Владимир Поселягин - Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь [сборник]

– Червонец, – последовал ответ.

Отдал нужную сумму – тут я лоханулся, забыл отложить деньги из пачек ограбленных Троицких, вот и пришлось отдать свою личную десятку. Себе из квартиры Троицких, кроме приятных воспоминаний, я не взял ничего.

Забрав пустой чемодан, я вылез из машины и через открытое окно протянул водителю пакет с пистолетом.

– Голубчик, если тебе не составит труда, не отвезешь ли в милицию? Вот тебе рупь за труды.

– Ладно уж, – благодушно ответил тот. Бросив пакет рядом, он тронулся с места, оставив меня на краю дороги. Как только он свернул на первом же повороте, я поднял руку. Пора вернуться туда, где оставил вещи и работают милиционеры. Времени с моего отбытия прошло чуть больше двух часов, надеюсь, никто там еще не разбежался, хотя мое отсутствие парни из наружки уже наверняка заметили.

На этот раз меня подвозил частник, причем я умудрился продать ему пустой чемодан. Тот имел потрепанный вид, так что с легкостью ушел за рубль, с меня даже платы за проезд не взяли.

Шаркая каблуками ботинок, я дошел до нужного подъезда, где оставил вещи, и к своему удивлению увидел, что милиция еще работала, да и «Победа» наружки торчала на месте.

Заметив меня, стоявший рядом со следователем уже знакомый участковый направился в мою сторону, насторожился. Видимо, тот хотел опросить.

– Добрый день. Я участковый инспектор, сержант Лютов. Вы живете здесь?

– Нет. Я дальше, в соседнем районе, – прошамкал я. – Тута мой сослуживец живета, х нему иду, сынок.

– Ясно, извините, – козырнул сержант, но тут же встрепенулся. – Простите, а вы месяц назад, пятнадцатого июля тут не были?

– В июле я в больнице лежал. Не было меня здеся.

– Ясно.

Разочарованный участковый направился обратно, а я зашел в подъезд. Если бы были свидетели и лестничная клетка не была пуста, они бы с изумлением увидели, как старенький на вид дед, с бородой до середины груди, как молодой перепрыгивая через несколько ступенек, бежит наверх.

На чердаке я наконец снял перчатки, очки и содрал бороду, яростно зачесав зудевшую на лице кожу.

Когда одежда старика уместилась в рюкзаке, я полил из фляги специальный раствор, позаимствованный там же, где брал бороду и остальное. Она с легкостью смыла крем и следы клея.

С помощью зеркальца убедившись, что я снова молодой, заодно проверил, не осталось ли на шее крема, и только потом уже переоделся в свое. За печной трубой я нашел темную нишу, где, светя фонариком, спрятал все компрометирующее меня. Теперь нет улик, нет и доказательств, хрен тут что найдут. Я еще табачком с перцем вокруг прошелся.

На площадку верхнего этажа с чердака я спустился со спокойной душой. Через минуту я уже стоял рядом с милицейским «газиком». Поговорив со следователем об остальных похожих случаях, я распрощался, и в сопровождении встрепенувшейся и уже потерявшей надежду найти меня наружки, направился со двора на соседнюю улицу. У меня на сегодня еще уйма дел.

На дороге простоять мне пришлось довольно долго, почти двадцать минут. Пока, наконец, я не увидел свободное такси, для разнообразия это оказалась «Победа».

– Двойной счетчик, – сказал я водителю, – нужно покататься по городу.

– Садись, – кивнул тот.

Назвав адрес дома в новостройке, я откинулся на спинку сиденья и вздохнул свободнее.

После совещания генерал-лейтенант Сахаровский, отпустив всех офицеров, на секунду задумался о чем-то, припоминая, и снял трубку телефона.

– Алло, Андрей, тебе известны такие имена, как Тонька-пулеметчица и Алекс Лютый?.. Напомни мне… Вот даже как? Однако… Да нет, один мой сотрудник интересовался насчет них. Похоже, что-то знает… Да он не из московского управления, за Киевом числится. Тут проездом… Может, еще здесь, наверняка в нашей гостинице остановился… Ну, хорошо, записывай. Младший лейтенант Соколов. Он там один такой, быстро найдешь. И держи меня в курсе, заинтересовали меня эти предатели. Все, давай.

Медленная машина правосудия начала раскручивать свои маховики.

– Приехали, – вывел меня из полудремы водитель.

Судя по постройкам, мы действительно где-то на окраинах Москвы, в центре нет новеньких хрущевских высоток.

– Жди, – велел я, оставив рюкзак в машине. Водитель тоже вышел и стал протирать лобовое стекло, убирая следы размазанных насекомых.

Дом был недавно сдан, год или два. Поэтому асфальтовые дорожки еще не обзавелись ямами, были клумбы и цветы. В общем, красивый зеленый район. Подойдя к двум старушкам у нужного нам подъезда, я спросил:

– Извините, уважаемые, не подскажете, Синицыны тут проживают?

– Здеся, в двенадцатой квартире, – ответила одна из старушек. – А тебе, милок, кого надо?

– Аню.

– Ухажер, небось? Вон они, у машины, на дачу собрались. Едва успел.

Обернувшись, я посмотрел на старенькую машину, стоявшую на отдельной площадке, метрах в ста от нас. Кажется, это была самая настоящая «эмка», только цвет был белый. У машины находилось пятеро: мужчина лет сорока, женщина чуть помоложе, девушка моих лет и два мальчишки-сорванца на вид лет десяти, видимо погодки.

– Спасибо, – поблагодарил я старушек и направился к семье Синицыных.

Глава семьи как раз заканчивал крепить матрас на крыше, пропустив веревку через салон, когда я подошел.

– Добрый вечер.

– Добрый, – кивнул мужчина, не прекращая своего занятия. Остальные обернулись и с интересом осмотрели меня.

– Мне бы хотелось поговорить с Аней.

Теперь хмуро обернулся и глава семьи.

– Ты его знаешь? – спросил он у дочери.

– Нет, – покачала та головой.

– Младший лейтенант Соколов, – предъявил я удостоверение.

– Киев далеко, – прогудел он.

– У меня неофициальное расследование. Если будут спрашивать обо мне, говорите, что не встречали.

– Почему?

– Мне запретили заниматься этим делом.

– Хм… ясно. Что вам надо от дочери?

– Опросить и опознать нападающего. Желательно сегодня. Сейчас.

– Мы на дачу едем.

– Не волнуйтесь. С вашей дочерью ничего не произойдет, я заберу ее и при возможности верну обратно, то есть сюда к вашему дому. Если не смогу, попрошу других сотрудников это сделать.

– Ты как? – спросил он у дочери.

– Если надо, я согласна.

– То такси – это моя машина, но думаю, не стоит ехать в одежде для дачи, – сказал я, кивнув на ее одежду.

– Я переоденусь.

Девушка убежала к подъезду, а глава семьи снова обратился ко мне:

– Можно еще раз посмотреть ваше удостоверение?

Наружка терпеливо наблюдала за мной. Дождавшись, когда девушка сядет в такси, они последовали за нами до Киевского вокзала.

Я не мог просто сказать фамилию маньяка, мне нужно самому поймать его, причем так, чтобы это видела наружка и указала об этом в своих рапортах. В общем, будем импровизировать.