Дмитрий Янковский - Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван» [сборник, litres]

Вода показалась очень теплой, теплее, чем я ожидал. И свечение планктона было необычайно ярким, я такого давно уже не видел, по крайней мере, у побережья Суматры. Странно, вроде вода с пониженной соленостью, вроде в ней морских организмов и не должно водиться, а тут на тебе. Стоило произойти в воде малейшему возмущению, как пузырьки и пена тут же начинали пылать каким-то даже потусторонним зеленоватым свечением. Оно оставалось от каждого гребка руками, и в виде следов за спинами плывущих десантников, и у бортов подводных лодок, делая их обводы хорошо видимыми в темноте.

Субмарина, когда я уцепился за небольшой поручень возле смотрового акрилового колпака кабины, оказалась неустойчивой, как каноэ или легкая прогулочная лодчонка. Пришлось дожидаться Форсайта в бездействии, чтобы случайно не сломать чего-нибудь.

Лейтенант подплыл к лодке последним, так как ему мешал двигаться хоть и короткий, но увесистый штурмовой автомат, переброшенный через плечо на ремне. Но стоило Форсайту заняться подготовкой субмарины к погружению, ее отменные качества стали очевидны, а от иллюзии хрупкости и следа не осталось. Лейтенант ловко откинул акриловый колпак, не заботясь о заплеснувшейся внутрь воде, помог забраться Ольге и велел ей протиснуться как можно ближе к корме. Потом он влез в кабину сам и забился в самый перед, на место пилота. А два средних кресла, непосредственно под колпаком, остались за нами с Алексом. Я занял то, что поближе к Форсайту, а широкоплечий Алекс, кряхтя и бурча себе что-то под нос, устроился позади меня.

Под нашим весом лодка сразу приобрела недостававшую ей устойчивость, и небольшие волны, хоть и приподнимали ее, но уже не раскачивали с борта на борт. Вот только воды налилось в кабину изрядно, буквально по щиколотку. Но я решил по этому поводу не волноваться, раз лейтенант не обращает на это внимания. Он закрыл колпак и взялся за пульт управления. У меня сразу заложило уши, видимо, давление в кабине начало расти. Через секунду я понял, что это действительно так – воду из-под ног выдавило куда-то наружу. Суше от этого не стало, с нас лило, как с вынутых из ведра тряпок, но зато я понял, каким образом тонкий корпус противостоит избыточному давлению забортной воды. Хорошего в этом было мало, под давлением в крови растворялся избыток азота, и если мы по каким-то причинам в кабине задержимся, нам потом придется долго проходить декомпрессию.

Кессонная болезнь – штука опасная, и мне бы хотелось избежать всего, что с ней связано. Но и жаберный способ дыхания внутри живого скафандра у меня не вызывал ни малейшего восторга, если примерять его на себя. Я пожалел, что при нас не было ни единой дозы старого доброго дыхательного грибка. Все осталось на «Шпике». Ну, тем важнее его вернуть. Хотя дело, конечно, не в грибке. Алекс верно заметил, без подводного корабля нам никак.

Мерно гудя электрическими моторами, субмарина погрузилась в черную глубину, включила три мощных прожектора и стала опускаться все глубже и глубже. Несмотря на повышенное давление в кабине, обшивка начала потрескивать от внешнего натиска воды. Наши батипланы, оснащенные мощной броней, избавляли нас от этого эффекта и связанных с ним лишних эмоций.

Мы снижались по спирали, с левой циркуляцией. Это говорило о том, что база точно под нами. Две других лодки кружили с нами словно в одном вихре, распарывая лучами прожекторов непроницаемую тьму.

Вскоре лучи стали плотнее и четче, я сообразил, что это из-за близости дна, с которого течением поднимало ил. Еще поворот, и уже можно было разглядеть очертания базы – три огромных цистерны, собранных вместе.

Форсайт сбавил ход и трижды мигнул прожекторами. Видимо, это был условный сигнал, понятный пилотам двух других лодок, поскольку одна из них выдвинулась вперед и продолжила движение к базе, тогда как другая сбавила ход и отстала. Лейтенант подогнал нашу субмарину поближе и тоже остановил винты. Заурчали сервоприводы, набирая в балластные цистерны дополнительные порции забортной воды для обеспечения нулевой плавучести. Мы, как большая сонная рыба, неподвижно зависли в черной глубине.

Обогнавшая нас лодка направилась к среднему корпусу базы, где находился входной док с бассейном. Там нас ждали двое разведчиков. Честно говоря, я был уверен, что они уже самостоятельно пленили Урмана. Даже с учетом его пистолетика и стальных нервов, у него, на мой взгляд, было мало шансов против двух хорошо подготовленных десантников, да еще облаченных в скафандры с мышечными акселераторами. По крайней мере, можно было на это надеяться.

Когда первая лодка скрылась под корпусом, настал наш черед двигаться следом. Третья, видимо, по плану Форсайта должна была остаться в арьергарде.

– А ничего, что мы без оружия, – поинтересовался Алекс.

– Не навоевались еще? – с улыбкой спросил лейтенант.

Алекс не стал отвечать.

Форсайт провел лодку по отлично выверенной траектории, с учетом течения, и уже через пару минут мы оказались под средним корпусом базы. Один из трех лучей поднялся почти вертикально, прорисовав в темноте проем входа. Передовой субмарины видно уже не было, скорее всего ребята из нее уже высадились и заняли оборонительную позицию.

Но тут у меня сработало то, что уже много раз спасало мне жизнь. Чутье это, или интуиция, или хрен знает что, но мне словно ледяной стержень забили в позвоночник. Даже дыхание сперло на какой-то миг. Этого было вполне достаточно, чтобы я резко велел Форсайту остановиться.

– Что такое? – удивленно повернулся ко мне лейтенант. Но он все же остановил винты. Умничка.

– Не знаю, – честно признался я. – Кажется, заметил что-то странное, но еще не понял, что именно.

– Что тут можно заметить? – Форсайт держался за ручку управления, но ходу винтам не давал.

– Опустите прожектор, – попросил я. – Хочу видеть дно.

Лейтенант пожал плечами и повел лучом левого прожектора вниз. Тот сразу стал плотнее из-за сверкающих частиц ила, проносимых течением. Шельф полого поднимался к востоку, и световое пятно медленно ползло по его гладкой на вид поверхности. Но я знал, что это иллюзия. На самом деле дно изобиловало неровностями, но их скрадывали наносы ила. В этой подвижной эмульсии трудно было что-нибудь различить, но все же одна слишком геометрически четкая деталь привлекла мое внимание.

– Стоп! – как можно спокойнее произнес я.

Но дальше сохранять спокойствие стало сложнее.

– Это же рука… – прошептала Ольга.

Это действительно была рука, причем облаченная в толстый покров из искусственных мышц жаберного скафандра, в каких отправились на разведку двое десантников.

– Подойдите ближе, – попросил я. – Только по инерции, а то поднимем винтами ил.