Алексей Калугин - Заглянувшие в Бездну [litres]

Охранник резко развернулся на пятках и вышел за дверь.

Врач улыбнулся пациенту и снова указал на стул.

– Присаживайтесь, прошу вас, – видя, что пациент все еще колеблется, он добавил: – В противном случае мне самому придется встать.

Потоптавшись на месте, пациент осторожно опустился на самый краешек стула. Ссутулив спину, он низко опустил голову, поджал ноги и положил напряженно стиснутые в кулаки руки на колени.

– Ну вот и славно, – врач удовлетворенно улыбнулся. – Позвольте представиться. Я – новый главный врач этой… этого пансионата. Виктор Фридрихович Карцев, – он коснулся пальцем пластикового бейджика с именем, пришпиленного к левому лацкану халата. – Могу я узнать ваше имя?

Не поднимая взгляда, пациент молча замотал головой.

– Ну хорошо. – Карцев взял лежавшую перед ним на столе папку с личным делом и открыл ее. – Муромский Алексей Алексеевич, – он скосил взгляд на пациента. – Это ваше имя?

Пациент все так же, обреченно и бессмысленно, мотал головой из стороны в сторону.

Врач закрыл папку и кинул ее на стол.

– Как долго вы здесь находитесь?

Голова пациента замерла, оставшись повернутой к левому плечу.

– Ну же, Алексей Алексеевич! – приободрил его врач. – Мы же просто беседуем!

– Я… Я не знаю… – с трудом выдавил из себя пациент.

Врач скорбно поджал губы.

– Я в курсе, Алексей Алексеевич, что порядки в этом заведении были не самые лучшие, – произнес Карцев трагическим голосом. – Да какое там! – возмущенно взмахнул он рукой. – Просто ужасные!.. Поверьте мне, – он доверительно понизил голос, – уважаемый Алексей Алексеевич, теперь, когда я стал главным врачом, все здесь будет по-другому… Алексей Алексеевич?..

Пациент чуть приподнял голову и с затаенной надеждой посмотрел на врача.

– Вы мне верите, Алексей Алексеевич?

Пациент замер. Как будто в нерешительности. Затем судорожно кивнул. При этом он был сам неимоверно удивлен тому, что способен еще хоть во что-то поверить. Должно быть, надежда на лучшее является таким же неотъемлемым свойством человеческой натуры, как и вера в добро. При том что жизнь постоянно старается убедить нас в обратном.

– Замечательно, – счастливо улыбнулся врач. – Я понимаю, что прямо сейчас, с ходу, вы не в состоянии сформулировать все свои претензии и пожелания. Но, может быть, есть что-то такое, что бы вы хотели изменить в первую очередь?

Пациент уверенно кивнул.

– Я вас слушаю! – Карцев взял в руку авторучку, приготовившись записывать.

– Киркоров…

– Что? – врач решил, что он ослышался.

– Киркоров, – с болью и надеждой посмотрел на него пациент. – Можно больше его не включать?.. У меня в камере телевизор…

– Ну разумеется! – врач сделал запись в лежащем справа от него блокноте. – Вы получите пульт от телевизора и станете сами выбирать, кода и что смотреть! И, уважаемый Алексей Алексеевич, вы находитесь не в тюрьме, а в пансионате. И ваша личная комната – это палата, а не камера.

– Я не знал, – пожал плечами Муромский.

– Понимаю, – коротко кивнул врач. – Вам пришлось трудно, но теперь все станет иначе. Именно поэтому я лично решил переговорить со всеми пациентами, чтобы лучше уяснить для себя круг первостепенных задач… Еда вас устраивает?

– Еда как еда, – безразлично пожал плечами Муромский. – Вот только витаминный напиток…

– От него мы отказаться не можем! – решительно перебил пациента врач. – Витаминный напиток является неотъемлемой частью вашего лечения.

– Можно спросить? – неуверенно посмотрел на врача Муромский.

– Ну разумеется! Спрашивайте все, что угодно!

– Почему я здесь?

– Вы даже этого не знаете?

– Нет.

Карцев бросил авторучку на стол, откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул.

– Безобразие! – с негодованием воскликнул он. – Форменное безобразие! – Карцев резко подался вперед. – Уверяю вас, Алексей Алексеевич, прежний главврач одним только снятием с должности не отделается! Нет! – решительно взмахнул он вытянутым пальцем. – Он ответит за весь тот форменный бедлам, что здесь устроил! Уж, можете мне поверить, Алексей Алексеевич!..

– Я вам верю, – послушно кивнул пациент.

Карцев положил руки на стол и переплел между собой пальцы.

– У вас, Алексей Алексеевич, очень редкое и трудно поддающееся лечению заболевание…

– Простите…

– Да?

– Так это лечебное учреждение?

– Ну разумеется! А вы что думали?

– Больше похоже на тюрьму. Или – психушку.

– Вы совершили что-то незаконное, за что вас могли посадить? – усмехнулся врач. – Или у вас есть чувство, что вы не в своем уме?

– Есть такое понятие, – медленно произнес Муромский, – как «карательная психиатрия»?

– Да? – Карцев удивленно вскинул бровь. – И за что же, по вашему мнению, вас тут карают?

– Над этим вопросом я ломаю голову все то время, что нахожусь здесь… Кстати, сколько я уже здесь?

Карцев заглянул в личное дело. Или же лежавшую перед ним на столе толстую папку следовало называть историей болезни?

– Пятнадцать лет и два месяца.

– Пятнадцать лет, – уныло кивнул пациент. – Я думал, что лет сорок.

– Понимаю, – с сочувствием наклонил голову врач.

– Вряд ли, – не поверил пациент.

– Разумеется, – натянуто улыбнулся Карцев. – Для того чтобы понять, это нужно пережить… Тем не менее, я хочу вам объяснить, что произошло. Вместе с вами в этом лечебном заведении находятся еще шестеро пациентов с тем же самым диагнозом…

– Какой диагноз?

– Синдром альтера.

– У меня ничего не болит, – качнул головой пациент. – Только голова. Когда Киркорова включают.

– Обещаю, Киркорова больше не будет, – снова улыбнулся врач. – А чувствуете вы себя хорошо благодаря комплексу мер, направленных на стабилизацию вашего состояния.

– Каких мер? – непонимающе развел руками Муромский.

– Так называемый витаминный напиток, который вы получаете ежедневно, представляет собой постоянно дорабатываемую и улучшаемую смесь витаминов, микроэлементов и биологически активных веществ. Ну и физические упражнения, разумеется. В вашем положении, Алексей Алексеевич, физические нагрузки жизненно необходимы.

– Я умру, если перестану крутить педали велотренажера?

– Надеюсь, вы это не всерьез, – улыбнулся Карцев. – Мы прилагаем все усилия для того, чтобы помочь вам.

– Но я все еще болен?

– Мне непросто говорить об этом, – врач быстро куснул нижнюю губу. – Но в настоящий момент ваше заболевание, синдром альтера, неизлечимо. Мы можем стабилизировать ваше состояние настолько, что вы не будете чувствовать никаких симптомов заболевания. Но как только процедуры прекратятся, ваше самочувствие резко ухудшится…

– А если я хочу умереть?

– Что?