Александр Ирвин - Tom Clancy’s The Division 2. Фальшивый рассвет [litres]

Спросить об этом у Джуни шанса не представилось, поскольку они принялись взбираться вверх по эскалатору и вернулись на поверхность в районе универмага «Мэйсиз». Вдоль опустевших магазинов и темных витрин они шли уже не гуськом, а опять сбившись в кучу. На Десятой улице свернули на юг и через два квартала, миновав большой собор, дошли до Театра Форда. Как все дети, родившиеся в Вашингтоне, Вайолет узнала это место. Они приходили сюда на экскурсию. Через дорогу находится дом, в котором умер Авраам Линкольн после…

– Саид, – позвала она, – кто убил Линкольна?

– Джон Уилкс Бут, – моментально ответил мальчик. Его глаза загорелись, когда он понял, где именно находится. – О, там же музей шпионажа! А мы сможем зайти?

– В другой раз, – покачала головой Джуни.

Она провела их через самодельные ворота между Театром Форда и более крупным зданием на углу квартала, в котором некогда располагались роскошный бар и множество квартир. Проход охраняли двое крупных мужчин с дробовиками. Джуни приветливо кивнула, и ей ответили тем же.

– Томас, – обратилась она к одному из часовых, – это наши дети.

Сверху раздался какой-то звук, и Вайолет подняла голову. Было не очень хорошо видно, но на крыше театра и жилого здания рядом ощущалось присутствие множества людей.

– Угу, – отозвался Томас. – ОТГ предупреждала, что вы можете прийти. Правда, было бы неплохо сначала все обсудить, а потом уже заявляться с толпой детишек.

– Время не на нашей стороне, Томас, – вздохнула Джуни. – Если бы мы не пришли сегодня, другого шанса могло уже и не представиться.

Мужчина избегал встречаться с ней взглядом, и Вайолет заметила, что на детей он тоже старается не смотреть.

– Ну, – протянул он, – мы тут тоже не на курорте.

– Мы обсуждали это с представителями ОТГ, – заметила Джуни. – Они сказали, что все в порядке.

– Я не в курсе, что они вам сказали, а что нет. – Томас наконец-то набрался смелости взглянуть ей в лицо. – Но сейчас не место и не время для таких разговоров.

– Не место? Но я уже здесь, Томас. И со мной дети. Что ты прикажешь мне делать?

– Слушай, когда ОТГ предложила так поступить, это казалось хорошей идеей, но… Ничего не получится. У меня тут слишком много голодных ртов и слишком мало места. Если бы мы только обсудили… – Он покачал головой. – К тому же мы слышали, что к вам заходил Себастиан. Ты знаешь, на что он способен? Такие люди не стесняются убивать, чтобы доказать свою правоту. Если вы начнете с ним враждовать, а мы приютим кого-то из ваших, как это будет выглядеть?

– Мы говорим о детях, – напомнила Джуни.

Вайолет поняла, что это не просто экскурсия. И не просто встреча с какими-то другими людьми.

Джуни искала для них новый дом… А Томас ее прогонял.

– Не надо, Джуни, нет, – первой отреагировала Шэлби. Ее глаза наполнились слезами. Амелия и Вайолет моментально оказались рядом.

– Все в порядке, – поддержала Амелия. – Мы останемся вместе. Все будет в порядке.

Джуни присела около нее на корточки. Дети сгрудились вокруг. Каждый стремился к ней прикоснуться. Они все были сиротами. Ни у кого не осталось родителей, кроме Айвана и Амелии, но их отец мог быть где угодно. Пожалуй, в целом мире именно Джуни была для них роднее всех. Почему же она хотела отослать их прочь?

– Послушайте, – заговорила женщина, – это лишь на время, пока ОТГ и люди с татуировками не уладят свои дела.

– Но что если… – Все посмотрели на Ноя, но он так и не смог закончить свой вопрос. Вайолет догадалась, что именно он хотел спросить: « Что, если тебя убьют?

Что, если мы никогда не сможем вернуться? »

Она и сама об этом думала.

– Джуни, – вновь заговорил Томас, – слушай. Идите домой, а мы со всем разберемся. Прямо сейчас принять семерых детей мы не сможем. Просто не сможем.

– Вот скажи мне, вы это вообще не обсуждали или обсуждали и решили отказать, но у тебя просто кишка тонка оказалась сказать мне правду в лицо? – Окруженная детьми Джуни выплюнула обвинение в лицо мужчине, который отсылал их прочь, и Вайолет окончательно поняла, что происходит. Взрослые часто считали детей слепыми, но на самом деле дети порой видели истину даже в тех ситуациях, когда взрослые занимались самообманом. Сейчас, глядя на собеседников, Вайолет поняла две вещи.

Во-первых, Джуни решила, что детей нужно убрать из замка, поскольку там может произойти что-то плохое.

Во-вторых, Томас был категорически против этого.

По крайней мере, сегодня.

– Слушай, Джуни, – повторил Томас, – мы просто пытаемся выжить, пока ситуация не наладится.

– Мы тоже, – хмыкнула Джуни, – только вот под прицелом оказались мы, а не вы.

Говорить такие вещи рядом с детьми было не в ее правилах. В тот момент Вайолет увидела Джуни в другом свете – напуганную женщину, пытающуюся сделать хоть что-то в мире, где все плохо.

Нужно было быть готовыми ко всему. Если взрослые не смогут их защитить, детям самим придется защищать себя. Как это сделать и что это вообще значит, Вайолет пока не понимала. Но всего одного разговора хватило, чтобы и она, и остальные сироты поняли – возможно, скоро они останутся сами по себе. Это было вероятное развитие событий, и к нему стоило готовиться.

– Потерпите еще неделю, – предложил Томас. – Посмотрим, как все повернется. И через неделю поговорим.

Едва ли можно было сказать что-то еще. И Джуни, и дети поняли, что в Театре Форда им помощи не окажут.

– Через неделю, – горько усмехнулась Джуни. – С тем же успехом мог бы сказать – через год.

Она развернулась и, не слушая лепетание Томаса, повела детей обратно к метро.

На всем пути через тоннели дети сохраняли подавленное молчание, лишь на самом выходе на станции Смитсоновского института Айван не выдержал.

– Ты хотела отослать нас, – проговорил он в пространство.

Джуни остановилась и обернулась.

– Нет, – ответила она, – нет, не хотела. Я хочу, чтобы вы были рядом. Господи, я бы так хотела, чтобы ваши родители были с вами. С каждым из вас. Так же, как хочу, чтобы мои собственные дети были со мной. Но их больше нет. И ваших родителей тоже. А через неделю, возможно, всех нас не станет. Поживем – увидим. Я пытаюсь обеспечить вашу безопасность. До вчерашнего дня я думала, что замок – лучшее место для этого. Теперь я не уверена. Но это уже неважно. Мы возвращаемся в замок и будем готовиться к грядущему. И мы пройдем через все. Вместе.

Она направилась к лестнице и начала подниматься, чтобы в итоге выйти на поверхность там же, где они спустились вниз. Вайолет вспомнилось, как в начале пути она думала о путешествии как об экскурсии. На деле все оказалось совершенно не так.

Возвращались они по залитой солнцем Индепенденс-авеню.

– Мы будем держаться за то, что у нас есть. Вот и все, – произнесла Джуни, когда они прошли квартал и в поле зрения показался замок. Ее голос звучал так, словно она опустила руки, что Вайолет расстроило сильнее, чем что-либо со времени смерти родителей. – И не будем больше об этом.