Алекс Каменев - Барон [litres]

По моей персональной просьбе стены и внутреннее оформление сделали не в привычных безликих серых тонах, присущих для большинства боевых кораблей, которые так хорошо умеют нагонять тоску, а в более приятной цветовой гамме из насыщенного синего, черного и ярко-красного оттенков.

Попервости могло показаться слегка мрачновато, но уже вскоре привыкаешь и начинаешь понимать, что стиль выдержан и приятен глазу.

В режиме боевой тревоги белые световые полосы в коридорах и каютах становились алыми, предупреждая всех на борту о начале атаки.

Два самых главных отсека на военном межсистемнике – мостик и боевой информационный центр – располагались на разных палубах в относительном удалении друг от друга.

Каждый из них кроме обычных гермостворок имел дополнительную защиту из керратитовых пластин на укрепленных внутренних переборках и автономную систему жизнеобеспечения, давая возможность выжить находившимся там даже после получения кораблем критических повреждений.

Таким же набором обладала капитанская каюта, находившаяся неподалеку от мостика.

Спальня с широкой кроватью, кабинет, гостиная и самая настоящая ванна. Ее поставили сюда по моему персональному заказу, расширив стандартную душевую. После посещения спа-салонов на харанской станции мне захотелось появления чего-то похожего и на своем корабле.

Там же, в капитанской каюте, в узкой стенной нише за подвижной перегородкой установили медицинскую капсулу, одну из самых передовых моделей на этот момент в Содружестве.

Основной медпункт на борту включал в себя точно такие же аппараты в количестве двадцати штук с полным набором программ для современных передовых кибердоков. Сменные картриджи, резервуары с растворами – все прилагалось, все заполнено под завязку и готово к применению в любую секунду.

Еще на борту оборудовали тренажерный зал, арсенал и небольшую оружейную мастерскую.

– Ну как, впечатляет? – спросил инженер в конце экскурсии, закончившейся в рубке, широким жестом поводя рукой слева направо у входных гермостворок.

– Весьма, – признал я.

Скрытый в глубине за многочисленными листами брони командный мостик управления имел форму трапеции со скошенными под углом стенами, куда выводились данные с голографических дисплеев.

Десять мест для операторов были разбросаны по всей площади, в центре возвышалось командирское кресло, с высокой спинкой и мощными подлокотниками.

Как и полагается, ни одного иллюминатора. Впрочем, на крейсере они нигде не встречались. Для увеличения большей прочности корпуса от них решили полностью отказаться.

На некоторых боевых кораблях их ставили, закрывая потом бронезаслонками, но не на «Разбойнике». Здесь все слежение происходило исключительно через внешние сенсоры, сканеры и датчики, с трансляцией на отдельные экраны.

– Ну что, проверим малыша в полете? – Кара по-хулигански перепрыгнула через невысокую перегородку, плюхаясь на место второго пилота.

– Как? Прямо сейчас? – удивился инженер.

Потом подумал и пожал плечами, дескать – давайте, я не против.

– Грэса Нлас, – обратился я к даварианке, – а вы случайно не являетесь инструктором в местном «Техцентре»?

Женщина повернулась ко мне.

– А что? Вы хотите сдать на сертификат? Тогда вы по адресу, у меня действительно есть открытый контракт на подтверждение навыков пилотирования больших и средних кораблей.

– Отлично, – обрадовался я.

На самом деле, положительный ответ с ее стороны вовсе не удачная случайность. Когда я задавал вопрос, то почти на сто процентов был уверен, что услышу подтверждение от симпатичного испытателя.

Специалистам редких профессий при прохождении таможни на любой станции, где есть офис «Техцентра», автоматически приходит предложение на работу. И, как правило, запрос получает согласие. Кто откажется от легких денег просто так?

Пилот-линковод боевого межсистемника большого типа – это не просто редкость, а исключительная редкость. Убежден, на всю систему таких профи наберется не больше четырех-пяти человек. И скорее всего, все они сотрудничают с организацией, отвечающей за выдачу официальных сертификатов подтверждения.

Я поднялся на возвышение в центре рубки, уселся на место капитана. Стоило моей заднице коснуться кресла, как приборы и пульты с дисплеями начали оживать.

– Капитан Вольф, приветствую на борту «Разбойника», – откуда-то сверху раздался мужской голос. – Говорит бортовой корабельный искин – Разбойник. Готов к исполнению ваших приказов.

Устроившись поудобнее, чтобы руки лежали полностью на подлокотниках, а спина опиралась на удобную спинку, я ответил:

– Здраствуй, Разбойник. Как насчет немного полетать?

– Неплохая идея, – ответил искин последнего поколения, имеющий настоящее полноценное электронное сознание.

– Даю полный доступ на управление через нейрошунт грэсе Каре Нлас на период испытательного полета, – сказал я.

Инженер прошел вперед и устроился на одном из мест справа, стараясь держаться подальше от приборных пультов.

– Начинаю процедуру предстартовой подготовки. Запускаю проверку основных систем корабля. Вывод ходового реактора в активный режим.

– Проверка маршевых двигателей.

– Запрос у диспетчерского центра на внеплановый полет в пределах системы.

– Связь с главным пунктом технического обеспечения верфей.

– Предупреждение об отлете. Запрос на разъединение монтажных креплений.

В рубке по центру зажегся голодисплей, появилось изображение с внешних камер. Огромные решетчатые конструкции, до этого облеплявшие крейсер словно металлическая паутина, начали медленно отодвигаться назад, давая кораблю пространство для маневра.

Случайно брошенный взгляд вниз и вправо показал, как главный сотрудник компании судорожно сжал кулаки.

Волнуется инженер. Первый полет. Да еще столь внезапный. А куда деваться? Не скажешь ведь клиенту, что нельзя, сам всего полчаса назад довольно заявлял о полной готовности к полету.

Ну, надеюсь, мужик не соврал. Если что-то пойдет не так, особенно касательно силовой установки, то будет очень печально.

Нервное напряжение на несколько секунд передалось и мне. Я плотно сжал губы и слегка прищурил глаза, наблюдая, как неторопливо на экране изменяется картинка, показывая движение корабля.

Сколько там в этой хреновине масса покоя? Десяток миллионов тонн? Сотня? Если заденем верфи, если вдруг маршевые двигатели поведут себя не так – мы тут этой тушей разнесем все в округе. Слон в посудной лавке по сравнению с нами покажется небольшой неприятностью.

К счастью, Кара и впрямь оказалась великолепным пилотом. Лежа в расслабленной позе на развернувшемся в ложемент кресле с подключением через линк-порт, она виртуозно вывела ударный крейсер из доков, ничего по пути не задев.