Алексей Кудряшов - Становление

— Я не могу принять такой подарок, а вот на временное хранение, пожалуй, возьму. Майор Крылов, Иван Федорович.

— Где служить хотел?

— Не знаю, куда прикажут там и пригожусь.

— Где-то тут заказчик из ракетчиков, вот туда тебя и сосватаем. Они вечером вылетают в Иркутск, так что тут ты ночевать не будешь, найди столовую, скажи, я послал, пусть накормят. В следующий раз ты только завтра поешь.

— Спасибо, мне не привыкать.

— Не сомневаюсь. Удачи тебе, тезка.

— И Вы свою удачу поострее держите.

Ближе к вечеру следующего дня Иван был в Иркутске. Почти двадцать часов, с пересадкой в каком-то городе. Он даже не запомнил в каком, просто вышли из самолета и сидели в зале ожидания под бдительным оком военных. В аэропорту Иркутска, еще одно построение, посадили в тентованную машину и со скоростью быстробегущей черепахи повезли за черту города. Молодых солдатиков в этой команде было всего пять человек. Лихие парни, гроза округи, выглядели уже не так лихо и грозно. Незнакомая обстановка давила. А Иван спал. Зачем беспокоиться, если ничего не изменить? Вот и не беспокоился.

В части им выдали новую форму. У любой формы есть непонятное свойство, она выглядит нелепо пока не привыкнет к хозяину, вот и эта форма была не исключение. Каптерщик, азербайджанец срочной службы, с чувством выполненного долга, успел подсунуть стираные портянки вместо новых. Кирзовые сапоги гордились своей грубостью. Не полюбил Иван новые сапоги сразу. Они как будто жили своей жизнью, шумные, пытаются натереть ногу, конфликтуют даже со своей парой. Так и норовят задеть второй сапог при ходьбе, чтобы в этом месте непременно образовалась потертость. Часть выданной формы нужно было подписать хлоркой и вернуть обратно. Каптерщик с превеликим удовольствием принял гражданскую форму и домашние адреса для отправки. У Ивана была уверенность, что до адресатов не дойдет ни одна посылка. Так ушло еще три часа из срока службы. Им определили койки, по заведенным правилам, конечно же, достался второй ярус. Когда закончились все процедуры в части уже спали. Молодым солдатикам тоже скомандовали отбой. Офицеры ушли, и началась первая ночь солдатской жизни.

Поспать им не дали, как только ушли офицеры, казарма как будто ожила. Из темных уголков поползли прожженные службой воины, отслужившие год и больше. Они с полным правом считали себя старожилами и могли себе позволить кое-какие вольности по отношению к салагам. В меру упитанный младший сержант поднял всех, кого привезли в часть сегодня, и построил.

— Ну что, салаги, как там мамкины пирожки?

— Чего молчим? Вас не учили отвечать по уставу?

— Сейчас поучим. Служба началась!

— Я младший сержант Кондратюк, вы должны выполнять все мои команды днем или ночью. Все понятно?

— Не слышу?

— Так точно!

— Так точно, товарищ младший сержант. Повторить.

— Так точно, товарищ младший сержант.

— Ты почему молчишь?

Кондратюк ткнул в живот Ивана.

— Мне кажется, ты издеваешься над нами.

— Не ты, а Вы. Ты борзый что ли?

— Упал, отжался.

— Сколько раз?

— Пока не скажу хватит.

Иван начал отжиматься.

Раз, два, три, четыре… десять, одиннадцать… тридцать восемь, тридцать девять…

Оказалось, что считать надо дальше, но Кондратюк был не «дурак» и он дал команду считать салагам, чтобы неповадно было с ним спорить. После пятидесяти отжиманий, он понял, что нужно немного больше времени, чтобы обломать наглого салагу, и решил пока сходить к взводному, старшине Брагину.

— Брагин, дрыхнешь что ли? Видел, там салаг привезли.

Взводный действительно спал и еле разлепил глаза.

— Видел, завтра познакомлюсь.

— Да я уже знакомлюсь, пошли, веселуха же.

— Брагин решил все-таки пойти, чтобы этот, немного туповатый Кондратюк дров не наломал, а ему потом отдувайся за дедовщину. Неймется же им. Сами только из салаг выросли, а все туда же.

— Ну, пошли.

— Сто сорок пять, сто сорок шесть, сто сорок семь…

Кондратюк немного опешил, услышав счет и все, что ему пришло на ум, это то, что салага халтурит.

— Это ты кого обмануть хочешь, ниже, ниже давай. Полностью руки выпрямляй.

— Сто семьдесят четыре, сто семьдесят пять…

— Я сказал, ниже.

— Отставить.

— Брагин, ты чего?

— Отставить, я сказал.

— Встать, солдат.

Иван продолжал отжиматься, но уже без счета. Все молча смотрели на старшину.

— Уснул, что ли?

Брагин подошел и задел его ногой.

— Встать в строй.

Иван поднялся, посмотрел на старшину и отошел.

— Так точно.

— Что: «так точно»?

— Уснул, товарищ старшина.

Брагин опешил, он не ожидал такого ответа — «ладно, позже разберусь, что тут было и что это за чудо попалось к нему».

— Вольно, чуток постойте, я сейчас подойду, раз уж начали знакомство, продолжим его.

Он отвел Кондратюка в сторону. Да чего там отвел, почти толкал его впереди себя, пока не ушли на расстояние, когда их не стали слышать подчиненные.

— Кондратюк, ты идиот? Ты хоть понимаешь, чего сейчас чуть не натворил? Хорошо хоть у салаги мозгов хватило.

— Это я-то — идиот, это ты чего меня перед салагами выставляешь?

— Нет, ну ты точно кретин. Ты сколько раз сам-то отжимаешься?

— Ну, двадцать.

— В том-то и дело что «ну двадцать», а он сколько отжался? Около двести и я уверен, что смог бы отжиматься еще столько же.

— Да ну на.

— Вот тебе и дануна. Он даже не напрягался. Он же тебя в бараний рог согнет, прям перед подчиненными согнет, а потом загремит под трибунал по твоей милости.

— Ну не согнул же.

— Вот этому-то я и удивлен. Он еще и умный, в отличие от тебя. Как он быстро догадался тебя на место поставить. Правда не учел, что ты туп как пробка.

— Помяни мое слово, он еще меня пододвинет.

— Не успеет, тебе осталось-то полгода.

— Этот может и успеть.

Вот теперь Кондратюк был напуган. Он знал, что Брагин просто так языком молоть не станет. В мозгах старшина недостатка не испытывал. Начальник штаба небезуспешно уговаривает его остаться на службе. И все об этом знают.

Брагин вернулся к салагам, оставив младшего сержанта додумывать происходящее. С непривычки Кондратюк даже вспотел.

— Ну что, товарищи бойцы. Давайте знакомиться. Завтра вас распределю по отделениям и познакомлю с командирами. Я ваш взводный, старшина Брагин. Для вас, товарищ старшина. Младший сержант позволил себе вольности, вы уж простите его, больше не повторится. Это я вам гарантирую. Любые неуставные взаимоотношения буду наказывать мордобоем лично. Это уже относится к тем, кто сейчас делает вид, что спит. Вы меня знаете, за мной не заржавеет.

— Всем отбой, ты останься.

— Как фамилия?

— Рядовой Бесфамильный.