Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 2 [СИ]

Обезумевшие от боя солдаты Лергона бросали канаты с крюками на крыши зданий. Они своими собственными силами ровняли с землей столь ненавистные им здания.

Падали древние библиотеки, оборачивались в огонь и прах свитки с техниками и знаниями. Их сваливали в кучу и, полив горючей смесью, поджигали. В то же время сквозь завалы Лиан и её люди смогли протащить осадные орудия. И тепрь в сторону скального ущелья, где высилась некогда красивая белая арка по небу летели огненные шары, оставлявшие черный дымный след.

Они разбивали в щеп стоявшие по краям ущелья дозорные башни. Ученики, не успевшие покинуть позиции, падали вниз с обрывов. Крича и стеная, они летели прямо в кипящее варево хаоса. Люди, кони, клинки, техники – все это смешалось в одной безумной палитре полной алых и оранжевых красок. Запах крови и гари забивал ноздри и дурманил сознание.

И на фоне всего этого всадник на белом коне и его длинное копье выглядел несколько ненормально. Столь же ненормально, как его погибшая возлюбленная.

Перемахнув через ряды воинов, всадник оказался перед Хаджаром. Он не назвал своего имени, ни обвинил в чем-то генерала, он лишь молча плакал от бессильной ярости и боли. Его копье было настолько длинным, что одним взмахом он легко нанизал пять солдат, а затем, легко подняв их в воздух, кинул в сторону Хаджара.

Наверное, было неправильным то, что генерал взмахнул мечом и разрубил тела своих же павших воинов. Но то были лишь тела – физические оболочки и не более. Души умерших уже обвивали пороги домов своих праотцов и их более не волновали дела живых.

Пришпорив бронированного коня, всадник отправил животное в стремительный рывок. Конь прыгнул, стрелой размазавшись в воздухе. Сверкнуло длинное, могучее копье.

Хаджар, убрав меч в ножны, развернулся пропуская наконечник мимо груди. Тот лишь царапнул нагрудник, но и этого хватило, чтобы Хаджар почувствовал, как в грудь ему ударил таран.

Чудом удержавшись на ногах, генерал схватился за древко и резко дернул. Всадник вылетел из седла, но вопреки ожиданиям не упал на землю. В воздухе он развернулся, оперся на древко и так и замер. Затем он силой ударил ладонью по основанию копья. Если бы Хаджар не выпустил бы из рук чужое оружие, то оказался бы пронзен от груди до поясницы.

Вместо этого он отскочил в сторону. Как раз вовремя, потому как спустя менее чем удар сердца, оружие на метр вошло в землю. Всадник, лишившийся своего коня, приземлился рядом с копьем. Пяткой он ударил по древку и оружие буквально врывало из земли огромный пласт. Разбитый на сотни мелких, острых осколков, он градом устремился к Хаджару.

Генерал вновь обнажил клинок и закрутил вокруг себя непроницаемый кокон стального света. Его клинок двигался настолько быстро, что было невозможно сказать, где заканчивается один взмах и начинается другой. В итоге осколки обернулись простой дорожной пылью, осевшей на доспехах Хаджара. Тот так и не успел перевести дух, как всадник уже перешел в наступление.

Держа копье за самое основание, он использовал его гибкость и длину. Один удар множился на десять, а десять на сотню. Генералу казалось, что он сражался не с одним противником, а с целым подразделением копейщиков. В то время, пока он отбивал три удара, ему наносили еще десять.

Хаджар орудовал мечом так быстро, как еще никогда прежде. И если бы не татуировка Духа Меча на его спине, позволившая ему использовать энергию клинка и продвинуться по пути Меча, то его бы уже пронзили тысячу раз. Лишь благодаря технике дракона Травеса, он смог избежать большей части ударов.

И все же по его плечам, по лицу и рукам текли струйки крови от многочисленных порезов. Даже броня уровня Смертного Артефакта не могла сдержать напора копейщика. Правильно говорят – меч и копье, два вечно враждующих короля войны.

Всадник, видя, что его противник лишь защищается и отступает, взял оружие широким хватом. Он замахнулся им над головой и, что-то произнеся, рубанул сверху вниз. С недоумением Хаджар смотрел на то, как копье увеличивается в размерах. Сперва до размеров столпа, а затем и вовсе – до габаритов корабельной мачты.

Не рискуя принимать удар на блок, Хаджар попытался увернуться. Копье расширялось слишком быстро и генерала все же задело. Его протащило по земле с пяток метров, сшибая с ног солдат и учеников. И все же, это было лучше, нежели оказаться прямо под центром массы удара. Копье выбило в земле настоящий канал, по которому вполне успешно могла проплыть лодка.

С ревом, обхватив копье-мачту, всадник выпрямился и развернулся. Он буквально сминал и разбивал людей, будто фарфоровые куклы. Хаджар, вскочив на ноги, смотрел на то как к нему приближается сама смерть.

Не теряя времени, он оттолкнулся от земли и взмыл в воздух, пропуская исполинское копье под собой. Заметив хищную улыбку на лице всадника, генерал понял, что совершил ошибку. Ошибку новичка. Он потерял опору и оказался в воздухе. Там, где невозможно увернуться от удара.

Столь же стремительно как увеличивалось, так же быстро копье принимало свои изначальные размеры. Всадник же вновь начал свою безумную пляску, превращая один выпад в сотню.

Целое облако из стальных наконечников устремилось к Хаджару, не имевшему ни единого шанса увернуться или заблокировать все атаки. Для этого ему было необходимо находится на земле.

– Проклятье, – выругался генерал.

Краем глаза следя за тем, как стремительно падает шкала его энергии. С начал боя он потерял всего одну единицу (согласно вычислениям нейросети), а вот за один лишь этот следующий удар – сразу три. В итоге у него осталось меньше шестидесяти процентов от общего количества энергии. Огромная растрата, учитывая, что конец битвы еще даже не замаячил на горизонте.

– Весенний ветер, – произнес Хаджар.

Не то чтобы ему требовалось называть техники, просто так было легче сконцентрироваться. А когда ты находишься в воздухе а к тебе мчится облако изи мириада стальных наконечников – вопрос концентрации становится весьма и весьма серьезным.

Прежде, когда Хадажр не посвятил себя Духу Меча, то не мог понять всю глубину техники Весеннего Ветра и потому использовал её куцый, самопальный вариант теперь же…

Вместе со взмахом меча, с режущей кромки клинка сорвался огромный, стальной, режущий удар. Суть “весеннего ветра” было вовсе не в стремительном выхватывании меча из ножен с последующим проникающим ударом-лучом. Она была намного сложнее и всеобъемлющей.

Как весенний ветер приносил с собой жизнь и разжигал её во всем сущем, так и техника была способна многократно усилить любой из ударов.

С каждым пройденным метром, удар Хаджара все увеличивался и расширялся, пока не достиг высоты в десяток метров.