Сергей Панченко - Вода: Наперегонки со смертью.

- В Стокгольм, живее!

Руслан долго сидел в сыром окопе, не понимая, что делать. Ночь была темной и почти бесшумной. На сопке словно ничего и не происходило накануне. Ему стало страшно от мысли, что он пролежал в земле несколько дней. За это время следы происходившего здесь страшного сражения были убраны.

Макаров решил, раз его бросили здесь, то сражение осталось за китайцами, у которых он теперь в глубоком плену. Свои бы выкопали его и вообще, сопку не бросили бы. Жутко было остаться одному на территории врага. Надо было идти к своим, но Руслан чувствовал, что сил у него не так много. Еще бы денек набраться сил и на следующую ночь попытаться отправиться на север.

Руслан прислушался к звукам ночи, надеясь услышать далекую стрельбу, но слышен был только писк комарья. Он поднялся и выбрался из окопа. Ноги разъезжались на скользком геле. Идти было почти невозможно. Дорога на вершину сопки отняла все силы. Танки стояли там же, где и во время сражения. От них пахло порохом и солярочным дымом. Их броня тоже была покрыта клейким слоем загустевшей воды.

От страха, что вся вода превратилась в слизь, захотелось пить. В ночи и думать не стоило о том, чтобы разыскать бутылку с ней. Дай бог, чтобы она осталась вообще. Ушлые китайцы наверняка подобрали все, что можно.

Руслан вспомнил про блиндаж. Он знал его примерное расположение и решил, что сможет найти. Глаза уже привыкли к темноте и по отраженному блеску различали рельеф. Поскальзываясь и спотыкаясь, измазавшись в липкой грязи как поросенок, Руслан все же нашел его. Прямым попаданием настил блиндажа был разрушен. Макаров попытался протиснуться в проход между бревнами, почувствовал неприятный запах разложения и оставил свои попытки забраться внутрь. Вдруг, стало суеверно страшно. Не хотелось встречаться с покойником в ночи.

Утро долго не наступало. Скорее всего из-за напряженного ожидания. Едва полоска света озарила горизонт и стало возможно различать куда идти, Руслан сразу вернулся к своей огневой позиции. Ее завалило, но он помнил, где копать, чтобы добраться до своих припасов.

Макаров был слишком занят раскапыванием, чтобы глазеть по сторонам. Когда же ему, наконец, удалось вытащить свой рюкзак с едой и питьем, он выпрямился, чтобы оглядеться и обомлел. Он не узнавал местность. Из всего, что он видел, знакомым осталась только сопка, да часть подбитой техники рядом с ней. Не было леса. Вместо него какие-то редкие плешивые пятачки деревьев. Танки и БМП, которые стояли на удалении полукилометра, тоже куда-то подевались.

Все вокруг выглядело так жутко, будто случился апокалипсис. Усугублялась картина разрушения пугающей тишиной. Руслан передернул плечами, когда ему пришла в голову мысль о том, что он остался один во всем мире. Даже враги-китайцы показались ему более милым явлением, чем абсолютное одиночество. Макаров открыл бутылку с водой и выпил за раз больше половины, затем перекусил кашей.

Чем яснее становился день и отчетливее проступали следы непонятного разрушения, тем невероятнее они казались. Насколько хватало глаз, леса не было. Вместо него какая-то свалка, похожая на грязные завалы. Руслан взвалил рюкзак и решил пройтись вдоль сопки.

Шел над окопами, будучи уверенным, что за ним никто не наблюдает. Прошелся по правому флангу, отметив, что погибших бойцов никто не собирал. Мучила загадка, почему нет наших, почему нет врагов, и что, черт возьми, случилось, пока он был без сознания?

С обратной стороны сопки лес был нетронут, но если приглядеться вдаль, то там были видны следы катастрофы. Макаров решил, что непогода не остановилась на одном дожде, а бахнула жутким смерчем, выкорчевавшим лес на площади в тысячи гектаров. Если так, то может быть и не стоило бояться идти днем? Если китайцы попали под экологическую «раздачу», как войска Чингисхана при попытке переправиться в Японию, то им сейчас совсем не до наступления.

Руслан нашел «Калаш», разобрал его, почистил от грязи. Снаряженных магазинов на разгрузке было еще много, и в рюкзаке достаточно. Он уже решил, что пойдет в сторону лагеря, искать своих. Никакого транспорта возле сопки не было. Ее покинули все машины, оставшиеся на ходу танки и БМП. Макаров решил, что была срочная эвакуация. Он бы много дал за то, чтобы увидеть своими глазами причину таких глобальных разрушений.

Он прошел с километр, когда следы загустевшей воды исчезли. Дорога была сухой, идти по ней было намного приятней. Воздух здесь пах зеленью, ослабляя чувство тревоги и одиночества. До лагеря было два часа ходу пешком. На подходе он услышал шум двигателя и спрятался на обочине, за деревом. На дороге показался грузовик российской армии. Руслан выскочил ему наперерез. Засвистев тормозами и подняв клубы пыли грузовик остановился перед самым носом Макарова.

- Ты откуда, боец? – Из окна высунулся удивленный водитель.

– Серьезно? – Водитель посмотрел на него недоверчиво.

– Макаров! Живой, скотина? – Из дыры в тенте вылезла перебинтованная наискосок, через глаз, голова Шарова.

– Командир, ты? Живой?

– Почти. Осколок пробил каску, но застрял в черепушке. Водила, давай его в кузов, это свой.

– Забирайся.

Макарову помогли забраться. Все, кто был в грузовике, были ранеными. Шаров и Макаров обнялись.

– Я был без сознания. Очнулся на столе. Смотрю на мир одним глазом. А ты как? – Шаров отстранился и посмотрел на Макарова.

– А я очнулся ночью, под землей. Выбрался, никого, тишина, слизь эта кругом.

Рассвело, е-моё, а вокруг не пойми что случилось.

– А что ты видел? Мужики говорят, смерчи бушевали, один за другим.

– Я видел только последствия, леса нет, технику подбитую то ли сдуло, то ли завалило, не поймешь.

– Китайцы попали под раздачу. В аккурат перед их атакой началось. Мы, думали, это наш последний бой. – Сообщил хриплый голос из сумрака грузовика.

– Да, небо почернело, дождь пошел, а потом эти столбы появились. До нас не дошли, а вот китайцев запылесосило нахрен. – Вторил ему другой голос.

– Как я рад Руслан, что ты выжил. – Шаров снова обнял Макарова. – Неправильно как- то, что из всего взвода один командир остался.

– Что Андреем Щербаковым, не знаешь? – Спросил Руслан.

– Нет. Тех раненых давно вывезли.

– Слушай, а почему сопку бросили? Из-за смерча?

– Ага, ты ведь не в курсе еще. – Шаров серьезно посмотрел на Макарова одним глазом.

– Отступаем. По всей ширине фронта.

– Как, отступаем? Зачем? Мы ведь еще и не воевали путём? – Несмотря на пережитое, Руслан был готов стоять насмерть.

– Нам не докладывают. – Прохрипели из сумрака грузовика.

- Реально никто не знает. Отступаем бодро. – Подтвердил Шаров. – Я думаю, что у командования есть информация насчет климата. Скоро здесь будет невозможно жить из-за ураганов.