Андрей КОНСТАНТИНОВ - РОТА

В городе началась резня. Кого-то расстреливали, кого-то резали заточками из ложек, кого-то сбрасывали с крыш. По улице Чапаева шастали пьяные дивизионные прапора, собиравшие трупы…

…Сергей сумел дозвониться в аэропорт до хорошего знакомого их семьи дяди Ашота – тот обрадовался, сообщил, что Арзумановы уже в Ереване, обещал сообщить им, чтобы не психовали. До аэропорта Сергея подкинули на бэтээре лишь через два дня. Покидая 201-ю, Числов видел русскую бабку, молившуюся на КПП, как на церковь божью… Город проезжать было страшно, особенно когда ехали мимо наполненных трупами подземных переходов… В аэропорту помог дядя Ашот. Ни одного рейса на Кавказ уже не было, и Сергея удалось засунуть только к летчику-армянину на военный борт до Москвы…

(Уже потом дядю Ашота расстреляют «вовчики» в концлагере в 107-й автоколонне… Потом будет неудачный, захлебнувшийся в крови «недопереворот» антиисламистов-худжантцев. А еще через полгода в Душанбе ворвутся бронетранспортеры кулябского пахана Сангака Сафарова – отсидевшего двадцать три года «бобо Сангака». Они войдут под интересными лозунгами: «Нет – исламизму. Нет – демократии. Наша Родина – Советский Союз». Когда у Сангака спрашивали, откуда, мол, бэтээры, он отвечал: дескать, «товарищи помогли». Дико, но факт – «бобо Сангак» хоть и кровью, но остановил кровь еще большую…)

…Погожим майским днем Сергей Числов приземлился в подмосковном аэропорту «Чкаловский». Сойдя с борта, он буквально столкнулся с бывшим соседом-военкоматчиком. Только теперь сосед вырос уже до капраза и служил в главном штабе ВМФ. На «Чкаловском» он оказался, чтобы как раз встретить борт из Душанбе. Капраз не забыл, что Сергей – сын погибшего моряка. В тот же день Числов оказался в кабинете у станции метро «Лермонтовская» – там располагался главный штаб ВМФ. Разговор был кратким, но предметным:

– Хочешь, лети к своим в Ереван, это мы устроим… Но там тоже война. Устроить в гражданский вуз не могу – ты вообще даже не гражданин России, хоть и русский. По коммерческой линии… Боюсь, сам не вытянешь. Могу помочь с поступлением в «Рязань».

(Почему в училище ВДВ, а не в морское, – это объяснялось просто: от «послегэкачепистских разборок» спас капраз одного хорошего мужика – «серьезного десантурщика».)

Решать пришлось сразу. Сергей дозвонился матери в Ереван. Отчима и дяди рядом не было, а мать всхлипнула:

– Ты уже взрослый, Сереженька… Решай сам. Мы, конечно, тебя очень ждем. Нас тут в трехкомнатной квартире – двенадцать человек таких же, как мы…

Эта фраза поставила точку в сомнениях. Через месяц бывший студент-математик Сергей Числов уже маршировал по рязанскому плацу. Вот так бывает… Хоть и было у Сергея в бытность увлечения аэроклубом два парашютных прыжка, но никогда он даже и не предполагал стать офицером ВДВ.

Учился Серега легко и не без интереса к отдельным предметам. Почти сразу его поставили командиром отделения – приняли во внимание то, что он был почти на два года старше основной массы сокурсников. Относились к нему… странно. Чужеродным он каким-то был, слыл не то чтобы диссидентом, но… Вот не любит у нас начальство тех, кто с ним разговаривает с достоинством. А еще его почему-то упорно считали блатным. Тогда, в 1992 году, блата еще стеснялись. Уже на первом курсе при коллективном разгадывании кроссворда выяснилось, что младший сержант Числов откуда-то знает, кто такие Игнатий Лойола и «Серапионовы братья»… Многих это раздражало. А тут еще Числов на занятиях по вооружению и боевой технике (ВБТ) вслух усомнился в эффективности очередной боевой машины:

– Может, лучше сделать надежной индивидуальную защиту солдата? Война ведь становится другой – должен же Афган чему-то научить?

А потом еще и на занятии по тактике – «святая святых» военного образования – Сережа «отличился»:

– Везде и весьма эффективно воюют партизаны, а нас все готовят к очередному штурму Берлина.

Между собой, конечно, курсанты на такие темы говорили, но чтоб в глаза преподавателю?! Раз в месяц Числов ходил в рязанский театр, записался в городскую библиотеку. На дискотеки, конечно, тоже ходил, и девки местные аж млели, глядя на него. Но… Но не было в Рязани никого элегантнее юных таджичек, которые умели носить платья, как в Париже…

Снисходительная ирония к местным барышням придавала Числову какой-то особый «дворянский шик» и еще больше способствовала успеху у тех же барышень – старая история. Однокурсники не любили знакомить своих девушек с Числовым, уж больно заинтересованно они потом о нем – невзначай так – расспрашивали.

Когда Числов учился уже на третьем курсе, в Москву приехала сестра Лена. Сергей всеми правдами и неправдами вырвался в первопрестольную, сопровождал сестренку все три дня, обойдя чуть ли не все музеи и даже побывав на Таганке. Это к нему уже армянская традиция прижилась – плотный родственный патронаж. Ни в один московский кабак он не зашел и даже не счел нужным скрыть этот досадный факт от расспрашивавших его о московских впечатлениях однокурсников… И на сборах в Иванове вместо того, чтобы с товарищами пойти по-нормальному в пивбар «Премьер», поперся в какой-то музей ситца. По мнению многих – это было просто нездорово… И еще – «фишкой» тогдашнего министра обороны, десантника Грачева, была тема особой поддержки президента Ельцина и личной ответственности за судьбу отечественной демократии. Числов не то чтобы критиковал эту позицию, но делился вслух впечатлениями об установлении демократии в Таджикистане…

В общем, «интеллигент-университант» плохо проникался духом десантника. За его спиной говорили всякое: и что он «ара хитрожопый», что «доболтается» и настоящим десантником не станет никогда.

В начале третьего курса его даже «дернули» особисты: дотошно выясняли, как Сергей попал в институт и на чьей стороне участвовал в гражданской войне в Таджикистане. В принципе, он мог бы и «вылететь» запросто, если бы не бегал на лыжах за институт и не «держал» бы вполне надежно свое отделение… Правда, сержантом, в отличие от других командиров отделений, он так и не стал.

Закончил институт Числов с одной «тройкой» – естественно, по тактике. Перед выпуском кто-то из курсантов даже предлагал устроить Сереге «темную» – якобы за то, что когда-то не «отмазал» от «губы», хотя и мог. Идея поддержки все же не нашла, по выпуску сотоварищи решили, что Серега Числов все же «не говно», хотя и какой-то «не свой». (А и то сказать – даже став уже офицером, в смешанных военно-гражданских компаниях Числов не настаивал на том, чтоб первый тост поднять за ВДВ, второй – за «Рязань» и третий – за погибших десантников. Мелочь, конечно, но мелочь показательная: другие-то что, из другого теста, что ли?!)