Денис Владимиров - Люгер [litres]

Досмотровая группа из четырех человек выглядела не хуже тех же ресов, такая же броня, делающая их похожими на космических пехотинцев из далекого будущего. Вооружены они были какими-то довольно интересными автоматами, напоминающими очертаниями FN F2000, однако калибр был куда как внушительнее. Под десять-двенадцать миллиметров.

Присутствие при бойцах собаки, на вид самой обычной дворняги, выглядело нелепо. Те же споро заглядывали в машины и контейнеры, где-то пускали вперед пса, но тот недовольства не показывал, вилял хвостом, в общем, вел себя спокойно.

– Что они ищут? – обратился я к водителю.

– Нелегалов в основном…

– А как же сенсы?

– И сенс среди них есть, а Шарик – так вообще животное легендарное. У противника ведь тоже может быть дар, например, может встретиться антисенс. Взрывчатку опять же могут протащить, еще какую-нибудь дрянь. Идиотов полно! Как-то один ублюдок БЧ от ядерной ракеты в кузове вез. Где он ее откопал, история умалчивает. Но реально то ли от «Сатаны», то ли еще от какого «Тополя».

– Да ну… – не поверил я.

– Москвич, подтверди, было дело, что ядрен-батон на блоке задержали?

– Ага, было. Но криминала там не было, – отозвался недовольным голосом рейдер. Оно и понятно, у них там важная беседа лилась, а тут с какой-то ерундой лезли.

– Вот! Хотя на моей памяти, это только на Восточных воротах бардак. В Западном направлении в основном шуршит народ проверенный, – последнее явно касалось именно Мажора.

Москвич же и подруги уже набрались до той кондиции, когда окружающее их интересовало мало, их целиком и полностью занимал важный разговор. Информации их «беседа» содержала мало. Меня не интересовало, «какой он красава, Тюльпан», или что в Остроге присутствовали представители нетрадиционной ориентации – Агр, промышляющий с Каплером, или что «девочки, только между нами, но у вашей Немизиды нет не только сисек, но и мозгов».

Поэтому я всю дорогу выспрашивал водителя, который с явным удовольствием отвечал на мои вопросы. У него имелся «комплекс Третьяка», так я назвал феномен, когда хочется поделиться с другими своими жизненными установками и принципами, продавить их и подать как единственно верные.

– У нас есть все! Не веришь? А зря! Вот смотри, в наличии сотовая связь; своя локальная сеть; кабельное телевидение, четыре канала – один местный центральный, музыкальный, фильмы и для детей; проводной телефон; две радиостанции на коротких волнах; газета «Княжеские ведомости», журнал «Вольный охотник», для женщин – «Стикс-Космо» еще какие-то вроде есть, мало? Еще раз тебе скажу, Люгер, в отличие от многих других, мы не выживаем… Совсем нет, мы живем, живем полноценной жизнью. Да, пусть она опасна, но нет этого беспросветного мрака… И не думай, это не аллегория какая-то. Там реально мрак и тьма! Как говорит у нас Пастор: «Тьма над ними, тьма в них, и нет ни одного луча света ни в жизнях, ни в судьбах их».

– Священник, что ли?

– Да какой священник, за всякую такую хрень и назвали его Пастором, он и Библию может цитировать, и Коран, плюс от себя добавляет, но все в таком духе. Иногда в тему, но чаще такая ересь…

Я достал сигареты, прикурил. Осмотр транспорта, пусть и быстрый, затягивался.

– Люгер, зая, не кури… а? – донесся сзади плаксиво-недовольный и требовательный голосок.

– Да ладно тебе, Одри, пусть травится! Купил пачку сигарет, ты готовый им… – дальнейшее потонуло в одобрительных смешках и громогласном, неестественном хохоте рейдера.

Дебилы, мля. Вот они самые, но обезличенно все, не зацепишься. Накатила вдруг злоба, та самая почти пелена перед глазами, когда уже не понимаешь, что делаешь. С трудом сдержал порыв закинуть им назад «Зарю», а лучше «РГД».

Телепорт вон на обочину, и посмотрим, на кого бог пошлет. Добавив огня в общее веселье. Я, глубоко вздохнув, представил себе эту картину и ухмыльнулся. Нет, с психикой надо что-то делать, чувствую, что на грани уже. Для меня становится слишком просто убить, уничтожить.

Резко включился слух – оказывается, Мажор мне что-то втолковывал.

– …Дела такие… Я почти на Внешке появился, столько дерьма повидал, год мыкался. А в Острог влюбился с первого взгляда, поверь мне, если есть где-то в Улье рай, то это Острог. Здесь у меня вон автомобиль, – последнее произнес очень уважительно и с затаенной гордостью в голосе, мол, добился. – Катаюсь по своим делам, почти гражданин, дом пока в кредит взял. Расплачусь скоро. Живу. Может, и женюсь. Понимаешь, я не существую, как там, где вся жизнь – бесконечная беготня. Добыл хабар, сдал, нажрался, потрахался со шлюхами, у которых ты в этот месяц триста второй, и дальше в рейд… И тоска, понимаешь, тоска, сука, давит, душит. Вроде бы и остановиться некогда, бежишь, часто просто вырубаешься, глаза закрыл – минус четыре-пять часов из жизни. Но как только остановишься… и все, бухаешь как проклятый. Безнадега, короче. Смысла существования нет. А мысли одолевают! Да ты увидишь, если занесет нелегкая, там каждый второй жрет, а каждый первый на спеке сидит, только бы не думать!

– И так везде?

– Ага! О каком тут будущем можно говорить? Понятно, что нет его. А дикий стаб? Сегодня он стоит, завтра или зараженные раскатали, или внешники снесли, или килдинги всех перерезали… Представляешь, как это все было видеть, после всех этих бытовок диких, после всей это хрени – настоящий театр, где играют самые настоящие артисты?! Три музея, четыре кинотеатра, рестораны, бары, сауны, бордели. Все есть. И люди совершенно другие! Это как из того же промышленного мегаполиса при градообразующем предприятии в духе тяжелой металлургии в Москву, например, попадаешь. Вроде бы отличий не особо-то и много. Те же маркеты, те же вроде бы заведения, ну да, чище, ну да, опрятней все, даже в кино то же самое идет, а люди другие. Просто другие люди.

– Ясно, – сказал, чтобы что-то сказать, я. Разговор мне уже порядком наскучил. Тоже информации в нем ноль, настроение и общие тезисы я уже понял.

– Да и закон… на Земле я дурак был, всегда думал: вот эти все менты, потом полицейские, государство, вся эта тряхомудия, – только мою свободу ограничивают. Не будь их, зажил бы нормально. А здесь с первых часов прочувствовал, что значит, когда нет полицейского наряда по звонку. Нас, иммунных, из поселка выжило только трое – я да две девчонки. Нарвались мы даже не на злостных муров, а так, на рейдеров гнилых, те мне флягу живца выдали и направление на ближайший бомжатник, баб же забрали с собой, не без их согласия, конечно. Вот только потом они в борделе оказались. Такие дела…

Он горестно вздохнул, задумался почти на минуту. Я обрадовался, но зря, он уже продолжал свой рассказ:

– Здесь же все по уму. А там порой и за языком следи не следи, один черт, какие-нибудь проблемы. Схватятся за нож или за ствол, и выноси готового. И так со всем. Если олень какой-нибудь закосячил, а по сути, обычный рейдер, часто новичок без друзей, то с ним могут разобраться или на гнилую тему подписать, а если старичок, еще и со связями какими-никакими, или платить есть чем, да твори что душеньке угодно! Ты в своем праве. Понял я одно, Люгер, о праве сильного хорошо рассуждать, сидя в своей уютной квартире, попивая пиво. Типа законы для слабых, на деле мало сильных… Но когда наступает эта самая свобода, для многих удивительно, откуда столько отморозков появляется. И что-то не получается жить своим умом, обязательно кто-то хочет тебя, помимо твоего желания, подмять, обмануть, использовать для своих целей или просто прибить, потому что на твой ствол глаз положил или на твою добычу, или просто ты ему не понравился. А милиции-полиции-то и нет.