Александр Долинин - Прочная нить [litres]

– Почему вы с миссис Смит решили пойти именно в этот ресторан?

Ответила Бригитта:

– Я неоднократно бывала в нем до этого, мне понравилась их кухня, и там очень уютно. К тому же есть возможность заранее сделать заказ по телефону. И насколько я знаю – раньше там подобных случаев не происходило.

– Спасибо, теперь понятно. К ним подходил кто-нибудь еще?

– Нет, мы пришли позже, при нас они сидели только вдвоем, кроме официанта, к их столику никто не приближался, разве что кто-то проходил мимо через центральный проход. Они сидели там, что-то обсуждали, по крайней мере так казалось со стороны.

Наша беседа продолжалась довольно долго. Вопросы часто повторялись, в измененном виде, но это было понятно – их интересовало, не могли ли мы пересекаться с этим бородатым где-нибудь и когда-нибудь раньше. Что-то они по нему накопали, только ведь нам фиг расскажут, «тайна следствия», и все тут…

Наконец у них закончился весь запас вопросов, они попросили нас до конца недели не покидать города, а Бригитте предстояло завтра заглянуть в полицейский участок и забрать причитающиеся ей трофеи – ранее действовавшие правила никто не отменял. На том мы с ними и распрощались.

Только когда их машина отъехала от гостиницы, я почувствовал, как взмокла рубашка на спине.

– Бригитта, я нормально выглядел?

– Ну, какое-то волнение было, но все выглядело довольно естественно для обычного человека, не привыкшего, что в него стреляют на выходе из ресторана, – усмехнулась она.

– Мисс Терминатор, можно попросить вас отвезти меня на перевязку в больницу?

– Я что, похожа на ржавую железяку? – она сделала вид, что хочет обидеться.

– Нет, я хотел сказать, что у тебя рука не дрожит, когда стреляешь, – поспешно ответил я.

– Когда стреляю, у меня ничего не дрожит! – гордо ответила она.

Тут я не удержался и посмотрел на ее бюст. Она перехватила мой взгляд, чуть покраснела, потом не удержалась, фыркнула и добавила:

– Конечно, все зависит от калибра оружия. И вообще, хватит изрекать глупые шуточки, собирайся, поедем тебя врачам сдавать, для опытов!

В больнице мне обработали синяки какой-то мазью, изготовленной в здешней аптеке, и сказали, что очень повезло – стреляли из пистолета небольшого калибра, пули были без сердечников, иначе легко бы не отделался. Ну, как «легко» – трещины в ребрах, здоровенный синячина, и сердечные ритмы показывают (по их мнению), что меня чуть не хватила кондрашка. Хотя, если бы калибр был побольше – я сейчас валялся бы на больничной койке, чуть живой. Поэтому грех на судьбу жаловаться, если честно. Как выздоровлю – нужно будет новую фляжку купить и засунуть в карман, пусть лежит…

Мне дали флакон с очень сильно пахнущим содержимым, каких-то таблеток разного цвета, величины и назначения и сказали приходить через пару дней, завтра и послезавтра можно обработать синяки и дома, если кто поможет. А что, я совсем не против, не люблю в больницы ходить, попрошу Бригитту, надеюсь, не откажется. Опять предупредили – сильно напрягаться нельзя, восстановление может занять длительное время. Ага, еще бюллетень мне выпишите или освобождение от уроков в школе. Ладно, разберемся как-нибудь, пора уже ехать отсюда, а то залечат еще до абсолютной потери сознания.

В машине Бригитта сказала мне:

– Я сообщила начальству, что ты пострадал в перестрелке. Мне приказали обеспечивать твою безопасность и всячески содействовать выполнению полученного раньше задания. Ты в курсе, что длительные поездки тебе сейчас противопоказаны?

– О поездках и так понятно – даже до больницы с трудом в нормальном сиденье доезжаю, ребра от тряски болеть начинают…

– Вот-вот, так что этот «мокрый сезон» тебе придется пожить здесь, заодно и восстановишься нормально. Как я поняла, самолет за тобой высылать вряд ли будут, погода постепенно ухудшается.

– Не выгонишь с квартиры, если на зимовку останусь?

Она пристально посмотрела на меня, затем вдруг потянулась ко мне, нежно поцеловала и сказала, смотря прямо в глаза:

– Попробуй сам догадаться…

Домой мы возвращались молча. Звучала какая-то музыка, я даже не пытался вспомнить, что именно, а весьма старательно изображал глубокую задумчивость. Бригитта бросала на меня загадочные взгляды и улыбалась. Да чего тут догадываться – «попал»! Надеюсь, она учтет мое нынешнее болезненное состояние и в ближайшее время не будет слишком наседать с просьбами помочь ей по хозяйству (шучу, конечно).

На обратном пути она сделала остановку у магазинчика, где дополнительно закупила продуктов на пару дней, а потом мы доехали до гостиницы под веселую музыку из таких далеких земных восьмидесятых, все еще звучавшую в машине.

Ужин прошел в «теплой, дружественной обстановке», нам удалось поговорить о многом и ни о чем конкретно. Чувствительных для нас обоих тем в разговоре постарались избежать. А потом я на прощание погладил сидевшего рядом кота и пошел в свой номер – нужно было ложиться спать, завтра будет насыщенный день.

17 число 10 месяца 23 года. Порто-Франко

Сегодня предстоит выполнить несколько задач, к тому же сделать это придется «невзирая…» и «вопреки…». По уговору с Бригиттой я пошел к ней завтракать в десять часов утра.

– Как себя чувствуешь? – спросила она, едва я вошел.

– Лучше, чем вчера, но хуже, чем хотелось бы, – ответил я. – Повозишь меня сегодня по делам? А то я сам руль крутить пока не могу одной рукой.

– Ну вот, еще по каким-то делам собрался ехать. Тебе что в больнице сказали? Лежи и не дергайся ни по каким пусть и особо важным делам недели две минимум. А то свалишься и будешь потом лежать гораздо дольше.

Я не нашел ничего лучше, чем продекламировать стихотворение, запомнившееся во время просмотра фильма о тетке-морпехе:

– Я не планирую на сегодня ничего трудного и продолжительного: посетим пару радиолавок, это ненадолго, потом съездим на площадку, куда приедет наше пополнение, которое прибывает сегодня через Ворота на Базе «Россия». Там я с ними поговорю кое о чем, а затем домой поедем. Кстати, тебе можно будет просто меня оттуда забрать попозже, чтобы не сидеть там все это время, – озвучил я программу на сегодня.

– Что с тобой поделаешь… Садись завтракать, «птичка», – сказала Бригитта, грустно улыбаясь.

– Я не птичка, а страшный дикий зверь, – пришлось отшутиться мне.

– У меня есть большой опыт дрессировки крупных хищников, – парировала она.