Николай Марчук - Начало пути [litres]

– Дядь Жень, кто это? – спросил Витек.

– В душе не гребу! – эмоционально ответил я. – Видимо, тот самый гаденыш, которого мы искали.

– Так он вроде ни на одного из них не похож, – справедливо заметил парень.

– Согласен. Ладно, потом разберемся, кто он такой, – ответил я пацану.

Стянул с ближайшего стола скатерть и накинул ее на тело. Потом отправил на кухню Витька, чтобы он притащил кусок брезента или еще чего-нибудь, чтобы можно было вытащить тело наружу. Нашлись деревянные носилки. Замотали тело в несколько скатертей, погрузили на носилки и вынесли наружу, запихав его в багажник «нивы». Витек погнал машину к моему трейлеру, а я вернулся.

Вначале успокаивал общественность, которая негодовала и требовала разъяснений, пришлось наорать на всех и выгнать прочь, угрожая немедленным закрытием на трое суток, для выяснения обстоятельств происшедшего, разъяснив им, что каждый из них может оказаться сообщником стрелявшего. Потом приводил в чувство работников общепита – трех толстых теток, которые закрылись на кухне и не хотели оттуда выходить. Уговорил, тетки, морщась и кривясь, принялись за уборку помещения.

И только после всего этого обратил внимания на увещевания Лизы, которая бегала за мной и требовала, чтобы я немедленно шел к доктору. Из-за чего бежать к врачу, из-за небольшой царапины на боку, которая сейчас уже перестала кровить, или из-за очередного синяка во всю бочину? Переживем. Мне в броник прилетело несколько дробинок, бронежилет выдержал, только одна из горошин пробила кевлар, уйдя по касательной, оставив после себя царапину. Сняв бронежилет, с удивлением отметил, что за те двадцать минут, что я бегал по залу, выгоняя одних и упрашивая других, след от дроби перестал кровоточить и рана как будто даже немного затянулась, покрывшись жесткой корочкой. Странно, на мне действительно все заживает как на собаке, раньше такого не замечал за собой.

Прибежал старик Глебыч, который тут же принялся ворчать, что меня надо побыстрее выгнать из поселка, а то я воду тут мучу и житья нормального людям не даю. Осмотрел мою рану, снова многозначительно хмыкнул, обработав синяк и затянувшуюся царапину йодом, а потом принялся орать на поварих, чтобы они быстрее шевелили булками, а то сейчас приедет первая партия строителей, а у них тут свинарник.

– И чтобы мне тут ни одна собака лишнего не болтала, язык за зубами держать! – погрозив поварихам кулаком на прощание, выкрикнул вредный дед. – А ты за мной, пошли разбираться с твоим стрелком! – это уже он мне.

Вышли мы вместе с Лизой, втроем дошли до моего трейлера, где я передал девушку Витьку, приказав отвезти ее домой, напоить чаем и успокоить. За руль «нивы» сел доктор, и мы куда-то покатили, оказалось, дед привез меня в свою епархию – медпункт, который был совмещен с моргом. Тело затащили внутрь, уложили на кафельный пол, дед разрезал ножом одежду, стянув ее. Я выпотрошил карманы, ничего ценного не нашел, только какие-то смятые бумажки, промокшие от крови, несколько мятных конфет и два патрона двенадцатого калибра, снаряженных дробью. Доктор обмыл тело, выплеснув на него ведро воды.

– Ну, что скажешь? – спросил доктор, указывая на синяки и ожоги на теле застреленного. – Не очень они и старые, несколько недель прошло, как кто-то его пытал, избивая и прижигая сигаретой, – резюмировал дед.

– Ты знаешь, как его зовут? – спросил в свою очередь я.

– Нет, – ответил дед. – А у тебя есть какие-то соображения?

– Никаких, – честно ответил я. – У меня было два подозреваемых, но он ни на одного из них не похож, – я показал деду ксерокопии.

– А вот этот разве не он? – спросил дед, тыча пальцем в фото Афанасьева. – Вроде похож.

Я посмотрел на фото, потом на лицо трупа, потом снова на фото и опять на лицо застреленного стрелка. Действительно похож, форма носа, разрез глаз и губы были как у Афанасьева, но судя по анкете, ему должно быть двадцать пять лет, а застреленному на вид не меньше сорока – сорока пяти.

– Да вроде похож, – согласился я. – Но только Афанасьеву двадцать пять лет, а этот явно старше почти в два раза.

– Не скажи, – не согласился со мной доктор. – У него просто лицо старое, а тело вполне молодое, посмотри на кожный покров и мышцы, – дед принялся тыкать пальцем в живот и плечи трупа.

– Думаешь, это он? Только состарившийся?

– Очень даже может быть, если его пытали и мучили, то это вполне могло сказаться на его внешности, – предположил медик.

– Надо найти его непосредственного начальника, который принимал его на работу, или коллег, с которыми он трудился, если они подтвердят, что это Афанасьев Павел Георгиевич, то все сойдется как нельзя лучше. Дед, а может, поможешь нам, давай ты с Витьком займешься этим, а я поеду на лесопилку и найду второго – Потапова, – попросил я деда.

– Договорились, но с тебя пузырь армянского коньяку.

– По рукам, – мгновенно согласился я. – Где тут у вас магазин ближайший.

– Дык нет у нас алкомаркетов, – усмехнулся дед, – запрещена продажа алкоголя в поселке.

– Плохо. Так, может, сойдемся на бутылке водки и паре банок пива? – предложил я.

– Э-ээ, нет! – погрозил мне указательным пальцем дед. – Твой мини-бар мы сегодня вечером и так добьем, так что ищи коньяк.

– Подскажи, где искать?

– Ты же опер и сыскарь, вот и ищи!

– Ну и ладно, – отмахнулся я, сфотографировал крупным планом лицо мертвого стрелка и вышел прочь.

Пока ждал Витю, попробовал связаться с Иваном, вызывая его по рации, ничего не получилось, потом отмыл машину от крови. Пришел Витек, весь такой загадочный и задумчивый, пришлось прикрикнуть на него, чтобы сдернуть с облаков, в коих он летал. Вкратце поставил перед ним задачу, потом согласовали частоту, на которой будем держать связь, позвал Глебыча и еще раз повторил то же самое, но уже сразу обоим. Витя меня внимательно выслушал, а дед сказал, чтобы я не умничал и никого не убил, берег себя и свою шкуру.

Сверился с картой, прикинул маршрут движения, положил «сотый» «калаш» рядом, чтобы он всегда был под рукой, а кобуру с ПМом перевесил на грудь, в машине его так будет ловчей достать. Вроде готов, можно и в путь!

Хотел было по дороге заскочить в свой трейлер и переодеться, а то ходить в заляпанном кровью свитере было как-то некомфортно, но свернул не туда и решил, что переодеться можно и потом. Кстати, надо решить вопрос с верхней одеждой, а то получается, что у меня и запасного комплекта уже нет. Еще меня немного смущал тот факт, что я слишком легко переношу боль и раны на мне заживают уж очень быстро, нет, это, конечно, хорошо, вот только интересно, почему так происходит и что послужило причиной такой бешеной регенерации и снижения болевого порога. Может, это реакция организма на перемещение в Новый мир и исцеление от рака? Не хотелось бы, чтобы за эти «сверхспособности» пришлось заплатить собственным здоровьем, если так, то лучше уж без них обойтись.