Гарри Гаррисон - Стальная Крыса поет блюз [сборник]

Мы с Анжелиной сошлись на том, что при первой встрече контакт должен быть предельно кратким. Выбор момента вообще играл главную роль. Ради конспирации встреча должна состояться в сумерках, но не настолько поздно, чтобы нас отправили баиньки. В назначенный вечер после обеда я вышел из столовой первым и быстро заковылял к сортиру. Мимо двери и вверх по лестнице. Пришел впритык, в запасе оставалось буквально несколько секунд. Открыть и закрыть дверь, несколько шагов по проходу, часы уже наготове.

Быстро перехватить ремешок в обе руки - для удобства. Прижать его к оконному запору. Пластик, покрывающий ремешок, тут же сполз, обнажив куда более твердую пластисталь мини-пилы. Пила громко взвизгнула, раздался резкий щелчок. Сунув часы в карман, я дотянулся до окна и приоткрыл его.

Снаружи уже ждала Анжелина, вся в черном, вплоть до черных перчаток и черного грима на лице. Она сунула мне в руки сверток, но вопреки нашему уговору не удержалась и тихо прошипела: «Самое время!» - пока я закрывал окно.

Я тут же смылся, спрятав сверток в складках робы, а укладываясь в постель, сунул его под подушку, предварительно вытащив детектор.

Вскоре после того, как в тюрьме вырубили свет, я начал ворочаться с боку на бок с громкими стонами:

- Никак не уснуть. Бессонница и артрит меня в гроб вгонят. О-ох!

Я поворочался еще чуток, а потом встал и начал слоняться по камере, почесывая ногу. А заодно почесывая регуляторы детектора с потрясающими результатами: всего лишь одна телекамера над дверью - что дарило мне два слепых сектора вне обзора. Теперь стоило хорошенько выспаться, потому что наутро предстояла масса работы.

Баррина Баха я отправился искать уже перед самым полуднем, обнаружил его на солнечной террасе и присел рядом. Он вопросительно приподнял брови, но я не проронил ни слова, пока не поработал с детектором.

- Великолепно, - наконец кивнул я, - только не говори слишком громко. Контакт состоялся.

- Значит, у тебя все есть? Он аж трепетал от волнения.

- Все. Большая часть упрятана так, что ее не найдут. Выйдем в парк ровно через двадцать минут.

- Зачем?

- Затем, что у меня во рту лазерный оптический телефон. - Я приоткрыл губы и продемонстрировал объектив. - Звук передается через кости черепа на уши.

- Какой звук? - Баррин был явно заинтригован.

- Звук сладкого голоска моей милой Анжелины, которая держит путь во-он к тому правительственному зданию, что виднеется за оградой. Такой разговор перехватить невозможно. Пошли.

Я откинулся на спинку шезлонга, а в нужный момент улыбнулся в сторону далекого здания. Особой точности не требовалось, поскольку у Анжелины двухметровый объектив.

- Доброе утро, любимая.

- Джим, я жалею, что мы затеяли эту безумную авантюру, - забренчал в моем черепе ее голос.

- Да только теперь она уже мчит на всех парах.

- Знаю. Но мне не нравится карабкаться по стенам даже в молекусвязных перчатках и ботинках.

- Но ты же справилась с этим, любимая. Ты очень сильная и опытная…

- Если ты осмелишься добавить «для женщины твоих лет», я с тебя живого шкуру спущу, когда выберешься!

- У меня и в мыслях этого не было! Слушай, а потянем мы двоих вместо одного? Я встретил тут старого знакомого, который, честно говоря, однажды спас мне жизнь. В ледяной пещере. Как-нибудь расскажу на досуге. Ну, так как?

Она мгновение поколебалась, и я представил себе, как она очаровательно нахмурилась: моя Анжелина слова не проронит, пока не примет решение.

- Да, конечно. Надо только поменять транспорт.

- Хорошо. Раз уж будешь менять транспорт, позаботься, чтобы он оказался достаточно вместительным.

- На четверых?

- В общем, нет. Мне в голову пришла цифра, ну, несколько ближе к шестидесяти пяти…

- Сбой связи. Повтори последние слова. Прозвучало «шестьдесят пять».

- Вот именно! В самую точку! Правильно! - Я изо всех сил старался придать голосу радостные нотки и убрать заискивающие, но мою жену не проведешь.

- И не пытайся, ди Гриз, знаю я тебя. Шестьдесят пять - да это, должно быть, все зэки до единого!

- Именно так, любимая. Ровно столько. Я бы предложил в качестве варианта туристский автобус. Однажды я это проделал, и все прошло как по маслу. Найди автобус, а завтра в это же время обсудим детали. Надо идти, а то кто-то приближается.

С этими словами я отключился. На самом деле никто нас не засек, но я хотел выждать сутки, чтобы поостыл праведный гнев моей благоверной, а уж потом толковать о деталях.

- Что случилось? - поинтересовался Баррин. - Я слышал, как ты бормотал себе под нос, и все.

- Все работает как часы, лучше некуда. Моя дражайшая супруга полна искреннего энтузиазма, особенно по поводу последних доработок.

- Каких?..

- О подробностях после, пора на ленч. Воду не пей.

- Почему это?

- Я утром ее проанализировал. Буквально напичкана успокоительными, селитрой и отупляющими средствами. Потому-то заключенные заговариваются и еле таскают ноги. По-моему, почти все находятся в куда лучшей форме, чем выглядят.

На следующий день гнев Анжелины действительно остыл, даже чересчур. Хотя лазерный телефон иска жал ее голос, превращал его в жужжание, я уловил г нем ледяные нотки настолько отчетливо, что невольно вспомнил ту самую пещеру.

- Автобус есть. Куплен легально. Что еще?

- Лично тебе - форма водителя, чтобы оправдать пребывание за рулем. А еще - ну, несколько мелочей…

- Каких, например? - Температура жидкого азота. Пока я диктовал список, голос остыл до абсолютного нуля.

- Это самый безумный план, придуманный куриными мозгами, какой мне только приходилось слышать. Мне придется из кожи вон лезть, чтобы он не провалился, а ты выбрался бы в целости и сохранности - я хочу пришить тебя собственноручно.

- Любимая, ты шутишь!

- А вот узнаешь! - И она отключилась.

Может, идея и в самом деле не такая и блестящая - но раз уж я ступил на эту дорожку, то должен пройти ее до конца. Впервые в жизни я чувствовал не волнение, а подавленность - может, перепил воды. И тут я вспомнил о лекарстве, которое положил в сверток как раз на такой случай.

Пристроившись вне поля зрения «жучка» над дверью, я вынул вентиляционную решетку и извлек пластиковую бутылку с этикеткой:

«ОСТОРОЖНО! ОСОБОВЗРЫВЧАТАЯ ЖИДКОСТЬ».

В каком-то смысле так оно и было: сто десять градусов плюс двадцать лет выдержки в бочке. Хорошее расположение духа вернулось тотчас же.

Мы с Анжелиной регулярно общались при помощи лазера на протяжении последующих шести дней. Весьма краткие беседы проходили в официальном ключе, как ни старался я говорить по-дружески или выдать какую-нибудь шутку. Все тщетно. Моя милая была не в духе. И не без повода, со вздохом констатировал я. Оставалось лишь смириться с этим.