Влад Поляков - Опалённые [СИ]

– Ты начал опасную партию, брат. Поддерживать РОВС так сильно значит вызвать пристальное внимание к нашей стране. Этот их новый Председатель настроен решительно, он не остановится на полпути, – тут Павел прервался, но потом продолжил. – Храни нас боже, если мы двинемся дальше.

– Зато при успехе выигрыш велик.

– Да, Милан, я это понимаю! – отмахнулся от реплики главы Генштаба Павел. – Если удастся эта безумная авантюра, восставшая из пепла Россия даст нам много, мы сможем окончательно придушить коммунистическое движение, усилить армию с флотом, может даже решить оставшиеся территориальные проблемы. А если она провалится?

– То мы ничего не потеряем, принц. У нас нет даже дипломатических отношений с Советским Союзом. Это государство нами не признано. Его Величество имеет полное право делать всё, что пожелает и ни одна европейская страна не сможет высказать даже самого лёгкого неодобрения. Заступаться за большевиков на виду у всей Европы? Фи! Даже теперь подобное признак дурного тона, даже в либеральничающей Франции. Более того, я осмелюсь предложить Вашему Величеству игру на повышение.

– Ход ваших мыслей становится любопытным, Виктор Алексеевич. Вы можете продолжить.

Дозволение от самого короля. Это значило многое. Хотя бы то, что идею Артамонова внимательно выслушают. А уж примут или нет… тут заранее никто не мог предсказать. Зато бывший русский, а ныне югославский генерал хорошо знал нынешнего короля, чуть ли не с самого момента восшествия отца Александра, Петра Карагеоргиевича на трон. Тот самый трон, с которого скинули труп последнего из династии Обреновичей, малахольного выродка, ненавидимого всей Сербией. За минувшие с того момента годы Артамонов успел в совершенстве изучить и пристрастия нынешнего короля Югославии, и слабые места, на которые нужно было надавить для получения желаемого результата. Именно это он и собирался сейчас проделать… в очередной раз. Слишком важным был момент. Артамонов, как ни крути, оставался патриотом России, пусть и давшим присягу королю Югославии.

Нарушение чести? Отнюдь. Просто возможность представить дело так. чтобы выгоду, весьма немалую, получили обе стороны. Это было более чем реально.

– Вы не признали СССР. Но ничто не мешает вам даже не признать, а подтвердить правопреемника Российской империи, которыми были сначала Колчак, пПотом Деникин, Врангель… Барон Врангель основал Русский общевоинский союз, по сути лишь для того, чтобы сохранить армию, без которой нет и не может быть государства. И эта армия сейчас, вопреки многим злопыхателям, преодолела кризис, заметно усилившись. Так признайте «де-юре» то, что давно существует «де-факто». Только сперва посоветуйте генералу Туркулу принять титул Верховного Правителя и сформировать «правительство в изгнании». Правитель, кабинет министров, армия из того самого десятка дивизий. Это весомая ПОЛИТИЧЕСКАЯ заявка.

Военачальник, генштабист, дипломат… Всем этим был генерал Артамонов. Именно эти три составляющие делали его слова весьма весомыми, в том числе и для югославского короля. Александр Карагеоргиевич понимал, что сейчас ему предложили не просто политическую авантюру, а настоящую «Большую игру». Одну такую с давних пор вела Британская империя, соперничая с континентальными державами как за влияние в Европе, так и за полное доминирование в Азии. Индия, Ближний Восток, Среднеазиатские регионы, Босфор и Дарданеллы плюс связанные с ними кавказские дела… вот то, что было ставкой в давно ведущейся партии.

Сейчас Британия была близка к абсолютной победе. В той «Большой игре». Влезать туда с нынешними возможностями королевства… настоящее самоубийство, может даже не только политическое. Но Артамонов предлагал «обнулить» своё пусть эпизодическое, но участие в одной «Большой игре» ради того, чтобы начать другую, где можно воспользоваться преимуществом на старте. Начинающий игру «расставляет фигуры», ну или «сдаёт карты», это уж кому как удобнее представлять себе оную.

– Предлагаете начать вторую «Большую игру», генерал?

– Под знаменем противостояния коммунизму, Ваше Величество, – хитро улыбнулся умудрённый жизнью дипломат. – Это даст нам большую фору на начальном этапе. Мешать не станут, может даже немного помогут. А потом, когда осознают случившееся, будет уже поздно. Основателя «Большой игры» так просто не вышвырнуть из «игорного дома». Могут лишь принизить значимость, ограничить число фишек, но не удалить из-за стола… пока есть противостоящая сторона и игра продолжается.

– Вы авантюрист, Артамонов, – возведя глаза к потолку, простонал принц Павел. – Но уж если мой брат решится на… это, то я дам совет. Вокруг нас страны, правители которых коммунистов не любят, порой даже ненавидят. Болгарского короля Бориса III дважды чуть было не убили коммунисты. В Греции неспокойно, монархисты получают всё большее влияние, а они тоже не испытывают любви к коммунистам.

– Союз правителей государств, направленный против распространения коммунистической отравы, – улыбнулся король. – Я понимаю. Я доволен вами, господа. Решение принято! Председателю РОВСа пора вновь стать Верховным правителем. А мы станем первыми, кто официально признает его в этом качестве. И хотел бы я посмотреть на тех королей или президентов, кто попробует найти достаточно убедительные слова для того, чтобы возразить против такого.

Все четверо, находящиеся сейчас в кабинете. Понимали значимость этого момента. Даже не для них, а для Югославии – государства, образовавшегося вокруг Сербии и ставшего магнитом для объединения южных славян. И вот сейчас Югославия, сформировавшая с нынешних своих границах всего полтора десятка лет назад, выходила на новый уровень… политический. Как бы ни сложилось дальше, но этой заявки на весомую роль в мировой политике уже не отменить. Подобный шанс выпадает далеко не каждому государству и уж точно не чаще одного, максимум двух раз за век. И король Югославии Александр I Карагеоргиевич свой шанс упускать не собирался.

СССР, Москва, февраль 1933 года

Мороз. Лютый февральский мороз и тихо шуршащая за окнами поземка как нельзя лучше характеризовали происходящее к этому времени во всём СССР. Над этим государством распростёрла свои крылья ледяная и безмолвная смерть. Вот только сейчас, в отличие от прошлого, смерть дотягивалась и до тех, кто считал себя неприкосновенными из-за принадлежности не просто к большевистской партии, но и к самой её верхушке.

Наша игра удалась. Удалась по настоящему, начав приносить впечатляющие результаты, которые отражались уже не только на моральном состоянии красных заправил, но и на реальной обороноспособности красного голема.