Владимир Поселягин - Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь [сборник]

Перетаскивание вещей много времени не заняло, за сорок минут управились, после чего отец запер квартиру и спустился вниз, мы как раз разгружали пустой ящик в сарайчик, что числился за квартирой родителей. Там много что хранилось, включая велосипед Толика, перешедший ему в наследство от меня. Вот и ящик там уместился. Сараи находились сразу за домом, один счастливый обладатель автомобиля переоборудовал деревянный сарайчик в гараж, сменив ворота. Еще у двоих были мотоциклы в собственности, остальные радовались велосипедам.

– Я вечером зайду, – сообщил я отцу, и мы распрощались. Отец с другом и однополчанином вернулись на работу, а я на автобусе поехал в управление. Нужно было сообщить о своем приезде и доложить о случившемся в поезде. Фамилии шулеров, списанные с паспортов, что предоставили милиционеры, были у меня в блокноте.

Открыв тяжелую дверь, я прошел в хорошо освещенное помещение управления.

– А, наш любитель азартных карт, – улыбался у стойки дежурного капитан Ермолин. Самого дежурного видно не было, видимо, отошел по надобности, попросив временно заменить на посту начальника одного из отделов, что проходил мимо.

– Здорово, – протянул я руку, потом уныло спросил: – Что, уже все знают? Адамыч тоже?

Адамычем я называл майора Рощина, именно он курировал меня в республиканском управлении.

– Он как раз был в помещении связи, когда пришла телеграмма из милиции.

Ермолин об этом не мог не знать, именно он командовал связью в управлении.

– Понятно.

– Что там было-то?

– А, трое кидал пытались меня раздеть, когда в игре мы достигли пика. В результате я отказался дальше играть, они разозлились, пришлось вырубать… Что там, я сильно наследил?

– Да не особо. Ты в принципе там и не нужен, оказалось, они три дня назад убили капитана второго ранга из Черноморского флота, так что сейчас раскручивается это дело, а твой случай так, для объема дела.

– Это хорошо, – обрадовался я. Рапорт напишу – и все, дальше без меня разберутся, тем более заявление мое в милиции есть.

В это время по лестнице бегом спустился старший лейтенант Асафьев с повязкой дежурного на рукаве. Поручкавшись со мной, он поблагодарил Ермолина, который отправился по своим делам и занялся мной. Записав время прибытия, выдал бумагу и перьевую ручку, с чернилами в непроливайке.

– Товарищ майор велел написать подробный рапорт по происшествию в поезде.

– Ага.

Взяв ключи от свободного кабинета, я устроился за столом и быстро накидал рапорт, потом переписал его набело, проверил на ошибки и кляксы, и вернувшись к дежурному, протянул Асафьеву.

– Так, – он убрал рапорт в папку и сказал: – Тебя в шестнадцатом кабинете ждут.

– Кто?

– Там узнаешь… Кстати, ты когда из отпуска выходишь?

– Когда захочу, у меня же свободный график, но скорее всего, когда в школе начнутся занятия.

– Ясно. У нас две новеньких, их, наверное, за тобой закрепят. Сейчас они пока свободно тренируются.

– Разберемся.

Поднявшись на второй этаж, повернул направо и постучался во вторую от лестничного пролета дверь.

– Войдите, – услышал я знакомый голос.

Пройдя в кабинет, я коротко поздоровался:

– Здравия желаю.

За столом сидел хорошо знакомый мне подполковник Власов из московского управления, по правую руку, боком ко мне, все тот же неизвестный мне мужчина, что проверял меня на психологическую совместимость. Тот самый, которого я принял за психолога.

– Садись… – велел подполковник, и как только я уселся напротив психолога, спросил: – Знаешь, почему мы с тобой встретились?

– Думаю… это окончание проверки.

– Однако, – оба присутствующих переглянулись. Я был уверен, что психолог носит офицерское звание, даже на глазок прикинул, что он капитан. – Поясни, почему ты пришел к таким выводам?

– Да все было шито белыми ниткам, – спокойно пояснил я. – Может, в шестнадцать лет и принимают на службу в комитет, честно говоря, не знаю. Но то, чтобы выдать оружие и удостоверение – это уже слишком. Наверняка товарищу капитану что-то не понравилось, и он предложил провести проверку таким нетривиальным способом. Ну, или начальство велело… Я больше склоняюсь к последнему варианту.

Подполковник откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на меня.

– Сразу догадался?

– Нет, – честно ответил я. – Были сомнения, но дошло чуть позже. Картинка не складывалась, вот и пришлось задуматься. Мы же из первого управления, работать надо за границей, так что проверке я не удивился. Хотя думаю, что из Союза меня не выпустят, наверняка инструктором оставят на одной из закрытых подмосковных баз.

После моих слов последовала долгая пауза, потом Власов наконец сказал:

– Умен, достаточно хороший следователь. Отлично подготовлен физически, владеет навыками рукопашного боя и методиками спецподразделений. Хороший оперативник. Любит хорошо одеваться и красиво выглядеть, но не перебарщивает. Психологически устойчив, даже в тяжелом положении сперва думает, потом действует. Политически грамотен, комсомолец. Годен к работе в органах… Это написано в твоем личном деле.

Я пожал плечами на эти слова. Мне казалось, что личного дела у меня не существует, так, липа, хотя, конечно, зарплату получал.

– За все время владения удостоверением сотрудника КГБ ты предъявлял его всего лишь пять раз и всегда по делу. То есть не кичился своим положением – корочками не махал, пистолетом не угрожал… – Я открыл было рот, но подполковник меня остановил жестом. – Да я знаю про те два дела, в распутывании которых ты принимал участие.

– Я так понимаю, моя работа в органах закончилась? Вы сделали нужные выводы и поняли, что в данный момент я вам не нужен.

– Аналитик ты неплохой… Ладно, до совершеннолетия ты свободен. Сдашь оружие и удостоверение и пока свободен. Ты особо не афишировал свою службу, продолжай в том же духе.

– Есть.

Около двери меня остановил вопрос Власова:

– Ты нашел учителей для совершенствования языков?

– Пока не успел, только сегодня приехал, но не думаю, что это проблема. Капитан Ермолин из нашего управления как раз занимается в специальном кружке, изучая итальянский. Думаю, он подскажет.

– Не затягивай с этим.

Я вышел из кабинета и, откровенно говоря, вздохнул свободнее. Вроде прошло все как надо.

Быстро спустившись вниз, я узнал на месте ли те, кто мне нужен. Оказалось, да, рабочий день только начался. Взяв из управления разъездную машину, съездил домой и, собрав все выданные вещи в чемоданчик, вернулся обратно, после чего до вечера сдавал дела. Бюрократия, чтоб ее.

– Как же так-то? – растерянно спросил дежурный. Что говорить, мне было известно, поэтому ответил четко: