Николай Марчук - Начало пути [litres]

Мыслей было много. Во-первых, на кой ляд я здесь нужен? Нет, не в этом мире, а в кабине этой машины. Ну, сломал Иван пару пальцев, и что? Вон у него в кунге едут два парня девятнадцати и двадцати пяти лет от роду, каждый имеет богатый опыт вождения грузовика, трактора, вездехода и бог еще знает чего. Но нет, «ковбой» настоял, чтобы за руль сел я. Вторая странность, почему у Сиротиных так мало вещей? Значит, везут деньгами, тем более что в том мире, продав свое хозяйство, стали обладателями крупной суммы денег. Ну и отобранное вопреки всем законам этого мира оружие, ну, пусть и не совсем отобранное, а всего лишь переложенное в «Нивы» сопровождения в опечатанных ящиках.

А о чем все это говорит? О возможной засаде на пути, где нас всех убьют, ради сиротинских денег. Или нет? Скорее всего, засады не будет, все-таки из нее вырваться можно. Я бы просто завез нас в какое-нибудь надежное тихое место и там бы уже «выпотрошил» вдумчиво и основательно.

Надо только понять, кто из наших конвоиров злодей, потому что во время движения у меня создалось четкое впечатление, что парни в «нивах» и вояки в «хантере» и «покемоне» друг друга не знают. По крайней мере, за все время движения они никак не проявили никаких признаков, указывающих на обратное. Катили себе и катили друг за дружкой. Я бы поставил на то, что злодеи – это те, кто в «нивах», ведь именно они забрали оружие Сиротиных себе, да и морды у них мерзкие на вид. Я на бандитов, злодеев, убийц, да и просто плохих людей за пятнадцать лет оперативной работы нагляделся настолько, что подобный контингент вижу сразу. Даже когда служил в Питере, а все знают, что это культурная столица, даже там такое наблюдал не раз и не два.

Незаметно достал ПМ из кармана и так же незаметно загнал девятый патрон. Пусть оно и нарушение ТБ и всяческих инструкций, но так оно надежней, особенно если нарвешься на опытного противника, который умеет считать выстрелы с противоположной стороны, вот такого можно на лишний патрон и подловить. Был у меня такой случай, хорошо бронник на операцию надел, да и пуля, та самая девятая, прошла вскользь, не сломав ребра, а лишь оставив большущий синяк.

Дорога становилась с каждым километром все хуже и хуже, было видно, что мы покидаем обжитые и часто посещаемые людьми места. Раньше некоторые участки пути были отсыпаны мелким гравием зеленого цвета, а сейчас все свелось к одной колее, плутавшей по широкой проплешине среди густого хвойного леса. Слева и справа тянулись поросшие густой травой и мелким кустарником невысокие бугорки, похожие на могильные насыпи. В этом мире деревья были несколько больше, чем у нас, они были и выше и шире в стволе, полагаю, просто здешний лес был немного старше тех, к которым я привык. Здесь было много хвои: сосна, ель, кедр, лиственница и что-то еще, что я определить не мог. Из лиственных деревьев больше всего было кленов и осин, но попадались и могучие, одиноко стоящие развесистые дубы, как у Пушкина, на которых обязательно должна быть цепь, котяра и сисястая баба с хвостом вместо ног.

Звериный мир был непуганый и совершенно не боялся человека. Несколько раз к дороге выходили лоси и олени, а как-то, когда деревья подступили совершенно вплотную, что-то тяжелое прыгнуло на крышу нашей машины и тут же скрылось на другой стороне. Камера успела поймать лишь пушистый хвост и задницу, покрытую мехом. Похоже, что в здешних лесах леопардов было больше, чем в старом мире ежей.

Когда на небе появились первые звезды, колонна подъехала к поселению со смешным названием «Утка». Внутрь всех не пустили, за ограду из профнастила, бревен и ажурных кружев из «егозы» заехали только вояки – «хантер» и «покемон». Остальные остались снаружи. Вообще, странно, какие они после этого на фиг конвоиры и защитники? «Нивы» стали чуть в сторонке, раскинув большой тент между машин. Мы к ним не стали моститься, а расположились поодаль.

Я было размахнулся спать под открытым небом, но Сиротин лишь презрительно покрутил пальцем у виска и предложил помочь раскинуть большую палатку, что я тут же и сделал.

Ужин готовил младший из сыновей Сиротина, я внес в общий котел все, что было в рюкзаке, в том числе и фляжку с самогоном и копченое мясо с салом. Пшеничная каша, приправленная тушенкой, обжаренным с салом луком, пошла на ура. А вот с самогоном случился облом, жена Ивана лишь недоуменно посмотрела на мужа, который потянулся к протянутой мной фляжке, и сразу стало понятно, что «стопочки для аппетиту» сегодня не будет. Честно говоря, то ли каша была настолько вкусной, то ли я настолько голодным, но большая и щедрая порция – полный, немного с горкой армейский котелок – провалилась в меня, как вода в сухой песок – быстро и без остатка, а чувство голода не покидало.

– Вкусно? – с заметной гордостью в голосе спросил Иван, видя, как я кусочком хлеба «вытираю» внутренние стенки котелка.

– Ага, – не стал скрывать очевидного я. – Вроде ничего обычного: пшеничка да тушняк, а пошло так, как будто впервые ем подобное, – ответил я.

– Обычное, да не обычное! И крупа и тушенка, все собственного производства, это тебе не то говно, что в большинстве стоит на полках современных супермаркетов. Крупа вся чистая, перебранная, там перед дроблением чуть ли не стандарт размера зерна есть, а в тушенку идут не рога, шкура, копыта и пальмовое масло, как у остальных, там чистое мясо. Чтоб ты знал, но кто мои продукты хоть раз в жизни попробует, на всю жизнь запомнит и на другие будет смотреть уже с сомнением. А ты что, не наелся? – удивленно спросил Иван, глядя, как я доедаю со стола бутерброды с салом.

– Это просто побочный эффект от избавления от рака, меня предупреждали, что первую неделю буду есть за троих. Вот и ем.

Сиротины еще долго после ужина обсуждали между собой какие-то подробности новой жизни, а я залез на свое водительское сиденье, накрылся спальником и уснул. За охрану лагеря отвечали Смерта и Болтун. Причем Смерта просто лежала вблизи костра, лишь изредка поднимая голову и вздрагивая ушами, а вот Болтун проявлял большую активность, то нарезал круги вокруг машин, то убегал куда-то. В общем, все были заняты своим делом.

Так прошел мой первый день в Новом мире.

Спал я часа три, не больше. Такую меру сам себе определил, есть у меня такая способность – внутренний будильник, во сколько сам себе назначил, во столько и проснулся, точность, конечно, не секунда в секунду, а минут пятнадцать-двадцать, но меня вполне устраивает. Ночь уже полностью вступила в свои права, от низины, что лежала между поселком и далекими холмами, еще не потянуло холодом, но к утру, думаю, затянет туманом. В общем-то в этом мире мне пока нравилось, природа здесь какая-то чудная – смесь северной тайги и более южной лесостепи, а климат мягкий, как будто где-то по соседству есть теплое море или океан с теплым течением. Чудеса!