Константин Дадов - Владыка черных песков [СИ]

«Что же, теперь нам будет гораздо тяжелее… Эти излучатели — очень неприятное изобретение. Но не все еще потеряно, в конце концов, если нельзя работать напрямую, это лишь означает что нужно использовать посредников».

Запретив себе думать о сегодняшних потерях, принцесса перевертышей побежала вглубь туннеля, похожего на стеклянную трубу. Впереди и позади, разведывая обстановку и перенося грузы, двигались рабочие особи и воины, освещающие себе путь сиянием рогов.

Через несколько минут, позади раздался звук взрыва, но туннель почти не пострадал. В тот же миг, Зарин перестала ощущать свой улей, из-за чего на глазах выступили слезы злости, боли и какой-то детской обиды.

«Клянусь роем, что не успокоюсь до тех пор, пока все твари виновные в нападении, не отправятся на встречу с предками».

Тик-так, тик-так, тик-так…

Проснувшись на жесткой кровати, явно не в своей спальне и даже не в гостинечном номере, Лимон Хард потратила почти десять секунд, чтобы вспомнить где находится. Светло-желтые стены, белые потолок и пол, тусклый свет пробивающийся сквозь решетчатую дверь, все это навевало очень нехорошие мысли…

«Проклятье!».

В голове яркой вспышкой промелькнули последние события прошедшего дня, а круп уколола фантомная боль от попадания дротика с транквилизатором. Министра сельского хозяйства Республики, захватили в собственном доме во время обеда, не позволив даже пискнуть в свою защиту.

«Грубияны».

Выбравшись из-под тонкого одеяла, кобыла спустилась на чистый гладкий пол. Голова не кружилась, тело не болело, да и место заключения, напоминало скорее камеру содержания высокопоставленных особ, подозреваемых в преступлениях против государства, нежели какой-нибудь грязный подвал, где держат заложников преступники.

«Даже и не знаю, что из этого хуже».

Процокав копытцами по полу, земная пони прижалась мордочкой к решетке и щуря глаза от яркого света, стала осматривать смежную комнату. В довольно маленьком помещении с все теми же желтыми стенами, за тяжелым деревянным столом сидел минотавр в военном мундире, увлеченно читающий сложенную пополам газету.

— Вы что-то хотели, мисс Хард? — Не отрываясь от своего занятия, приятным бархатистым голосом спросил охранник.

«Мисс? Не „госпожа“… Ну да это еще ничего не значит».

— Не могли бы вы…? — Кобыла сделала паузу, ожидая что минотавр представится, но так и не дождавшись, продолжила говорить. — Не могли бы вы ответить на мои вопросы?

— Только на те, на которые мне разрешено отвечать. — Прежним вежливым, но отстраненным тоном, произнес собеседник.

— Где я нахожусь? — Решив первым делом узнать самое главное, земная пони чуть отстранилась от решетки и шире открыла глаза, успевшие привыкнуть к свету, оказавшемуся не таким уж и ярким.

— Следственный изолятор номер двенадцать. — Отчеканил военный, на морде которого появилась легкая усмешка. — Вам это что-то говорит?

— В чем меня обвиняют? — Проигнорировав встречный вопрос, (в котором ощущалась явная насмешка), продолжила разговор Лимон.

— В измене родине, сотрудничестве с агентами вражеской разведки, сговоре с представителями народа чейнджлингов, расхищении государственного бюджета, непристойном поведении в общественном месте и участии в ритуалах культа Дискорда. — Меланхолично перечислил охранник.

— Издеваетесь? — Земная пони округлила глаза. — Какой еще культ Дискорда?

— Значит возражений на счет остальных обвинений нет? — Собеседник отложил газету на край стола, потер уставшие глаза и уперев локти в колени, с интересом посмотрел на кобылу. — Мисс Хард, мне точно известно лишь о паре обвинений, которых вполне хватило бы на пожизненное заключение… или расстрел. Настоящий расстрел, а не как с Тореро. Однако же, учитывая ваши заслуги перед республикой, думаю что возможны более мягкие варианты. Так что советую подумать над тем, что вы скажете следователю и чем сможете искупить причиненный вред.

Минуту они боролись взглядами, но затем почти одновременно отвернулись. В наступившей тишине было слышно только тиканье настенных часов, стрелки которых показывали пол восьмого.

— Давно я здесь? — Решив продолжить получать почву для размышлений, спросила земная пони.

— Вас привезли вчера вечером, а сейчас утро. — Не замедлил отозваться минотавр, вернувший свой взгляд к заключенной, но на этот раз сконцентрировавшись не на мордочке, а на подтянутой фигуре. — Завтрак принесут к девяти, допрос начнется в десять. Так что вы еще успеете привести себя в приличный вид.

Фыркнув, министр сельского хозяйства одарила минотавра гордым взглядом, мотнула спутанной гривой и отошла вглубь своей камеры. Кроме жесткой, но чистой кровати, в дальнем углу помещения находилась ниша с горшком и раковиной, над которой висело зеркало.

— Нельзя ли включить свет?! — Окликнула заключенная военного, повернув голову в сторону решетчатой двери.

Ответа не последовало, но через некоторое время в потолке вспыхнул белый светильник.

Лимон поднялась на задние ноги и уперевшись передними копытцами в край раковины, посмотрела на свое отражение. С той стороны стекла зеркала, на нее взирала растрепанная кобылка, которой явно не хватало расчески и щетки для шерстки.

«Как там говорила Зарин? „Даже на казнь нужно идти гордо, чтобы все вокруг ощущали себя плебеями на приеме у королевы“».

Улыбнувшись уголками губ, земная пони включила воду и начала умывать мордочку. Вряд ли подруга говорила о настоящей казни, но с тем что касалось сохранения достоинства, Лимон была согласна.

«И если меня до сих пор не осудили, хоть и имеют какие-то доказательства, значит им от меня что-то нужно. Осталось только правильно себя поставить…».

(Конец отступления).

(Отступление).

— Доброе утро, мисс Хард. — Стройный белый минотавр, кажущийся слишком хрупким для представителя этой расы, вошел в допросную комнату и тепло улыбаясь, уселся на стул стоявший у противоположного конца чистого деревянного стола. — Прежде чем мы начнем разговор, хочу чтобы вы знали: для меня большая честь допрашивать столь неординарную и успешную личность, как вы.

— Сомнительный комплимент. — Лимон, просидевшая на жестком неудобном стуле почти пол часа, изобразила на мордочке чуть смущенную улыбку, из-под полуприкрытых век рассматривая собеседника. — Представитесь, или предоставите мне возможность угадать ваше имя?

— О, прошу прощения. — Следователь виновато развел руками, мимолетным движением поправив белоснежный пиджак, из-под которого виднелась снежно-белая рубашка. — Можете звать меня Рино.