегка утолщенная, а с другой – наоборот, остро заточенная и обожженная в костре.

По древку “копья” шла вязь таинственных символов и… все.

Никакой атрибутики, которая помогла бы безошибочно определить в артефакте грозное оружие. Никакого вмешательства в потоки энергии, никаких мистерий.

Просто обычное, словно мальчишкой из ветви дерева, выточенное копье. Такими не пользовались даже в племенах Карнака, не далеко ушедших от древних людей в плане развития технологий.

– Как думаешь, – внезапно протянула Акена. – отец знал, чем именно мне придется заплатить за это копье?

Хаджар хотел ответить “Нет”. Хотел солгать, чтобы поддержать некогда ярко цветущую, а теперь буквально на глазах увядавшую принцессу.

Но он не мог себе этого позволить.

Знал ли Морган? Может и нет, но явно надеялся на нечто подобное. Старый интриган знал свое дело. Добиваться одного результата одним действием это дилетантские замашки. Морган никогда одним движением не переставлял только одной фигуры. Каждый его шаг менял положение сразу нескольких позиций на доске.

Акена, видя замешательство собеседника, прошептала достаточно грязное ругательство, а затем опрокинула в себя очередную чарку.

– Девушка, – она помахала рукой проходящий мимо официантке. – Принести еще такой же… кувшина четыре.

– Конечно, миледи, – расплылась в реверансе пышная, но очень миловидная, девчушка лет шестнадцати.