Влад Поляков - Опалённые [СИ]

– И это помимо ликвидации Троцкого?

– Помимо. Тогда тебя не знали вовне замкнутого мира «тайных полиций». Сейчас имя выплеснулось наружу, этого больше не изменить. «Человек, убивший Троцкого» – несколько газет в Европе уже тиснули такие вот заголовки. Хорошо, что пока без твоих фотографий.

– Я не люблю фотографироваться.

– К счастью, – процедил Артузов. – Но этого всё равно не избежать. Найдутся «доброжелатели», готовые передать и фотокарточку, и более полные о тебе сведения. Потому рассматривается вопрос об ответных мерах. Догадываешься, какими они будут?

– Засекретить внутри страны можно, но выгоды никакой. Задвинуть меня на малозначительную должность можно, но лишено смысла. Я полезен, в том числе и вам лично. Визит же главы Секретно-политического отдела показывает его ко мне интерес. Он… присматривался? – увидев подтверждающий жест Артузова, я продолжил. – Тогда остаётся одно – меня начнут «выводить в люди».

– Скорее на газетные полосы, – поправил Артур Христианович. – Это даст тебе большие возможности, но… Ты, Алексей, не глуп и должен понимать.

– Что мне выгодно держаться вас.

Циничная такая улыбка Артузова показала, что мы друг друга понимаем. Мне и впрямь было выгодно его держаться. Более того, полезно всячески содействовать нынешнему начальству, делая его положение как можно более прочным. Он… мой щит. В случае чего и от недоброжелателей прикрыть способен в межфракционной борьбе внутри ВКПб, и послужить «искупительной жертвой», если это вдруг понадобится. Однако именно сейчас самое время прощупать почву касаемо одной интересной темы.

– Вы ведь имели возможность убедиться в том, что я делаю неплохие прогнозы, Артур Христианович… Не желаете ли услышать ещё один?

– Тема сторонников Троцкого сейчас крайне уместна, Алексей. К одному из разработчиков плана ликвидации Льва Давидовича и непосредственному исполнителю прислушаются. Тем более я.

– Не троцкистами едиными, – позволил я себе лёгкую улыбку, которая должна была немного да подействовать на Артузова. – Тема другая, не по профилю ИНО, но для вас, зампреда ОГПУ, способная оказаться интересной.

Навострил уши, едва только заслышал слова «зампред ОГПУ». Для обладателя столь высокого звания, особенно полученного совсем недавно, важно упрочить своё положение. А в конкретном случае, учитывая состояние Менжинского… В общем, всем всё понятно.

– И до аппаратных игрищ успели добраться. Слущаю…

– Вот и я привык внимательно слушать и смотреть, Артур Христианович. Две чрезвычайные комиссии, которые скоро отправят в Поволжье и на Украину, для контроля за выполнением плана заготовки зерновых и прочего. При каждой видный сотрудник ОГПУ. Не просто в высоком звании, а с самого верха нашей структуры.

– Это не тайна, знают многие, кому хоть чуточку интересно.

– За место представителей от ОГПУ шла, скажем так. борьба?

– Естественно, – кивнул глава ИНО. – Шанс выполнить ответственное поручение даже не Менжинского, а самого товарища Сталина. Повышенное внимание при успехе, награды.

– И возможный взлёт в итоге, Артур Христианович. Не сейчас, через некоторое время.

Явный намёк на продолжающее ухудшаться здоровье Председателя ОГПУ был услышан. На меня посмотрели очень внимательно, но замолчать не приказали. Сказалось то, что предъидущие наработки привели к возвышению Артузова до звания зампреда ОГПУ и закрепления репутации человека, умеющего быстро и надёжно устранять реальные угрозы для СССР. Операции «Трест» и «Синдикат» были раньше, дивиденды от них успели растаять, а вот ликвидация Троцкого случилась совсем недавно.

– К чему это упоминание, Алексей?

– Чем дальше будут представители ИНО и лично вы от этих комиссий, тем лучше. По сделанным прогнозам, исполнителей сначала похвалят, но случившееся потом… Может и не накажут, но не забудут, припомнив в нужное время.

– Опять ты за своё, Алексей! После таких слов мне ничего другого не остаётся, кроме как приказать рассказать обо всём, что привело к такому умозаключению.

– К вашим услугам, Артур Христианович. Началось всё с того, что я посмотрел кое-какую статистику, к которой у нашего ведомства есть полный доступ…

Поняв, что Артузов всерьёз заинтересовался, я вывалил на него прогноз о печальном будущем заготовок зерновых и надвигающемся голоде, который будет не слабее того, случившегося в 1921-22 годах. О том, что выгоды от участия в таком деле крайне сомнительны, а показное дистанцирование может в будущем принести много пользы. О вероятных масштабных арестах и судах над не желающими сдавать всё зерно, тем самым обрекая себя на вполне вероятную гибель от голода. О вполне вероятных голодных и просто бунтах, которые при мало-мальски серьёзной поддержке могут полыхнуть так, что и по ту сторону океана заметно будет. В общем. много чего было сказано и с карандашом в руках доказана весьма высокая вероятность подобного развития событий.

Глава Иностранного отдела хоть периодически и изображал саркастическую улыбку, но меня не прерывал. Более того, даже задавал уточняющие вопросы. Понимаю. вникать во внутренние дела, тем более такого рода, у него времени совсем не осталось. Тут бы с основным фронтом работ управиться.

– А ведь тебе очень хочется, чтобы именно я со временем сменил Вячеслава Рудольфовича на посту Председателя ОГПУ, – саркастически хмыкнул Артузов после того, каквыслушал мой прогноз от и до. – Каков предел мечтаний?

– Чем выше, тем лучше, – не стал я скрывать естественные для второго слоя личины стремления. – В моём случае естественно опираться на сильного покровителя, которому я могу быть полезен.

– Там посмотрим. Но насчёт голода и последствий не сгущаешь ли краски, Алексей?

– Отнюдь, Артур Христианович. Скоро начнутся действительно тяжёлые времена. И если к ним добавятся очередные акции сторонников покойного, но не ставшего от этого безопасным Троцкого… Советскому государству может стать очень неуютно. А они начнутся.

– Снова террор? Даже после устранения «головы».

– Скорее уж символа. Голова, а скорее даже несколько голов – они здесь, внутри СССР. Хотя и за пределами страны наверняка имеются руководители. Я пока не готов назвать их, мне нужно время и доступ к широкому пласту информации. Не только нашей, но и из других отделов. Тут документы из Секретно-политического сильно помогут.

– Время?

– На то, чтобы понять, где хотя бы одна из голов притаилась? Два месяца. Минимум полтора.

– Месяц! – сказал, как отрезал глава Иностранного отдела. – Нужны будут дополнительные документы, сразу обращайся лично ко мне. Я смогу достать почти всё. Может поможет архив Троцкого?