Василий Орехов - Пираты XXX века [litres]

Тура озадаченно посмотрела в указанном направлении.

По краю огненную бездну опоясывала узенькая решетчатая техническая тропинка не более двадцати сантиметров в ширину. Передвигаться по ней рекомендовалось только крепко держась за поручень, а не за платок, другой конец которого сжимает смертельная противница.

– Это неожиданно, – проговорила Тура. – Если навернуться вниз – сразу ангелы хором споют…

– Точно! – хищно подтвердила Багама Мама. – Обделалась, ссыкуха?

– Есть маленько, – честно призналась Сатана.

– Значит, лапки кверху, птичка? Лезешь под нары, как последнее чмо? У нас новая Пташечка?

– Еще чего! Перебьешься, дорогая.

– Тогда раунд!

Кэт Текила легко, словно пантера, вспрыгнула на решетчатый помост вокруг утилизатора. Поманила соперницу ладонью:

– Иди сюда, цыпленок. Будем тебя запекать по-американски. С цукини!

– Цукини я забью тебе в глотку, ведьма, – обворожительно улыбнулась Тура, запрыгивая следом. – Целиком, не нарезая. Или в дупло, смотря насколько плохо будешь себя вести. Раунд, сука!

Текила ухватила бандану за другой конец, рванув ее так, что Тура опасно накренилась над жерлом утилизатора, однако сумела сохранить равновесие.

– Хорошая попытка, черножопая, – одобрительно осклабилась Сатана, выставляя перед собой нож.

– Сама не сдохни, жопа обезьянья!

Они начали медленно кружить по краю утилизатора, выставив перед собой широкие лезвия и натянув платок до предела. Сейчас только эта ненадежная ткань удерживала одну из них от падения в огненную бездну.

Накануне, по окончании тяжкой работы в полуразобранном лайнере, Родима вместе с остальными белыми работниками привезли обратно в старый купол артельщиков. Здесь было большое техническое помещение вроде ангара, в котором когда-то, по-видимому, хранили обогащенную породу, а теперь располагали на ночь белых рабов. Двухъярусные пластиковые нары, два умывальника с мутной водой, два не запирающихся биотуалета – этим местные удобства исчерпывались.

– Энтони Ланкастер, – представился массивный парень, занявший нары над Пестрецовым. – Студент.

– Рудольф Сименс, – отозвался Родим ему в тон. – Временно безработный.

Это рассмешило Энтони, и он заколыхался у себя наверху от беззвучного хохота. Да уж, на отсутствие работы они теперь едва ли могли пожаловаться.

– Я-то понятно, – сказал Песец, сделав вид, что разозлился. – А тебя каким ветром сюда занесло?

– Ну… – Ланкастер сделал неопределенный жест. – Думал подработать между семестрами, чтобы на общежитие хватило… Вот и подработал.

– И чего теперь дальше думаешь?

– А чего тут думать? Приключение же!

Родим с сомнением посмотрел на него, но парень, кажется, не шутил. Похоже, он был именно из той породы современных американцев, которые в случае любого осложнения свято верят в скорое прибытие доблестной кавалерии с грузом сосисок и бухла. А пока кавалерия задерживается, можно расслабиться и получать удовольствие от ситуации.

– Эу, снежки! Ужин приехал, мать вашу!

Песец осторожно высунулся в проход, по которому двое негров несли большой и помятый металлический термос. Третий, шедший рядом, изо всех сил колотил по нему черпаком, пронзительно выкрикивая:

– Снежки, подъем! Никто не спи ни фига!

Как и обещал Малик Мусонбе, на ужин давали омерзительную белково-протеиновую смесь. Родим безропотно взял котелок, наполненный расползающейся сизой кашицей, и молча принялся за еду: приходилось ему питаться дрянью и похуже, а протеиновая масса хотя бы насыщает и дает организму силы.

Как ни странно, Энтони ел столь же безропотно, даже жадно: видно, за время, проведенное здесь, он уже убедился, что сосиски и пиво теперь случатся не скоро. А вот новобранцы-австралийцы с соседних нар, еще не успевшие забыть вкус нормальной еды, насколько мог заметить Песец, глухо ворчали и оставили свои порции практически нетронутыми.

– Идиоты, – прокомментировал Ланкастер, облизывая ложку. – Завтра ноги таскать не смогут. Эй, оззи! – позвал он соседа со своей койки. – Ты это будешь доедать? А то давай мне, я доем… Что?! – окрысился он, поймав пристальный взгляд Сименса. – Я большой, мне много пищи нужно! Для поддержания жизнедеятельности, что называется. А эти черные му… кха… достойные охранники, в смысле… не учитывают разницу в комплекции при раздаче питания. Приходится помогать себе самому…

Ненасытный Энтони сумел собрать в сумме примерно три дополнительные порции, после чего быстро прикончил их и блаженно завалился на свое место. Но ненадолго: видимо, после сытного ужина и небольшого отдыха ему хотелось заполнить остававшиеся на данный момент пустыми уровни пирамиды Маслоу.

– А ты, между прочим, симпатичный, приятель, – сказал Энтони, кокетливо свесив голову с верхнего уровня нар. – Очень секси. Ты вот что: можешь залезть ко мне, если хочешь. Или давай я спущусь…

Родим хмыкнул.

– Про то, что я симпатичный, ты моей телке расскажи, – проговорил он, прикрывая глаза. – Она мне все уши прожужжала, что я – типичное квазимодо и со мной невозможно по улице пройти, чтобы не освистали.

– Не, ну серьезно! – возмутился студент. – Давай займемся крепкой мужской любовью. Как мужественные древнегреческие воины! Хочешь, ты меня, хочешь, я тебя… Мне, в принципе, без разницы.

– Намеков ты не понимаешь, – вздохнул Песец. – Хотя намек был совершенно прозрачный, про телку-то. Ну, хорошо, попробуем по-другому. Видишь ли, коллега, дело в том, что в сексуальном плане я как бы играю за другую команду…

– Чего? – удивился Ланкастер. – Ты что, тупое гетеросексуальное быдло, что ли?

– Не знаю, как насчет тупого, это не мне судить, но гетеросексуальное – определенно. – Пестрецов отвернулся к стене.

– Вот и зря, – недовольно заметил Энтони. – Баб-то у нас забрали и неизвестно теперь, когда отдадут. А сексуальную нужду терпеть никак нельзя, это вредно. Она в числе важнейших человеческих потребностей…

– Это вас теперь так в университете учат? – поинтересовался Родим, не открывая глаз.

– Ну. – Энтони ткнул пальцем в длинный ряд нар, на которых тут и там происходило любострастное однополое копошение. – Вон, посмотри! Нормальные люди вовсю удовлетворяют свои базовые потребности.

– Нормальные люди вообще-то пытаются заснуть, чтобы завтра не упасть от переутомления с электрической пилой в руках, – лениво возразил Песец.

– Вот ты клоун! Мормон, что ли? – Студент неодобрительно фыркнул, но голову убрал.

На следующее утро не выспавшихся из-за интенсивного удовлетворения базовых потребностей белых рабов снова выгнали на работу в лайнер.

– Ты меня держись, – велел Родиму Энтони Ланкастер, видимо, еще не потерявший надежду заманить симпатяшку Рудольфа на свой ярус нар. – Я большой, да и все правила здесь уже знаю. Никто тебя со мной не тронет. Разве что охраннички… Но это уже фактор в любом случае непредсказуемый и неотвратимый, как стихийное бедствие. Когда черный хозяин велит прыгать, то выбора у нас нет. Вопросы допускаются только в одной области: насколько высоко угодно черному господину?..