Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 3 [СИ]

Таков был его стиль – парящее перед ликом смерти перо.

Элейн была совсем не такой. Будто бы огненная демоница, она обрушилась на головы противников градом смертоносных ударов. От каждого взмаха её белого клинка по сторонам разносились всполохи огня. Они жарко целовали доспехи и незащищенные лица рвущихся к бою солдат.

Те падали со спин испуганно ржущих коней и катались по земле, не в силах потушить сжирающий их огонь. От криков, полных боли, ужаса и отчаянья, не замолкал плач детей и женщин.

Ни один крестьянин, тем не менее, не смел сдвинуться с места. Они думали, что их пленили… На деле же, два широких огненных кольца, которыми Элейн накрыла обе группы селян, защищали тех от случайных отголосков битвы.

Один из солдат, успевший поднырнуть под взмахами крыльев огненного сокола, скрестил клинки с принцессой. Птица, сотканная из пламени, выгрызала-выжигала в это время сердце из нагрудника еще одного вояки.

Интересно, эти агонизирующие, обугленные тела… Чтобы они сказали, узнай, что пали от меча принцессы?

Юношу, рвущегося в бою, это не волновало. Он взял копье обеими руками и резко выстрелил им. Он даже что-то выкрикнул, а вокруг его запястий закружились вихри серой энергии.

В сторону Элейн едва ли не пролился дождь из едва заметных, серых пик. Десятки, они летели к её торсу, рукам и ногам. Коснись такая кожи и порез глубиной в ладонь будет обеспечен. Все же, служивые с рудника были весьма неплохими практикующими.

Хаджар, наверное, увернулся бы от этого выпада. Не стал бы размениваться энергией и ударами лишний раз. Элейн же, чьи глаза светились от гнева, взмахнула клинком.

От её ступней отошла настоящая волна огня. Трехметровое цунами, поглотившее сперва технику, а затем и самого юношу. Она накрыла его морским валом, а когда расплескалась алыми брызгами, то от парнишки не осталось даже сапог.

Элейн была стремительна и ужаса в своем полном ярости и огня стиле. Каждым взмахом она посылала в сторону противников огненные дуги, очень похожие на “удары клинка”, но пока еще не таящие в себе столь глубоких знаний. Но даже этого хватило, чтобы солдаты, десятки из которых уже давно обернулись дымящимися головешками, развернулись и побежали прочь.

С криками они бросали свое оружие в попытках сесть на лошадей, не разбирающих от страха дороги.

Элейн не собиралась отпускать никого из них.

Она оттолкнулась от земли и взмыла в небо. Там, где-то в вышине, она зависла на мгновение. Будто бы дух огня или богиня битвы. Она что-то прошептала и её окутали потоки оранжевой энергии. В ту же секунду, принцесса провела указательным и средним пальцами по клинку, а затем взмахнула им направляя удар вниз- к земле.

Вместе с Элейн, с неба падали и тысячи огненных перьев. Они пылали, оставляя за собой туманный след тусклого пламени. Солдаты, которых коснулась эта монструозная, бьющая по площади техника, умирали еще до того, как их плоть занималась огнем и обугливалась.

На поверку, перья оказались клинками – клонами того, что держала в руках запыхавшаяся Элейн.

– Будь ты проклята, – сквозь зубы прокряхтел один из умирающих солдат.

Перо не убило его сразу, как остальных, а лишь задело артерию. Кровь он не истек – огонь тут же прижег рану. Так что смерть его ждала куда более ужасная – его жрал ненасытный огонь и укусы этого монстра были куда как страшнее, нежели зубы любого из зверей.

Не желая отправляться к праотцам бесславным, черным угольком, солдат сделал последнее, на что было способно его тело. Он достал из-за голенища нож из особого материала. Очень похожего на обсидиан, но намного более плотный.

Принцесса не могла знать, что это такое.

Хаджар же успел выкрикнуть лишь:

– Элейн!

От такого крика даже самые бравые офицеры Безумной Армии тут же приходили в себя. Элейн же впала в ступор. Такой, как если бы человек внезапно рухнул в колодец собственных воспоминаний о давно забытом сне.

Этого секундного замешательства хватило, чтобы солдат, процедив проклятье, вонзил кинжал в область солнечного сплетения.

Прозвучал взрыв. Волны энергии взмыли в небо, превратив землю в бушующее море. Волны песка и дерна поднимались, чтобы сбросить селян на ноги, а затем расползтись глубокими трещинами.

Хаджар был быстр. Возможно, он был быстрейшим мечников во всем Лидусе. Он размазался черной тенью, похожей на полет пяти воронов – его самая быстрая форма техники “Десяти Воронов”. Этого было достаточно, чтобы вытащить Элейн из расцветающего инферно, но…

Взрыв обернулся для хаджара распускающимся бутоном тюльпана. Огненные всполохи – сорванными ветром лепестками. От безумной скорости, кожа на теле Хаджара рвалась старой тканью. Кровь пропитала его одежды. Из глаз, ушей и ноздрей потекли кровавые струйки.

Он подхватил ставшую необычайно легкой Элейн и оттолкнулся от земли. На такой скорости простой толчок обернулся небольшим взрывом, вырывшим ямку сантиметров десяти в диаметре.

Одним прыжком он преодолел едва ли не десяток метров. Затем еще один хлопок и вот они уже стоят за пределами деревни. Хаджар обнимал сестру сзади. Её волосы теперь пахли кровью и дымом, а не летним лугом и полевыми цветами.

Они кричали что-то. Звала Негу. Звала Омарика. Их веселых детей и всех тех ребятишек, кому она мастерила куклы. Нов место ответов, были слышны лишь все затихающие крики горящих людей и треск разрушающихся домов.

Дым, поднимающийся от пожара, закрыл собой солнце, погружая окружавшие их земли под темный покров.

Элейн кричала, плакала и пыталась вырваться из рук Хаджара, но тот крепко держал сестру. Держал и мысленно просил прощения.

У всех тех, кто погиб, когда солдат использовал артефакт, разрушавший ядро силы практикующего и адепта.

Просил и у Элейн, которую он заставил пережить то, что она должна была пережить. Ради его дурацкого, безумного плана. Полного мести и злобы. Вовсе не ради справедливости и не во имя людей, чьи тела сейчас обращались в черный прах.

Принцесса плакала до тех пор, когда не закончились слезы. Она еще долго тряслась в беззвучных, сухих рыданиях. Уже не вырывалась из рук Хаджара, а повисла в них, безвольной куклой.

Развевался плащ Хаджара. Лицо обжигал жар костровища. Крики давно смолкли. Остался только треск сгорающего дерева.

Хаджар в последний раз вгляделся в оранжевое зарево. Однажды, когда придет его час встать перед судом праотцов, он выдержит слово о том, что стал причиной смерти сотни селян.

На фоне десятков тысяч тех, что он загубил во время войны – что значат лишь несколько сотен невинных душ.

Убедившись в том, что Элейн пришла в себя и может стоять самостоятельно, Хаджар освободил её из своих объятий.