Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 8 [СИ]

Но, даже так, этого удара хватило, чтобы замедлить десятки и сотни Духов, сомкнувших свое кольцо вокруг оврага, в котором они и находились.

– Что… ты…

Хаджар не стал слушать Анис. Лишь произнеся:

– Не думал, что так быстро буду вынужден его использовать, – Хаджар, положив Черный Клинок на колени, уселся в позу лотоса и погрузился внутрь глубин своей души.

Миновав темноту, в которой обитал влившийся в татуировку на груди дракон и Черный Клинок, Хаджар оказался посреди бескрайней долины, укрытой ковром из зеленой травы.

Время здесь текло иначе, чем в реальном мире. Да и выглядел Хаджар немного подругому. Пропали его старые обноски, а на смену им пришел простой, но ладный наряд из серых тканей.

Пояс подвязала алая веревка, к которой крепилась походная горлянка. Длинные, черны волосы, стянул в хвост узкий кожаный ремешок.

Деревенские обмотки вокруг лаптей заменяли ему сапоги.

Именно так Хаджар видел сам себя и именно таким он и предстал внутри мира собственной души.

– Учитель! – Хаджар опустился на колени и коснулся лбом земли.

Перед ним, на вершине холма, возвышался ныне пустующий валун, на котором когда-то сидел его прославленный предок и Учитель – дракон Травес, последний из племени Лазурного Облака.

Отдав дань уважения Учителю, Хаджар повернулся в другую сторону. Здесь росло низенькое, слабое деревце. Размерами не выше колена, в своих кронах она спрятала маленького птенца. Птенца птицы Кецаль. Того, кто для орков степей Ласкана олицетворял символ свободы.

Наклонившись к нему, Хаджар протянул ладонь.

Птенец, высунув клюв из-под крыла, зевнул и, взмахнув крылышками, вскочил на палец.

– Ты поможешь мне, дух мой?

Птенец уставился глазами бусинками в голубые очи Хаджара. Это выглядело так, будто он говорил: “А ты думаешь, я когда-нибудь захочу тебе отказать?”.

– Я не принуждаю, – покачал головой Хаджар. – Нет хуже участи, чем биться по принуждению. Это всего шаг от рабства. Я бы не хотел быть хозяином птице свободы.

Птенец фыркнул и взмахнул крыльями. Этим он словно повторил однажды услышанную Хаджаром фразу о том, что рожденный свободным, рабом стать не может.

Хаджар засмеялся.

Птенец, размером меньше пальца, обладал таким же жестким и непреклонным характером, как и сам Хаджар.

– Тогда, я дам тебе свою силу, а ты мне – свою, хорошо?

Птенец, видят Вечерние Звезды и Высокое Небо, абсолютно по-человечески кивнул.

Хаджар, с глубоким вздохом, мысленно потянулся к Ядру. Подняв руку к иллюзорному небу, он опустил её и указал пальцем на птенца. В этот же момент облака раздвинулись и в дух влился поток черной, с миниатюрными прожилками синей, энергии.

Птенец рос. Его крылья увеличивались в размерах.

Они были ему нужны, чтобы свободно парить под самыми из высоких небес. Чтобы с гордостью встречать любые бури и бороться с самими дерзкими из ветров.

Росли его стальные когти.

Они были ему нужны, чтобы сражаться… нет, не за жизнь – за свои крылья.

Эйнен, растратив почти все свои силы, опустился на землю. Чья-то чужая воля подхватила его и вернула обратно под купол.

– Что делает этот демонов варвар?! – закричал Том.

– Это знает только он сам, – пожал плечами абсолютно спокойный Эйнен.

В этот момент Духи, понявшие, что больше никакой огромный змей их не атакует, продолжили свое неумолимое продвижение к цели.

Сидевший в позе лотоса Хаджар внезапно протянул вперед руку. Казалось, что в этом простом жесте не было ничего необычного, но в следующее мгновение щиты, кружившие вокруг Диноса, Марнил и Эйнена, задрожали.

– Что за…

Огромный, дотягивающийся до облаков, закручивая их в спираль, столп энергии ударил из груди Хаджара. Мгновенно расширившись, он полностью скрыл внутри себя сидевшего на земле человека.

Следом за этим песок на земле начал постепенно закручиваться в тут же рассыпающиеся вихри. Затрепыхались одежды, покачнулись кроны кустов и слетела пыль с развалин.

Создавалось впечатление, будто кто-то позвал ветер и тот, сперва откликнувшись на зов, не понял, кто имено его звал и исчез.

А затем по ушам резанул высокий, тонкий птичий крик:

– Кья!

Столп энергии исчез, а после него в воздухе зависла птица. Её широкие крылья достигали в размахе трех метров, а острые когти выглядели обнаженными мечами.

– Это какой-то артефакт? – ошарашенно прошептала Дора.

– Это дух, – тут же ответил Эйнен.

– Невозможно! – выкрикнул Том. – Он ведь простой Небесный Солдат!

– Нет, – сверкнули фиолетовые глаза Эйнена. – Мой друг не Небесный Солдат, он безумный варвар.

Хаджар, все так же сидя в позе лотоса, поднял раскрытую ладонь к небу. В ней мгновенно материализовался Черный Клинок, на котором ярче ночной звезды сиял синий иероглиф.

Птица-Дух, вновь издав высокий крики, взмахнула крыльями и, внезапно, втянулась внутрь спины Хаджара.

– Что за демоновщина! – закричали хором Том и Дора.

Для них необычным был тот факт, что Эйнен умел, каким-то образом, вооружать своб обезьяну Духом, но то, что проделал Хаджар шло в разрез со всем, что они знали о пути развития.

Из-за своего крика они не слышали, как улыбающийся островитянин прошептал:

– Твои предки зовут тебя, мой друг. Жаль ты не слышишь их яростного рева.

И никто не заметил, как руки Эйнена на миг покрыла радужная чешуя, чтобы мгновением позже исчезнуть во вспышке света.

Хаджар, поднявшись на ноги, выставил в сторону Черный Клинок. Если раньше на его лезвие сиял исключительно синий, древний иероглиф, то теперь все лезвие украшал такой же синий орнамент, напоминающий устремившуюся в полет птицу.

Птицу Кецаль.

– Черный Ветер, – тихо прошептал Хаджар и сделал один, единственный, удар мечом.

Удар, от которого в воздухе будто взорвалась невидимая бомба. Щита задрожали еще сильнее, когда до них докатился рев, способный расколоть небеса и разорвать землю.

От того места, где стоял Хаджар, по земле зазмеились глубокие трещины. Превращаясь в настоящие расщелины, он с жадностью поглощали падающие в них развалины и не успевших отпрыгнуть Духов.

В воздухе появлялись разрезы, вызванные одним лишь эхо от удара, прорвавшего грань Небесной техники. Пусть куда более слабые и в меньшем количестве, чем вызвала Анис, они с куда большей яростью били о синее пламя.

А следом за ними меч Хаджара будто ожил. Казалось, что ничто не было его остановить. Будто он освободился от всех оков, что когда-либо его стесняли.

Будто он двигался одновременно с волей Хаджара, которая могла дотянуться даже до самого Седьмого Неба и Яшмового Дворца.

То, что недавно представало в образе огромной, семнадцати метровой копии Черного Клинка, приобрело формы живого существа.