Евгений Щепетнов - Выстрел из прошлого [litres]

Когда припарковал «девятку» возле дома на окраине города, сразу обратил внимание на добротность строения. Хороший домик. Покруче, чем у Белокопытова. Впрочем, Белокопытов строил так, чтобы дом не бросался в глаза, здесь же, на Кавказе, принято жить так, чтобы все видели – ты умеешь зарабатывать деньги и умеешь жить. А значит, ты чего-то добился, значит, ты уважаемый человек. Понты раньше их родились, как говорится. Я не раз и не два встречал в своей жизни кавказцев, и с некоторыми дружил, потому могу сказать с полной ответственностью: бахвалиться, то есть «понтоваться», это их стиль жизни. И делают они это не ради того, чтобы осмысленно чего-то добиться. Просто они такие. И не важно, кто они. Дагестанцы, армяне, чеченцы или русские, прожившие в этих краях всю свою жизнь. Они – вот такие.

Высокий забор, ворота, украшенные узором из металла (у всех такие! Даже при самых убогих домиках!), двор, накрытый навесом, два этажа – кстати, вокруг одноэтажные домишки. Зажиточные люди в двухэтажке, точно. Фельдшерица из «Скорой помощи»? Как это она заработала такие деньги, работая простым фельдшером «Скорой помощи»? Удивительно. И подозрительно. Почему подозрительно? Сам не знаю. Все, что отличается от среднего уровня, вызывает у меня подозрение.

Позвонил в звонок, приделанный рядом с воротами. Долго никто не откликался, и я некоторое время наслаждался запахом цветов и солнечными лучами, которые ласкали мою макушку. Наконец через пять минут ожидания калитка в воротах приоткрылась, из нее выглянула молодая девушка, лет восемнадцати на вид. А может, и помоложе – кавказские женщины всегда выглядят старше своих лет, национальная черта. Рано созревают, рано старятся.

– Вам кого? – девушка была мила и улыбчива, что тут же и доказала, обнажив все тридцать два великолепных белых зуба. Ну… может, и не тридцать два я сумел увидеть, но то, что увидел, выглядело великолепно. С зубами у девицы явно все было в порядке. Здоровая, ухоженная девушка из обеспеченной семьи. По всему видно.

Я уже привычно мгновенно просканировал девушку на содержание в ней Твари, ничего такого не обнаружил и тут же пояснил причину моего визита:

– Здравствуйте. Мне нужна Асият Балоева. Это ваша мама? Я могу с ней поговорить?

– Мама. Вы пройдите, я сейчас ее позову. Пройдите во двор. Только недалеко, тут у нас собачка, как бы не укусила. Я сейчас!

Девушка исчезла за калиткой, а я осторожно, помня предупреждение о любительнице кусать гостей – собачке, – просочился во двор. Так-то я собачек не боюсь и, скорее всего, успею принять меры и разбить башку агрессивной псине, угрожающей моей жизни, но начинать общение с того, что ты прибьешь собаку хозяев, будет как-то не очень этично. Ну, мне так кажется.

Собачка?! Цербер! Я люблю больших собак, большие машины, большой бутерброд. Но эта собака была не просто большой – это монстр! Кавказская овчарка весом килограммов в сто! Какие там питбули?! Какие там американские бойцовые собаки?! Эта может жрать их, как таблетки! И не дай бог порвется цепь, на которой она сидит, – справлюсь, да, но потом придется восстанавливаться после глубоких разрывов и отрывов. Не хочется, однако!

Собака смотрела на меня молча, почти молча: кроме клекота в могучей бочкообразой груди – никаких звуков. Только хриплое, полное сдерживаемой ярости и ненависти клекочущее рычание.

Попробуйте, супостаты, пройти мимо этого чудовища! Не удивлюсь, если узнаю, что его спускают на ночь… С такой охраной и автомата не надо!

Не знаю, что меня дернуло, но я вдруг сделал несколько шагов вперед, подойдя почти к самой границе пространства, по которому передвигалась овчарка, и вперился взглядом в ее глаза. В маленькие бесцветные глазки, в них билось адово пламя. В глаза убийцы на четырех ногах.

И собака сдалась. Рычание затихло, псина вдруг села на задние лапы и тихо, едва слышно заскулила. Огромная «гончая Ада» сидела передо мной, как щенок, ожидающий ласки!

Я – Альфа. А значит – все, кто не Альфа, имеют шанс попасть под воздействие моей личности. С людьми это сложнее – все-таки они более высокоорганизованные существа, притом индивидуалисты. Собаки – стайные животные. И если приходит вожак стаи, альфа-самец, они или кидаются в драку, или подчиняются. Этот кобель – подчинился.

Я подошел ближе, совсем вплотную, и погладил огромную лобастую башку. Пахло горячей псиной, из собачьей пасти несло какой-то тухлятиной (только что покушала собачка, точно!), а серый лохматый хвост шевельнулся и сделал несколько движений туда-сюда, явно поощряя ласку Вожака.

– Ай! – раздался вскрик. Я поднял голову и увидел женщину лет пятидесяти, которая схватилась руками за щеки в немой сцене удивления. – Отойди от него, скорее! Порвет! Он злой!

– Да не порву я никого, – я ухмыльнулся своей шутке, – добрый я! Совсем не злой!

– Я про собаку говорю! – не приняла или не поняла шутку женщина. – На днях соседский пес зашел, так он его разорвал! Все боятся! Я сама иногда боюсь – мимо проходишь, когда он кость грызет, так как зарычит – у меня аж ноги трясутся! Если бы не муж, я бы его давно в горы отдала, в отару! Пусть там бегает! Волков дерет! Зачем дома такой огромный?! Так ты к кому пришел? Дочка говорит, меня искал.

Я еще раз погладил голову пса и, шагнув к женщине, представился:

– Анатолий меня зовут. Карпов. Поговорить с вами хочу. Вы же работали фельдшером в семидесятые годы, так? На машине «Скорой помощи»?

Женщина явно насторожилась, брови ее сошлись вместе, и она внимательно осмотрела меня сверху донизу:

– Работала. И что?

– Вы возили в больницу ребенка, грудного ребенка, что нашли на обочине после аварии. Ну, тогда, когда сгорела машина! Бензовоз, «КрАЗ», ее раздавил, а потом и загорелся. Вы выезжали на место. Вспомнили?

– Зачем тебе это? Ты кто вообще такой? – женщина внезапно рассердилась, и мне было совершенно непонятно почему. – Уходи! Ничего тебе не скажу! Вон отсюда! Сейчас мужа позову, он тебе покажет! И сына! Он в милиции работает! Уходи отсюда!

Я не был ошеломлен напором, хотя и не ожидал чего-то подобного. Мама популярно мне рассказала, что было во время ее визита к фельдшеру. Ее встретили примерно так же, притом что мать тогда служила в милиции, ходила в форме, а люди Кавказа вообще-то уважают власть.

– Подождите! Я не желаю вам ничего плохого! Я тот самый мальчик, которого вы отвезли в больницу! Просто расскажите мне, что видели, и все! Больше ничего не требуется!

Женщина замолчала, пристально посмотрела мне в глаза, пожала плечами:

– Да что я видела-то? Ну да, мальчик лежал на обочине. Да, мы отвезли его в больницу. Здоровый, ухоженный мальчик. Никаких примет не было. Все! Больше ничего! Уходи, пожалуйста, нам нельзя говорить ни с кем, кто придет…