Константин Калбазов - Гремя огнем… [litres]

– Кстати, штаны преют не у одних прибалтийцев, – отметил Егоров, отправляя в рот очередной кусок мяса. – В отношении Чехословакии имеются такие же опасения. Сформировали даже самостоятельный чехословацкий отдел. Мне дали три дня на сборы – и вперед. Что скажешь, Антон, долго еще Дольфус [4] Энгельберт Дольфус – канцлер Австрии и лидер партии «Отечественный фронт». В реальной истории убит в 1934 году во время неудачной попытки переворота сторонников гитлеровской Германии. сможет противиться Гитлеру? – обратился Игнат к Золотареву, служившему военным атташе в Австрии.

– Пока бьется его сердце, у Гитлера есть только одна возможность – прямое военное вторжение. Нам удалось помочь предотвратить три попытки переворота и два покушения непосредственно на канцлера. Вот только если кто-то задался целью убить другого, то остаться в живых можно, лишь устранив эту проблему. Гитлер Дольфусу не по зубам, а вот наоборот – лишь вопрос времени. Аншлюс все еще не свершился исключительно усилиями наших разведки и дипломатов в формате «Большой пятерки». Но вечно это продолжаться не может. Император это прекрасно сознаёт, оттого и чехословацкий отдел.

– А почему же тогда в Прибалтике ничего подобного нет? – удивился Александр.

– Потому что, не пройдя Чехословакию, немцы в Прибалтику не сунутся. И напротив, если сумеют откусить Судетскую область, значит, подвинут в военном плане нас. А тогда эти три суверенные карликовые республики сами подожмут хвост и, весело повизгивая, лягут под Гитлера. И тот, я уверен, проявит дальновидность, откусив лишь часть приграничных земель и оставив Прибалтику в качестве буфера между собой и Россией. Под своим протекторатом конечно же.

– Весело, – заключил Игнат.

– Угу. Прямо обхохочешься, – подтвердил Антон.

– Да ну вас к лешему! – возмутился Александр. – Ну вот что мы за люди? С бабами – о работе, на работе – о бабах. Совесть поимейте. Игнат, я слышал, у тебя к первому кабальеро прибавился еще один.

– Ну, оно и первого не больно-то можно назвать кабальеро. Из крестьян все же. А второй так и вовсе казак, без всяких кривотолков, – откидываясь на спинку стула и подбочениваясь, заявил Егоров.

– О как! Мало того что лишился холостяцкой воли, так еще и кандалами обзавелся, – вновь сокрушенно покачал головой Антон.

– Не завидуй, – подмигнул Игнат.

– А и правильно, – поддержал друга Василий. – Хороших людей должно быть много. Я вот тоже возьму и женюсь.

– На монголке, – подначил Александр.

– Почему сразу на монголке? Правда, и русской назвать ее сложно. Рождена от брака русского почтмейстера и бурятской крестьянки.

– То есть?.. – подбодрил его Александр.

– То и есть. Настя, она, конечно, отличается от истинных бурят, но скажу я вам, кровь у этого народа сильна. Но русская серьезно так сгладила резкие бурятские черты лица, и получилась эдакая восточная красавица.

– Нормально, да! То есть Игната в Испании захомутали, Василий готов сдаться на милость азиатки…

– Она русская, – вставил Пчелкин.

– Ну да, только малость восточная красавица, – отмахнулся Александр. – Так а мне теперь что же, на литовке жениться?

– Ну чего ты вскинулся? Сам же сказал, что русских в тех краях более чем достаточно.

– Согласно тайной директиве я должен всячески способствовать смешанным бракам, в особенности мужеского населения прибалтийцев с русскими девицами.

– Да ладно тебе. Уж себе-то малость попустишь, – хохотнул Антон.

– Э-э не-эт, – возразил Игнат. – Коль скоро есть подобное распоряжение в отношении мужчин, то должно быть и насчет женщин. Так что, Саня, давай вдохновляй массы личным, так сказать, примером.

– Да ну вас к лешему! Давайте лучше выпьем за игнатовского первенца. Как назвали-то?

– Пантелеем, – разливая по рюмкам водку, не без гордости ответил счастливый отец.

– Специально под святцы подгадывали? – намекая на имя родителя Игната, спросил неугомонный Александр.

– Само так вышло, – улыбнулся Игнат.

– Ну и ладно. Здоровья первенцу, – провозгласил тост Калугин.

Выпили. Закусили. И вновь полилась по рюмочкам водочка. Все время служба, служба и служба. В их же случае – в постоянном напряжении, с необходимостью контролировать каждое слово. А потому вот такие моменты, когда можно полностью расслабиться в кругу тех, кому всецело доверяешь, ценны невероятно. И они собирались воспользоваться этим шансом по полной.

К условленному месту вышли за пару часов, преодолев за это время порядка пятнадцати километров. Горы здесь низкие: если бы не высота вершин более двухсот метров, то их и вовсе можно было бы считать холмами. Причем в немалой своей части поросшими лесами.

Григорий остановил «Гренадера» на опушке. Передвинул рычаг в левом «рукаве», и тут же послышался звук нагнетаемого под высоким давлением масла. Сзади выдвинулись два телескопических гидроцилиндра, и их подошвы уперлись в землю, придавая бронеходу устойчивое положение.

Затем пришла очередь рычага в правом «рукаве». И вновь звук работы сервопривода, приведшего в движение лобовую пластину, разделившуюся на две части. Одна пошла вверх, другая, соединенная с ней посредством троса, – соответственно вниз. В лицо тут же дохнуло жаром. Ощущение такое, что приоткрыл дверь в парилку. На нижней пластине с внутренней стороны начали распрямляться две ступеньки, служащие для удобства пилота.

Приборная панель с рядом манометров и термометров, а также с подбородочными клапанами осталась на месте, выше подвижной пластины. Оно и понятно, поди подведи к механическим манометрам многочисленные трубки высокого давления, если будет откидываться еще и панель. Конечно, ничего невозможного, но к чему, если можно просто пригнуться?

Азаров выпростал руки из рукавов «Гренадера», отстегнул страховочные ремни. Особым образом повел ступнями, расстегивая специальные крепления на подошвах бронеходных ботинок. Одновременно расстегнул подбородочный ремень клапанов шлемофона, отсоединил резиновую трубку гарнитуры.

Ухватился за рукояти над головой и, повиснув на них, поджал ноги, после чего выбросил их наружу и выпрыгнул на каменистую землю. Вообще-то, полагалось воспользоваться ступенями на нижней пластине. Но кому это нужно. Другое дело, когда приходится, наоборот, устраиваться в рубке. Тут уж никакой акробатики.

Снаружи было еще жарче, пусть они и находились в тени сосен. Вот ни разу ни о чем не говорит. Ветра нет, солнце жарит, духота неимоверная. Хм. А кстати, чего это ветра нет? Горы здесь или где? Н-да. Горы, они, пожалуй, все же восточнее, а эти… Холмы. Да, с крутыми склонами, но высота так себе. Чем-то напоминает Испанию, где ему довелось повоевать. Хотя-а… Нет. Там растительности было побольше. Здесь же все какое-то чахлое и неприглядное. Унылые края, что тут еще сказать.